Декаданс - Людмила Семенова
Хотя Алик и был идейным художником, он никогда не смотрел сверху вниз на людей, которые были далеки от этого мира и придерживались обывательских вкусов. «Ну да, они мещане, и что? — всегда говорил он Инге, которая в приватной обстановке не удерживалась от высокомерных колкостей, — Зато они умеют искренне радоваться жизни, в отличие от богемных придурков».
И когда Алик сам курировал выставки, гости с удовольствием слушали его речи и донимали расспросами, которые нисколько не стесняли парня. Его вихрастая шевелюра каштанового цвета и повседневный стиль в одежде добавляли бытовой уютности и простоты в общении, которая в свое время привлекла и Полину.
Влюбленность стала зарождаться в тот момент, когда она поняла, что за этим скрывается весьма сложный и неспокойный внутренний мир. Алик редко приоткрывал эту завесу, но с годами Полина убеждалась, что ему проще нести тепло и комфорт другим, нежели себе. У него явно были проблемы, которые стали проясняться после окончания учебы и создания арт-пространства. Полина не старалась вникнуть в их с Ингой отношения, дабы не теребить собственные больные места. Но по слухам и отголоскам она знала, что Алик не очень хотел здесь работать и удовольствие, с которым он выполнял долг «лица компании», во многом было напускным.
Как и Полина, он рос в семье художников — отец Алика, Олег Кузнецов-старший, был скульптором, а мать давным-давно переквалифицировалась в дизайнера буклетов, приглашений и открыток и по сути являлась основным добытчиком в доме. Может быть, такая модель семьи и послужила мотивом связаться с Ингой, но именно как привычка, а не корысть. Во всяком случае, в их паре она оказалась завоевателем, а он скорее поддавался, не столько из-за ее приданого, сколько привлекательности, уверенности в себе и женского шарма. Этим было несложно покорить молодого здорового мужчину, и Алик не сразу разглядел оборотную сторону. Но до поры до времени Полина не позволяла себе этим озадачиваться, продолжая воспринимать Алика как нечто эфемерное
Лишь на втором курсе она, проведя с Аликом пару часов наедине в мастерской гравюры — он тогда научил ее делать оттиски шпателем и ложкой и принес из ближайшего кафе на улице Пестеля очень вкусные пирожки, — уже ясно понимала, что влюбилась. Она не строила иллюзий и была уверена, что вот такое теплое дружеское общение — это потолок их отношений, потому что есть Инга, и неважно, какое у нее, Полины, мнение о гармоничности этой пары.
Правда, тогда Полина еще не была уверена, что их связь достигла решающей стадии, и поняла это лишь по окончании того же второго курса, когда студентов направили на практику в Карелию, на пленэр. Там они, разумеется, посетили Кижи, познакомились с осколками культуры вепсов, поплавали по Онежскому озеру на лодочках. И когда молодежь жила скопом в одной гостинице, ночные вылазки Алика и Инги и менее уловимые приметы не прошли незамеченными.
В первый момент это открытие вызвало у Полины всплеск отчаяния, который, вероятно, для зрелой женщины выглядел бы странным и несерьезным. Вроде бы она никогда не рассчитывала всерьез быть с Аликом, ясно видела, что не интересует его как женщина, и все-таки вообразить, что жесткая и многоопытная Инга уже имеет такую власть над ним, столь поэтичным и душевным юношей, оказалось очень больно.
Пока Алика не было рядом, Полина была уверена, что его взгляд и улыбка навсегда поблекли для нее и потеряли свою манкость. Но стоило им снова увидеться за завтраком, стоило ему дружелюбно пошутить, обращаясь к ней одной, как Полина снова ощутила какую-то внеземную благодать. Кто бы ни был с ним накануне, это оставался он, Алик Кузнецов, и это означало и радость, и угрозу на все предстоящие годы учебы...
После получения дипломов Алик с Ингой открыто стали парой, а в личной жизни Полины так ничего и не изменилось. Умом она понимала, что не стоило идти на работу к Инге и лишний раз травить себе душу, но с другой стороны Полине казалось, что никакая молодость не обходится без глупостей, и пусть это решение станет самой большой из них.
Помимо нее, Инга пригласила работать еще троих сокурсников — остальные, впрочем, разбрелись кто куда сразу после защиты, а то и раньше, разочаровавшись в Академии. Одной из них была Катя Савелкина, бывшая одноклассница и лучшая подруга Инги. Та хорошо относилась и к Полине, которую Инга все-таки недолюбливала за прохладное, отчужденное поведение. Оно казалось ей гордыней, совершенно не приличествующей социальному кругу сокурсницы.
Еще в команде «АлИн» было двое приезжих ребят — Ясмина Дашкевич из Екатеринбурга и Игорь Евсин из Новгорода. Ясмина, или Яся, как звали ее на курсе, была самой одаренной студенткой наряду с Ингой и получала повышенную стипендию, которая, вместе с подработками, являлась хорошим подспорьем. А Игорь, второй и последний из парней, оставшихся на курсе к моменту выпуска, заметно выделялся на общем фоне. Во-первых, он был старше всех, так как до Академии два года учился в колледже на родине, да еще отслужил в армии, а во-вторых, по внутренней зрелости явно обгонял даже собственный возраст. О его семье сокурсникам было мало что известно, кроме того, что она крайне небогата, стеснена в жилищных условиях и отношения в ней оставляют желать лучшего. Во всяком случае за все годы учебы Игорь не ездил домой и его в Питере также никто из родни не навещал. С первого курса он подружился с Аликом, несмотря на возрастной и социальный разрыв, но и его не впускал в частную жизнь слишком глубоко. Товарищи знали только то, что он мечтает стать мультипликатором, а также увлекается фотографией и рисованием портретов. Этим он частенько подрабатывал во время учебы, а сейчас его проекты постоянно выставлялись в залах «АлИн».
Объективно говоря, Игорь был даже красивее Алика — и осанка у этого юноши была более твердой и выразительной, и глаза ярче, и соломенного цвета волосы пышнее, и черты лица правильнее и мужественнее, как
