Когда развеются миражи - Оксана Хващевская
Некое подобие улыбки коснулось полных губ девушки, а у Матвея перехватило дыхание. Он любил и помнил ее заразительный смех, но в том, как ее губы изгибались в улыбке, как вверх поднимались уголки, было нечто неповторимое и особенное. И притягательное. Он судорожно сглотнул и поспешил отвести взгляд.
— Ну, да. И это тоже. И не одну меня. Здесь все переполошились, когда узнали, что ты приезжаешь, решили, грядет грандиозная проверка. Она будет?
— Нет, не будет. Ну, разве что от скуки, я, может, и загляну в твой кабинет, но только в частном порядке и в личных целях!
Девушка вопросительно приподняла брови, не совсем понимая, о чем это он.
— Нас ведь с тобой связывает не только работа, не правда ли? Есть о чем поговорить и что вспомнить! — пояснил он.
— Разве? — в притворном удивлении она округлила глаза и сделала еще один глоточек спиртного. — Что-то не припомню ничего такого, о чем хотелось бы вспоминать!
— Ладно, расслабься, дорогая, я уже понял, тебе не нравятся мои шутки!
— И твои намеки тоже, Матвей Юрьевич! Лучше оставь их, особенно на людях, если хочешь, чтобы я разговаривала и общалась с тобой не только по работе, — предупредила она, впервые за весь вечер смело встречая его взгляд.
— Что ж, я постараюсь держать себя в руках на людях! Обещаю! — улыбнувшись, ответил он и допил остатки спиртного в своем стакане.
— Тяжело тебе со всем этим справляться? — спросил Гончаров, затягиваясь сигаретой. — Впрочем, можешь не отвечать, и так знаю. Я и в прошлый раз говорил, что Старовойтов слишком много взвалил на тебя. Ты ведь не просто работаешь, ты здесь живешь. Вот и сегодня, восемь вечера, а ты еще в Сиренево!
— Ты прав, для меня это не просто работа. И я не могу относиться к имению так, как ты или все те люди, которые здесь работают! Ты прекрасно знаешь причину, — ответила она, откидываясь на спинку кресла. — Да, все это нелегко. Это большая ответственность. И она требует постоянной сосредоточенности, внимательности и концентрации, но, знаешь, в отличие от других, во многих ситуациях мне так легко просто представить себя хозяйкой усадьбы, какой была моя прабабушка — Ольга Четвертинская, — и все получается само собой!
— Понятно, это не может не мотивировать! Все время забываю, что ты не просто девушка из Сиреневой Слободы, а Четвертинская! Это многое объясняет и оправдывает, но не слишком увлекайся, Юля! За всеми этими эфемерными миражами можно потерять свою жизнь! — задумчиво, без иронии и знакомой усмешки изрек Гончаров.
— Не понимаю, о чем ты!
— Все ты отлично понимаешь! Как так вышло, что в двадцать пять тебя дома ждет только бабушка?
— Почему ты уверен, что только она? — вопросом на вопрос ответила девушка.
Гончаров улыбнулся.
— Хочешь убедить меня в том, что при такой занятости у тебя еще и бурная личная жизнь?
— Нет, не бурная, но все же… Ты сам сказал, мне двадцать пять. Всего-то! И с личной жизнью у меня полный порядок!
— Вот как? — приподнял брови Матвей. — Неужели в деревне появился кто-то достойный тебя? Или же с годами амбиций поубавилось?
— У меня их никогда и не было, но вместе с тем я всегда знала, кого хочу видеть рядом с собой!
— И кого же? Кто этот счастливчик?
Понимая, что сболтнула лишнего, Юлька невольно прикусила губу.
— Я не имела в виду кого-то определенного, образно говорю!
— Ах, значит, образно! Понятно, — усмехнулся мужчина, наливая себе еще виски.
— Уверена, тебе ничего не понятно, но это совсем не важно, потому что к тебе не имеет отношения! — начиная раздражаться, заявила Юля.
— Конечно, я не спорю и не претендую. Потому что это вообще ни к кому не имеет отношения! Это так же эфемерно, как и твое отношение к Сиренево!
— Так, Матвей Юрьевич, наверное, на этом сегодня нам стоит проститься! Мне не хочется обсуждать с тобой свою жизнь!
— Как скажешь! Но, подводя итог этого вечера, должен заметить, ты загнала себя в такие рамки, вырваться из которых самой уже не получится. Ты не живешь, нет, при всей той напускной яркости и разнообразии, которые происходят здесь! Как говорит мой друг Ариан…
Сердце болезненно сжалось, когда любимое имя сорвалось с губ Матвея, но ничего не изменилось в ее лице. Только глаза она опустила, боясь, как бы Гончаров, обладая поразительной проницательностью, не разглядел печать неизбывной тоски.
— Как у него дела? — спросила она ровно и спокойно.
— Прекрасно. Они с Аделиной живут в Лондоне и, кажется, вполне счастливы. Детей у них пока нет, но зато есть чудная квартира в старинном доме с видом на Темзу и Букингемский дворец. Я был там недавно. У них ведь очередная дата совместной жизни в октябре, приглашали в гости. Кстати, у нас ведь тоже с тобой, можно сказать, дата. Мы ведь тоже познакомились шесть лет назад. Довольно давно, не правда ли? А виделись за все это время от силы раза два, не больше. Нет, определенно, это надо исправлять, — Матвей усмехнулся. — Думаю, за это стоит выпить, — мужчина потянулся к ее стакану, и Шараповой пришлось чокнуться с ним. Спорить уже не хотела. Взгляд его темных глаз из-подо лба пугал своей мрачностью.
Он осушил стакан, а Юлька поставила свой на стол. И поняла, пора уходить, пока Матвей после очередной порции не решил вернуться к тому, на чем они остановились шесть лет назад. Благо, в это время в кармане пальто «запел» ее мобильный. Звонила бабушка, и она беспокоилась.
Юля поднялась.
— Мне пора домой, Матвей! — сказала она.
Мужчина кивнул, затягиваясь сигаретой.
— Жаль! Мы так хорошо сидим, — притворно вздохнув, ответил он.
— Боюсь, на этом и закончим.
— Все-таки бежишь? — усмехнулся он.
— Нет, просто ухожу домой, бабушка действительно волнуется, потому что завтра рано вставать, к тому же я сегодня не только не ужинала, но даже не обедала. Так что уж извините, Матвей Юрьевич, но придется Вам продолжить без меня!
— Я отвезу тебя, — Гончаров поставил стакан на стол и поднялся.
— Не надо. Я дойду сама! Здесь недалеко, — запротестовала Юлька.
— Брось. Неужто ты думаешь, что я позволю тебе одной шляться по лесу? Нет, я отвезу, — заявил мужчина.
— Ты же выпил?
— И что?
— Я не хочу погибнуть в автокатастрофе в двадцать пять лет.
— Ну, во-первых, я машину вожу лет пятнадцать, а то и больше, у меня хватит опыта, чтобы в целости и сохранности доставить тебя домой, а во-вторых, стакан виски
