Миллиардер Скрудж по соседству - Оливия Хейл
А ещё я несу чушь.
Его взгляд тверд.
— Ты выросла, Холли.
— Ну да. Я была подростком, когда видела тебя в последний раз.
— Да. Мы все были такими, — он смотрит через дорогу на мой дом. — Эван вернется на каникулы?
— Ага. Думаю, все такие. Многие люди будут рады тебя видеть, — но когда я говорю это, становится интересно, правда ли так. Жители Фэрхилла часто говорят о Данбарах как о мифе или легенде. Некоторые с гневом из-за отца Адама, другие с благоговением относятся к работе самого Адама.
— Мхм, — говорит он. — Что ж, береги себя, Холли. Было приятно снова тебя увидеть.
— Да, ты тоже. И, эм, я не всегда так разговариваю с Уинстоном. Хочу, чтобы ты это знал.
Он поднимает лопату двумя руками.
— Только тогда, когда хочешь, чтобы он делал то, что ты хочешь.
— Полагаю, да. Звучит ужасно.
Он кивает Уинстону.
— Я бы на твоем месте сделал, как она говорит.
Я машу ему, когда мы переходим улицу. Уинстон фыркает рядом. Я чувствую то же самое, пока под нестиранным свитером и огромной папиной паркой сердце учащенно бьется.
Адам Данбар вернулся… и моя глупая, безответная влюбленность тоже.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Холли
Я сижу скрестив ноги на двуспальной кровати, положив ноутбук на колени и подложив подушки под спину. Каждый раз, возвращаясь домой, происходит одна и та же история.
Первые два дня кровать неудобная, прежде чем тело вспоминает, а потом мне как будто снова шестнадцать и это единственная кровать, которое тело когда-либо знало.
— Милая! — кричит мама, поднимаясь по лестнице. — Твой отец снова собирается что-то транслировать. Wi-Fi может замедлиться!
— Этого не произойдет. Такого не было уже много лет!
— Просто хотела предупредить, — я хихикаю и протягиваю руку, чтобы потрепать Уинстона за отвисшее ухо. Он тихо вздыхает, а хвост начинает вилять по одеялу. Наш Интернет мог бы вместить в себя десять подростков, играющих в World of Warcraft в высоком разрешении, но мама помнит время, когда мы с Эваном спорили о том, кто имеет право быть онлайн.
Я потираю место между бровями Уинстона. Его любимое.
— Кроме того, — говорю ему, — я просто выполняю легкую работу.
Это ложь. Я не пишу статью о моде поколения Z, какой должна быть для «новостного» издания. Я изучаю миллиардеров в сфере технологий.
Миллиардера, на самом деле.
Адам Данбар смотрит на меня с экрана. Он стоит на сцене, одетый в простые черные брюки от костюма и отглаженную белую рубашку. К воротнику рубашки прикреплен крошечный микрофон, а его взгляд сосредоточен на толпе. Даже название статьи впечатляет. Идеи Данбара поражают воображение на Сингапурской конференции по цифровизации политики в 2018 году.
Его борода гораздо аккуратнее, чем была вчера утром, подстрижена до короткой щетины. Темные волосы тоже короче и аккуратно поднимаются над загорелым лицом. Черты лица постарели.
Я просматриваю несколько других статей. Одна из них упоминает, как решение его компании запретить все разговоры о политике на рабочем месте привело к расслаблению среди рабочей среды. Несколько других технологических гигантов последовали их примеру, что привело к созданию более продуктивных комнат отдыха и менее спорных обеденных встреч.
Думаю, это очень разумно. Сосредоточено на конечном результате. Эффективно.
С каждой прочитанной статьей кажется все более странным, что я встретила его два дня назад через дорогу от дома моего детства. Состоялся реальный разговор, пусть и краткий.
— С тобой разговаривала настоящая легенда из реальной жизни, — говорю я Уинстону. — Даже заступился. Но тебе было все равно.
Уинстон иллюстрирует мысль тем, что не двигается ни на дюйм, зажав морду между передними лапами.
Чикагский вундеркинд продает половину своих акций Wireout, что является одной из самых высоких оценок технологической компании более чем за десятилетие. В результате продажи оценочная стоимость Wireout составляет 42 миллиарда долларов.
Глаза прочитали предложение один раз, затем дважды. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно на обычный кирпичный двухэтажный дом через дорогу. У него красивое крыльцо, и я помню, как Эван однажды сказал, что там есть отличный подвал.
Но это пустяк для человека с такими деньгами.
Человека, которого Фэрхилл никогда не ожидал увидеть снова. Возможно, я знала его когда-то, но в каждой из этих статей становится совершенно ясно, что больше этого человека не знаю.
«Сахар в чашке», — сказал он вчера о горячем шоколаде Фэрхилла. Комментарий прокручивался в голове несколько раз. Он хотел что-то подразумевать? Что не следует его пить или что я должна подумать о весе?
Я качаю головой. Бывший парень делал подобные комментарии. И, конечно, я немного прибавила в весе за последний год. Мне не двадцать два, и я нахожусь на пике замедленного роста и занятий спортом в колледже. Но нравлюсь себе.
Все больше и больше с тех пор, как бывший ушел из моей жизни.
Даже если это еще одна область жизни, где я зашла в тупик. Раньше я увлекалась многими вещами, а сейчас работаю над статьями о Бикрам-йоге и «что выбор эмодзи говорит о его личности?» для веб-сайта, который с каждым днем становится все более устаревшим. Мне почти тридцать, а журналистским мечтам нечего противопоставить.
Я снова смотрю на противоположную сторону улицы. В доме темно, он единственный на улице, где нет рождественских украшений или огней.
Адам Данбар всего на четыре года старше меня.
— Я наверстаю упущенное, — говорю я, а затем смеюсь. Потому что, конечно, этого не сделаю. Через четыре года я все еще буду снимать квартиру, потому что не могу позволить себе купить собственную и встречаюсь с вереницей мужчин, которые слишком часто разговаривают со своими матерями.
Телефон вибрирует.
Эван: Я только что просмотрел расписание игр, которое ты прислала на Рождество. Отличная работа. Но нужно больше шарад. Я что-нибудь придумаю.
Я хмурюсь и отвечаю брату:
Холли: Я уже запланировала игру в шарады на рождественскую тематику. 26-го с кузенами.
Он присылает смайлик Санты.
Эван: Да, но Саре не очень нравятся шарады. Думаю, стоит добавить одну на Рождество, только для семьи. Что-нибудь простое, чтобы согреть ее. Я исправлю это.
Холли: Хорошо. Отличная идея.
Снова Сара. Милая, но невеста моего брата, а не моя. Эта мысль заставляет чувствовать себя виноватой, и я отбрасываю телефон. Наши рождественские традиции тоже меняются. Возможно, неуловимо, но это так.
Внизу открывается входная
