Порочные сверхурочные (СИ) - Кей Саша
Приходится, опуститься на корточки, потому что, если сейчас кто-то выйдет на площадку перед лифтом, он все неправильно поймет.
Как видит ситуацию сам Дмитрий Константинович, я даже думать боюсь.
Близость генерального, прочитавшего, хрен знает сколько, из моего опуса, нервирует. А то, что он все время молчит, только накаляет обстановку.
Адреналин шарашит на полную, руки дрожат.
Лучом света в темном царстве становится прибытие директорского лифта, но, увы, ненадолго.
Вселенная безжалостна.
Дмитрий, чтоб его, Константинович, зайдя в кабину, вместо того чтобы отбыть в свои эмпиреи, покашливает, привлекая мое внимание.
Кажется, меня приглашают в пасть ко львам, то есть поехать с ним.
Я пока еще в своем уме!
Там-то Соколов меня и сожрет с потрохами.
В общем, ну его этот лифт. До родимой бухгалтерии всего два этажа, добегу так.
Делаю вид, что не замечаю того, что босс придерживает лифт в ожидании меня, но Дмитрий Константинович, осознав, что я не ценю широкий жест, рявкает:
— Корниенко! Я долго буду ждать?
На подгибающихся ногах я захожу внутрь, пытаясь отгородиться от генерального стопкой. Увы, она не такая уж высокая.
Более того, как только двери закрываются, Соколов отбирает у меня поклажу и пристраивает ее на поручень. Сердце ухает в живот, когда я чувствую, как мужские пальцы касаются моих.
Лифт так и не трогается с места.
Дмитрий Константинович не торопится ввести пин-код.
Вместо этого он окончательно развязывает галстук, расстегивает верхнюю пуговицу рубашки и смотрит на меня выжидающе.
Глава четвертая
Проходит, наверное, минута, но для меня она тянется вечность.
А Соколов, прислонившись к стене, продолжает чего-то ждать. Руки в карманах, ноги широко расставлены, взгляд пристальный.
Господи, да что я должна сделать?
Мозги работают со скрипом, поэтому я не сразу соображаю, что генеральный не хочет утруждаться даже нажиманием кнопки.
Да и вообще. Откуда ему знать, на каком я работаю этаже. Бухгалтерия у нас занимает аж целых два.
Судорожно сглотнув, я тыкаю на кнопку с номером пять.
Стараясь не поворачиваться полыхающим лицом к Дмитрию Константиновичу, спрашиваю:
— А вам какой?
Ой, дура…
Разумеется, ему на свой последний. Жму на двадцать четвертый, но лифт все равно без пин-кода не двигается. Затравленно смотрю на гендира, а его брови поднимаются все выше.
Нет, босс. Мысли читать я не обучена. Давай сам.
Я и так вот-вот лужу сделаю.
Бочком делаю шаг в сторону, освобождая доступ к панели управления, как бы намекая, что теперь выход начальства.
Еще секунд тридцать ничего не происходит, если не брать расчет гневно раздувающиеся ноздри на породистом лице.
Соколов все-таки отталкивается и подходит к панели. Близко, очень близко.
Да так, что практически зажимает меня, оставляя между нами, может, сантиметров пять. Я рефлекторно втягиваю живот, отчего грудь наоборот выпирает. Дмитрий Константинович сурово смотрит в скромный вырез.
Ну да. Да.
Я нарушаю дресс-код.
Но в отличие от гендира, который сидит в кабинете с климат-контролем, в нашем опенспейсе централизованный кондиционер не справляется со своей задачей. Из него только пыль сыплется стабильно, и иногда, пугая женскую часть коллектива, еще и сколопендры. А нас там сидит сорок рыл, а компьютеров работает и того больше.
Так что две расстегнутые пуговки вполне могут спасти организм от перегрева.
Я потому на работу и не ношу лифчик. Лишние слои способны меня убить. Грудь у меня все равно меленькая, и отсутствие дополнительной сбруи в глаза не бросается.
К тому же в Кодексе корпоративной этики ношение бюстгальтеров не регламентировано…
А босс все чего-то ждет.
Мне страшно смотреть Дмитрию Константиновичу в глаза, поэтому я гипнотизирую родинку на его шее, стараясь не коситься в распахнутый ворот рубашки, где виднеются темные волоски. Еле уловимый запах чего-то мужского будоражит обоняние. Дорогой парфюм, сигареты, кофе и еще что-то. Крайне смущающее.
— Корниенко, ты долго будешь испытывать мое терпение? — неожиданно хриплым голосом задает пугающий вопрос Соколов.
В панике вскидываю взгляд на лицо генерального, и голова отчего-то начинает кружиться.
Он чересчур близко.
Я внезапно понимаю, что Соколов — слишком мужчина.
С его стороны великое скотство оказаться не пожилым лысеющим дяденькой, а горячим самцом. От этого еще позорнее, что он прочитал мои фонтазмы.
Похоже, Дмитрий Константинович реально зол. Рот сжат в упрямую линию, скулы побелели, а глаза стали совсем темными. И они затягивают меня в свою бездну, будто приглашая разделить что-то…
Разволновавшись, я дышу, как загнанная лошадь, а Соколов вопрошает у моей блузки:
— И долго мы так будем стоять?
Я облизываю пересохшие губы, и взгляд генерального тут же приковывается к ним. Черты его лица заостряются, повергая меня в ужас. Он даже склоняется ко мне ближе, отчего мне становится жарко.
Да что ж он какой неуравновешенный?
Не по моей вине простой.
— О… и… о… — выдавливаю я на грани слышимости.
— Что?
— Код, говорю не знаю. Пин-код, — лепечу я чуть вразумительнее.
Кажется, я окончательно разочаровываю начальство.
Шумно втянув воздух, Соколов все-таки снисходит до введения необходимой информации. Лифт мягко трогается, а босс все стоит впритык и сверлит меня глазами.
Колени совсем ватные.
Я прям чувствую, что мне каюк.
Только почему Дмитрий Константинович ничего не говорит про мое письмо? Наверное, уже отдал распоряжения…
Лифт добирается до пятого этажа, и я рвусь покинуть кабину, только это у меня хреновато выходит. Так и не посторонившийся Соколов преграждает мне выход рукой.
— Корниенко, это все? Ты ничего не забыла?
Несчастно смотрю на него.
А! Ой!
Я в таком трансе, что чуть не убегаю без папок.
Протискиваюсь мимо раскаленного мужского тела и хватаю стопку, балансирующую на поручне:
— С-спас-сибо, Дмитрий Константинович… — блею в лучших традициях овец и мчу на выход.
Не останавливаюсь, пока не добегаю до родного кладбища интеллекта.
Вручив свою ношу девочке, отвечающей за архив, я смываюсь в туалет.
Тут-то я точно босса не встречу. Жаль отсиживаться в толчке весь день не удастся. Светлана Анатольевна бдит.
Плещу в лицо водичкой, чтобы успокоиться, а сердце все равно танцует лезгинку.
Господи. Это что сейчас было?
Соколов, конечно, зверь, но я и сама отожгла…
Захочешь — не придумаешь.
И тут меня озаряет.
О, нет. Нет, нет, нет! Он же не мог подумать...?
Я лихорадочно воскрешаю в голове текст рассказа. Героиню я назвала, естественно, Мария, а главного секси-героя с членом по колено… тададам! Дмитрием. Членоносец-Дима был боссом скромной стажерки Маши и быстро сделал из нее нескромную...
И сцена в лифте там тоже была...
Как раз с минетом. Горловым.
— Ыыыыы, — вою я, пугая девчонок в туалетных кабинках.
«Корниенко, это все? Ты ничего не забыла?»
Мляяяя, а я папки схватила…
Мне пиздарики.
Глава пятая
Вцепившись одной рукой в волосы, я судорожно скроллю на мониторе свой рассказ.
Не будем сосредотачиваться на неудавшейся позе, и так феерии достаточно.
Где тут было? В самом начале, кажется.
Вот.
«Двери лифта захлопываются, отрезая нас от всего, не имеющего значения. Только я и он. Дмитрий сдергивает развязанный галстук, болтающийся у него на шее дохлой змеей, и убирает в карман.
Он слишком близко, в глазах его горит огонь похоти…»
Мамочки, я серьезно так написала?
«… и он заставляет мои трусики намокать. Прислонившись к прохладной стенке кабины, я смотрю, как босс делает шаг ко мне, и понимаю, что то, что мы начали в переговорной, продолжится прямо сейчас.
