Тяжелая корона (ЛП) - Ларк Софи

Что бы она подумала о нас? О том, что мы сделали?

Мы только что завершили масштабную застройку недвижимости на Южном Берегу. Смотрела бы она на это с благоговением или думала бы, что каждое из этих зданий было построено на кровавые деньги? Восхитилась бы она сооружениями, которые мы создали, или представила бы скелеты, погребенные под их фундаментами?

Бармен приносит напиток Данте.

— Могу я сделать для кого-нибудь еще? — он спрашивает нас.

— Да! — Аида говорит сразу.

— Хорошо, — соглашается Неро.

— Не для меня, — говорю я. — Я собираюсь уходить.

— Куда ты спешишь? — Неро говорит.

— Никуда, — я пожимаю плечами.

Я не знаю, как выразить, что я чувствую нетерпение и неловкость. Может быть, я ревную Данте, уезжающего в Париж со своей женой. Может быть, я также завидую Аиде и Неро. Они кажутся уверенными в своем пути. Счастливы в своей жизни.

Я нет. Я, блять, не знаю, что я делаю.

Данте встает, чтобы выпустить меня из кабинки. Прежде чем я уйду, он обнимает меня. Его сильные руки почти ломают мне ребра.

— Спасибо, что пришел сегодня, — говорит он.

— Конечно. Присылай нам открытки.

— К черту открытки. Пришли мне шоколад! — Аида выходит из себя.

Я слегка машу ей, и Неро тоже.

— Она давно не пила вина, — говорю я Неро. — Тебе лучше отвезти ее домой.

— Я сделаю это, — говорит Неро, — но если тебя стошнит в моей машине, я, блять, прирежу тебя, Аида.

— Я бы никогда, — говорит Аида.

— Такое уже было раньше, — рычит Неро.

Я оставляю их в кабинке, направляясь в теплый чикагский вечер. Сейчас лето, даже в десять часов вечера жара едва начинает спадать.

Мы близко к реке. Я мог бы пойти домой пешком по улице Рэндольф, но вместо этого иду по набережной, минуя все рестораны с гирляндами, отражающихся в темной воде. Я перехожу реку Норт, где улицы тише и не так ярко освещены. Я прогуливаюсь, засунув руки в карманы. Это хороший район, и я 6 футов 7 дюймов. Я не беспокоюсь, что меня ограбят.

Тем не менее, когда я слышу крик, я напрягаюсь и оглядываюсь в поисках источника шума.

Примерно в пятидесяти ярдах дальше по тротуару я вижу светловолосую девушку, борющуюся с мужчиной в темной одежде. Он здоровенный, с татуировкой в виде стрелы на бритой голове. Кажется, он пытается запихнуть ее в открытый багажник своей машины.

Девушка выглядит так, словно направлялась на вечеринку, на ней короткое платье и заоблачные каблуки. Каблуки не помогают ей удерживать равновесие, в то время как мужчина поднимает ее с ног и пытается швырнуть спиной в багажник. Она высвобождает руку и сильно бьет его по лицу, достаточно сильно, чтобы я мог услышать удар. Он отвечает ей еще более сильной пощечиной.

Это действительно выводит меня из себя. Прежде чем я успеваю подумать, что делаю, я бегу по тротуару, бросаясь прямо на него.

Как только ему удается запихнуть ее в багажник, прежде чем он успевает закрыть крышку, я врезаюсь в него сбоку. Я сильно бью его плечом, отчего он отлетает к кованому забору.

Он врезается в забор, но мгновение спустя снова поднимается на ноги, приближаясь ко мне, размахивая кулаками.

На самом деле у меня не так уж много опыта в драках, я участвовал всего в трех или четырех боях, в то время как Неро, вероятно, участвовал в сотне. Но я, блять, большой с длинным охватом. И с двумя старшими братьями ты кое-чему научишься.

Парень бросается на меня молниеносно, размахивая кулаками. Я держу руки поднятыми, блокируя большинство его ударов по моему лицу. Он бьет меня пару раз по телу, и это не очень приятно. Я жду, когда он откроется. Когда он посылает еще один дикий правый удар мне в лицо, я отступаю в сторону и бью его в глаз левой. Это откидывает его голову назад. Он все еще приближается ко мне, но не так уверенно.

У него широкое, уродливое лицо. Обесцвеченные зубы. Его кожа цвета сырого хлебного теста. Он в ярости, рычит на меня. Потею и тяжело дышу, пока он продолжает ударять меня по челюсти, но не достает меня.

Я не в ярости. На самом деле, я чувствую себя более холодным и расчетливым с каждым моментом. Я чувствую, что анализирую его, как персонажа видеоигры. Ищу лучший и самый быстрый способ уничтожить его.

Я начинаю бить его снова и снова по лицу и животу. Каждый удар кажется твердым и приносящим удовлетворение, как удар по тяжелой груше. Каждый стон боли этого мудака вызывают у меня вспышку удовольствия.

Он наносит мне удар в губу, и я ощущаю вкус крови во рту. Это просто бесит меня еще больше. Я хватаю его за лицо, как будто подбираю баскетбольный мяч, и ударяю его головой о забор. Я повторяю это три или четыре раза, пока свет не гаснет в его глазах, и он оседает на тротуар. Я даже не потрудился смягчить его падение.

Светловолосая девушка выбралась из багажника. Увидев нападавшего без сознания на тротуаре, она подбегает и пинает его в живот.

— Chtob u tebya hui vo Ibu vyros! — кричит она, отводя ногу на высоком каблуке и снова пиная его.

Честно говоря, я вроде как забыл о девушке на минуту, пока выбивал дерьмо из этого парня. Теперь я оборачиваюсь и впервые по-настоящему смотрю на нее.

Она высокая, и это о чем-то говорит с моей точки зрения. На этих каблуках она должна быть больше шести футов. С пылающим яростью лицом она похожа на мстительную валькирию. Она белокурая, ее волосы собраны в высокий хвост на макушке. Черты ее лица резкие и экзотические: высокие скулы, миндалевидные глаза, полные губы, ослепительно белые зубы. И ее тело…

Мне становится плохо при мысли о том, что какой-то чувак только что пытался ее похитить. Но практически невозможно не заметить фигуру амазонки, облаченную в это облегающее платье. Полная грудь, тонкая талия, ноги длиной в милю… Мне трудно снова поднять глаза на ее лицо.

— Ты в порядке? — я спрашиваю ее.

Ее левая щека покраснела и распухла в том месте, где мужчина ударил ее. Я вижу следы его пальцев на ее лице.

— Я в порядке! — сердито говорит она. У нее легкий акцент. Я почти уверен, что минуту назад она кричала по-русски.

— Что ты сказала парню? — я спрашиваю ее.

— Что?

— Когда ты пнула его… что ты говорила?

— О, — она нетерпеливо качает головой. — Это означает… что-то вроде «Чтоб у тебя на лбу вырос хуй».

Я фыркаю.

— Правда?

— Да, — говорит она, хмуро глядя на меня. — Это очень распространенное оскорбление в России. Очень грубое, поверь мне. Ему бы не понравилось, если бы он мог услышать, что я сказала.

— Ну, он ни хрена не услышит, — говорю я. — Но он все равно это заслужил.

— Он заслуживает кастрации! — говорит девушка, плюя на тротуар рядом со своим поверженным противником. Забавно… плеваться — это совсем не то, что подобает леди. Но я нахожу это странно привлекательным. Это кажется диким и чуждым, как будто она принцесса-воительница.

Кстати об этом…

— Ты знаешь, кто он? — я спрашиваю ее. — Почему он тебя пытался украсть?

Девушка издает резкий, пренебрежительный звук.

— Ты не поймешь, — говорит она.

Это вызывает у меня любопытство.

— Почему бы тебе не испытать меня? — я говорю.

Она оглядывает меня с ног до головы, как будто пытается разгадать меня. Наконец она пожимает плечами, возможно, думая, что обязана мне объясниться.

— Мой отец — могущественный человек, — говорит она. — У него много врагов. Полагаю, этот вот подумал, что вместо него будет легче напасть на меня.

— Кто твой отец? — я спрашиваю ее.

— Алексей Енин, — говорит она, не ожидая, что я узнаю это имя.

Я знаю его. Он глава братвы в Чикаго. Или, я должен сказать, он новый босс, после того, как Гриффины убили старого.

— Как тебя зовут? — я спрашиваю ее.

— Елена Енина, — говорит она, гордо вздергивая подбородок.

— Себастьян Галло, — говорю я ей. Я не вижу ни проблеска узнавания в ее глазах. Кажется, она не знакома с моей семьей.

Вместо этого она снова оглядывает меня с ног до головы с недоверчивым выражением на лице.