Мой муж — зомби (СИ) - Катерина Траум
— В следующую минуту дыши только через рот, — спокойно велел Матвей, выглянув в коридор, где ярко горела диодная подсветка.
Он негромко щёлкнул футляром и вытянул оттуда короткую, толстую чёрную свечу. Я в полном непонимании следила за тем, как он уверенно достал из кармана джинсов дешёвую пластиковую зажигалку, и на фитиле заплясал огонёк. В сомнении почесав кончик носа, я всё-таки откупорила фляжку и глотнула перцового пойла ещё раз.
Вот же дрянь. Кажется, меня угораздило связаться с психом. У нас труп в соседнем номере, а он тут решил устроить спиритический сеанс? Похоже, и впрямь: Матвей поднял свечу на уровень глаз и, не моргая вперив взгляд в пламя, едва слышно начал что-то шептать.
Я мысленно чертыхнулась. Пьяная лёгкость и ощущение нереальности происходящего всё крепли. Если бы этот чокнутый не загородил проход — уже бы рванула по коридору в сторону лифта. В воздухе пахнуло странной смесью ароматов: свеча пахла не воском, а чем-то довольно противным, вроде жареного, но очень жирного и протухшего мяса.
Фу. Чтобы не ощущать кошмарную вонь, я задышала ртом и зажала нос. А Матвей неспешно вышел из номера и, совершенно не смущаясь, приближался к охраннику у двери в шагах десяти от нас.
Дуболом Вадьки — имя его, увы, в сознании не всплывало — с любопытством глянул на свечу в руке психа, который продолжал неразборчиво шептать. Кажется, это не на русском и не на английском. А дальше… или я умудрилась напиться вдрызг с трёх глотков, или тоже сошла с ума, но отчётливо увидела, как слабая струйка дыма от свечи потянулась вперёд, к телохранителю.
— Это чё это? Эй, парень, стой-ка, где стоишь! — пробасил тот, потянув руку к кобуре на поясе.
Матвей и впрямь остановился, а дымок его свечи добрался до лица телохранителя и окутал его голову словно быстрая, юркая чёрная змейка. И вдруг грузный мужчина как-то обмяк, привалился спиной к стене. Моргнул пару раз, а на третий уже не открыл глаз и медленно сполз на пол.
Ахнув, я кинулась вперёд, босыми пятками обжёгшись о холод плитки на полу. Мне только ещё одного трупа не хватало вдобавок к Вадьке и компании психа!
— Ты что с ним сделал, чокнутый?! — прошипела я, спешно присев перед телохранителем на корточки и прижав два пальца к его мощной шее.
Однако это было и не нужно: у него не только крепко стучал пульс, но и послышался богатырский храп.
— Просто усыпил, — невозмутимо пожал плечами Матвей, пальцами загасив свечу и убирая её в футляр. — И нечего так орать. Пойдём лучше, покажешь своего муженька.
Он по-хозяйски лениво открыл дверь номера для новобрачных, откуда тут же потянуло розами. Их я тоже терпеть не могла, предпочитая лилии, но Вадька, видимо, считал пошло раскиданные повсюду лепестки до жути романтичным жестом. Матвей шутливо и показушно махнул мне рукой, как дворецкий из какого-нибудь «Аббатства Даунтон»:
— Прошу. Или особое приглашение надо, с поклоном?
Всё ещё сидя на корточках перед телохранителем, я настороженно глянула на этого уже откровенно пугающего парня снизу вверх. Мысли путались. Одно то, что его не смутили новости о трупе и мой рассказ, вызывало беспокойство, но фокус со свечой это… какой-то сюр.
— Что в свечке? Наркотики? — испуганно-потрясённо спросила я, с опаской поднимаясь на ноги.
— Сушёное дерьмо носорога, — с серьёзной моськой поведал Матвей, но на мой скептичный смешок закатил глаза: — Да из свиного сала эта свеча, просто из сала! С красителями и консервантами. Без ГМО, экопродукт.
— Тогда как ты…
— Юлия, — вновь отчего-то не прибегая к сокращению, обратился он ко мне. — Давай мы зайдём и посмотрим, насколько всё плохо. А потом уже объяснимся, что и как. Ладушки?
Я в сомнении помялась, но всё же шмыгнула в номер, ступая по раскиданным лепесткам. Всё вокруг казалось сном, даже очертания предметов слегка расплывались. То ли алкоголь, то ли адреналин, то ли всё вместе. Кусая губы, я нерешительно, на цыпочках прокралась в комнату с огромной двуспальной кроватью, где под балдахином лежало грузное тело. Ровно так, каким я его оставила — с раскинутыми в стороны руками и ногами, в расстёгнутой рубашке и со слепыми голубыми глазами, уставившимся вверх.
— Вадька…
Сам по себе вид покойника страшен. А тут… пусть он по большей части вызывал лишь раздражение, но в последние полгода я ведь играла влюблённую: целовалась с ним, обнималась на камеру, наливала пиво и поправляла галстуки. Гладила эту самую белобрысую макушку и подбирала в бутиках рубашки на это крупное, широкоплечее и неуклюжее тело. Тучным Вадька не был, но и накаченным тоже — скорее, таких называют «здоровяк».
Вот только мне страшнее был не труп, а факт смерти. Крах надежд.
— Ты в порядке? — негромко спросил Матвей, глядя на то, как я замерла у постели, рассматривая очевидного покойника.
— Да… да, — истеричный смешок всё же сорвался с губ: — Вот же блин… а ведь почти всё получилось! Вадька, бесполезный ты придурок, ну что тебе стоило прожить ещё хоть чуть-чуть?!
Самую капельку, чтобы только пережить могучего отца, который и так уже на постоянных капельницах из-за неоперабельного рака толстой кишки. Владимир Сергеевич давным-давно вписал сына в завещание единственным наследником — нужно было только подождать совсем немного. И вся сеть «Райстар», все миллионы стали бы принадлежать Вадьке — и мне как законной супруге.
А потом я бы просто оттяпала свой кусок пирога и тихо развелась с ним, как мышка. Наш с Женькой план был именно таким. Ставкой на мою внешность, унаследованную от мамы-актрисы, да на глупость Вадьки.
— Упоительное зрелище, — негромко усмехнулся Матвей, едва взглянув на то, как я заламывала руки и чертыхалась по потерянному шансу. — Бедолага знал, что ты с ним только по расчёту?
Я фыркнула на такой очевидно укоризненный тон и устало плюхнулась в кресло напротив кровати. Приложилась к фляжке, уже почти привычно глотая спирт. Тоже мне, морализатор. Да, эта свадьба стала последним средством — все прочие за годы со смерти мамы мы с Женькой испробовали. Но деловой хватки у брата не было совсем: попытки раскрутить бизнес одна за одной сгорали, кредиты копились со скоростью света, а экономить… Нет, я не готова перейти одеваться в массмаркеты, закупаться едой в
