Дьявол в руинах - Триша Вольф
Мой взгляд опускается к глубокому порезу на ее коже под ключицей. Она не прикоснулась к нему и не проронила ни слезинки.
Она так прекрасна, что мышцы, сжимающие мои ребра, бьются в бешеном темпе, угрожая сломать кость, ограждающую мою грудную клетку.
Смирившись со своей судьбой, я позволяю ножу выпасть из моей руки и падаю на колени.
— Я убивал своих людей, — говорю я, и мой тон столь же уверенный, сколь и смертельный. — И я сделаю это снова.
Кассатто медленно и размеренно ходит вокруг меня.
— Убить члена своей группы — все равно что убить семью, — говорит он. — Иногда это необходимо. По законам клана, это считается убийством чести, чтобы очистить кровь.
Ндрангета известны тем, что враждуют между собой в своих семьях. К черту законы их клана. Я убивал Примо и Себа не для того, чтобы запятнать свою репутацию, очистить свою гребаную родословную.
В мафии то, что я сделал, считается предательством. Я предал своих людей — людей, которые доверили мне свои жизни — ради нее.
Кассатто высоко поднимает подбородок и смотрит на меня сверху вниз.
— Ты клянешься мне в верности, Доминик Эрасто?
Без колебаний я отвечаю:
— Да.
С этого дня я посвящаю свою жизнь служению Ндрангете, клану Кассатто. Я отказываюсь от своих прав по рождению, от своего наследия и становлюсь одним из них.
И все же, пока я даю клятву, обрекая свою душу на адское пламя, я не отрываю от нее глаз.
Она — cielo (итал.: небо), sole (итал.: солнце), angioletta — (итал.: мой маленький ангел).
И однажды она станет моей погибелью.
У одержимости есть имя.
Брианна Кассатто.
Глава 2
МНОЙ МГНОВЕННО ОВЛАДЕЛА ЯРОСТЬ ДЬЯВОЛА
Доминик
Наши дни
Чтобы накормить монстра, я должен пустить кровь.
Мой кулак натыкается на твердые очертания челюсти. Натянутая кожа на костяшках пальцев трескается от жгучего удовлетворения. Темно-красная кровь, льющаяся из разбитого рта Джино, подпитывает мой следующий удар.
Влажный звук моего кулака, соприкасающегося с его окровавленной плотью, эхом разносится по веранде.
— Босс… — Лука пытается дотянуться до меня сквозь красную пелену, застилающую мне глаза. Его голос звучит приглушенно, а в ушах хаотично отдается бешеный стук моего сердца.
Он все еще называет меня так, хотя я лишился этого титула два года назад, пав с небес, как бескрылый ангел. Шрамы на моей спине доказывают, каким демоном я стал.
Когда сквозь кровавый дождь раздается хруст разбитого носа Джино, мой некогда преданный солдат отступает. До меня не добраться. Не сегодня. Не тогда, когда я не могу ударить кулаком по лицу, которое мне так хочется искалечить.
Вместо этого Джино принимает мой гнев на себя.
Торговец оружием был настолько глуп, что попытался продать бракованные боеприпасы в ходе недавней сделки. Он жадный наемник-одиночка. Никто не будет по нему скучать и не придет искать возмездия. Я должен просто сунуть дуло своего пистолета ему в рот и нажать на курок.
Но это было бы слишком быстро и не причинило бы достаточной боли.
После того, что моя мать рассказала мне сегодня вечером, я решил взять боксерскую грушу, чтобы выплеснуть накопившуюся агрессию.
Прошло два гребаных года.
А Джино просто оказался настолько глуп, что показал свое лицо.
Я наношу еще один удар по этому распухшему лицу, теперь я едва могу отличить его разбитый нос от изуродованного рта. Он буквально превратился в кровавое месиво.
Ценой неимоверных усилий Джино поднимает дрожащую руку, чтобы остановить мой следующий удар.
— Ник… пожалуйста. Я все исправлю. Передай Кассатто, что я все исправлю.
Его слабая просьба раздражает меня почти так же сильно, как и то, что он называет меня по имени. Как будто я всего лишь лакей Кассатто, как будто я никогда не занимал высокого положения, как будто я просто Ник.
А не Доминик Эрасто, дон мафии Венета.
Право первородства, украденное у меня моей собственной кровью.
— Друзья зовут меня Ник, — говорю я, сердито глядя на него сверху вниз. — Двуличные куски дерьма не имеют такой привилегии. — В довершение я наношу сокрушительный удар ногой ему в лицо. — И это не имеет никакого отношения к Кассатто. Это для моего собственного гребаного удовольствия.
Эта извращенная жажда крови была привита мне в нежном пятилетнем возрасте. Мой отец с неподдельной яростью и жестокостью забил одного из своих капо бейсбольной битой до смерти, а я наблюдал за этим со своего места за завтраком.
Кровь покрывала мой омлет, как кетчуп. Отец заставлял меня съедать каждый кусочек.
Когда моя крошечная ручка сжимала игрушечный самосвал, я сразу решил, что никогда больше не буду есть кетчуп и играть в бейсбол. Впрочем, это не имело особого значения. К двенадцати годам я уже убил человека по приказу отца, и тогда я стал мужчиной.
Жизнь мафиози — это своеобразный вид спорта.
С того момента я обнаружил, что у меня есть способности к анатомии. Я изучал все медицинские журналы, которые мог пронести мимо отца, изучая самые опасные места, куда можно ранить человека. Я мог бы сжалиться над Джино и раздавить ему трахею, но, как я уже сказал, это не бизнес.
Это удовольствие.
— Босс, — говорит Лука громче, — на Вашем смокинге кровь.
Я отпускаю воротник блейзера Джино, и он падает на свежескошенную траву. Эленор оторвет мне голову, если я испачкаю итальянскую брусчатку.
Все еще сжав руку в кулак, я стряхиваю остатки крови с татуированных костяшек пальцев, когда один из членов моей команды протягивает мне носовой платок.
Я стираю кровь предателя со своих рук и кидаю грязный платок к изуродованному лицу Джино. Когда он придет в сознание, он пожалеет, что я не пустил ему пулю в лоб.
Несмотря на мое страстное желание выпустить по толпе гостей целую обойму пуль, я пообещал маме, что сегодня вечером никакого оружия. Никаких мертвецов на дорогой импортной брусчатке Эленор или только что отполированных мраморных полах. Это единственная ночь в году, когда я сдержу свое обещание.
Я опускаю взгляд на темную кровь, блестящую на траве.
— Возьми шланг и сполосни газон, — приказываю я.
— Конечно, босс, — Лука быстро отдает распоряжение другому парню разобраться с беспорядком.
— Не называй меня так, — киплю я, поворачивая голову, чтобы размять напряженные мышцы плеч. Быстро оглядев свой смокинг, я разглаживаю складки и шершавой подушечкой большого пальца стираю брызги крови.
— Тебе нужно переодеться, босс-Ник? — Спрашивает Лука, быстро поправляясь.
— Багряная кровь была его
