Даниэла Стил - Семейный альбом
– О дьявол… Фантастика! – Глаза парня загорелись, как у ребенка на Рождество.
Мужчины понимающе заулыбались. Сперва они рассматривали Фэй Прайс в полном молчании, но уже минут через тридцать не в силах были сдерживать эмоции – закричали, засвистели, протянули к ней руки, завыли. После последней песни они орали так долго и неистово, что она спела еще пять или шесть на «бис» и лишь после этого покинула сцену, скрывая навернувшиеся слезы. Какую же малость могла она для них сделать – спеть несколько песенок, поразить серебряным платьем, разрешить увидеть кусочек женской плоти – множеству мужчин в ночных джунглях за пять тысяч миль от дома. Кто знает, сколько из них вернутся? От этой мысли сердце ее разрывалось на части. Вот почему она приехала сюда, вот почему должна сделать все для них. Приезжая к солдатам, она позволяла себе выглядеть соблазнительной сиреной, а не невинной девушкой. Дома она скорее умерла бы, чем появилась на людях в платье с разрезом чуть не до пупка, но раз именно такой хотели ее видеть эти разгоряченные, но опустошенные мужчины, она не должна лишать их иллюзорного удовольствия. В конце концов, они его заслужили.
– Мисс Прайс? – окликнул ее адъютант командира, когда она сошла со сцены. Фэй быстро повернулась к нему, а в ушах все еще стояли вопли мужчин.
– Да? – живо ответила она.
Лицо и грудь актрисы были влажны от пота, и он подумал, что более красивую женщину он вряд ли когда-либо видел. Дело даже не в прекрасных чертах лица – она вызывала желание прикоснуться к ней, обнять… от нее исходило нечто, чего он никогда раньше не испытывал. Что-то магическое, неясное, чувственное – ее хотелось поцеловать, даже не спросив имени. Фэй уже было пошла к мужчинам, взывающим к ней, но он инстинктивно протянул руку и коснулся ее, ощутив вдруг невообразимое спокойствие. И почувствовал себя полным идиотом. Смешно. Кто она такая, в конце концов? Еще одна звезда экрана, расфуфыренная, накрашенная, и если в ней что-то и есть, так это профессионализм – как актриса она получше других. Иллюзия, не так ли?.. Но он понял, что ошибся, как только встретился с ней взглядом и она улыбнулась ему. В этой женщине нет ничего поддельного. Она была настоящей.
– Я должна вернуться туда. – Фэй махнула в сторону сцены и шума, стараясь четко выговаривать слова, чтобы в этой многоголосице он мог понять их по губам. Он кивнул и прокричал:
– Командир приглашает вас поужинать с ним.
– Спасибо.
Отведя глаза, она отошла и вернулась на сцену.
Еще полчаса Фэй пела веселые шлягеры, и все охотно подпевали ей. А в конце исполнила балладу, и мужчины едва сдерживали слезы. Она уходила со сцены, словно обнимая каждого, желая спокойной ночи и целуя, как это делали их матери, жены, любимые – все, кто остался дома…
– Спокойной ночи, друзья… Да благословит вас Господь… – охрипшим голосом произнесла она, и шум внезапно сменился тишиной.
Расходились молча, не разговаривая друг с другом. Дивный голос до сих пор звенел в их ушах. Они накричались, нааплодировались и теперь хотели только в постель – лениво думать о ней, вспоминать слова песен, ее лицо, руки, ноги и губы, которые, казалось, целовали именно его, его одного, улыбались, а потом вдруг смыкались, и лицо Фэй становилось серьезным. Они вспоминали ее прощальный взгляд, не сомневаясь, что еще долго будут помнить его. Сейчас у них больше ничего нет, и Фэй это понимала. И щедро дарила им себя.
– Вот это женщина! – Сержант с толстой шеей произнес слова, столь несвойственные ему. Но никто не удивился, потому что Фэй Прайс в каждом открыла что-то особенное, вселила надежду в их души и сердца.
– Да-а-а… – такой возглас многократно повторялся этой ночью.
Те, кто вместо концерта стояли в карауле, пытались притвориться, что им все равно. Но в конце концов никому не пришлось мучиться и огорчаться. Просьба звезды была неожиданной, но приятно удивила командира. Он даже дал ей в помощь своего адъютанта. Фэй Прайс попросила разрешения пройти по всей базе и встретиться с солдатами, стоявшими на посту. К полуночи она пожала руку каждому. Так что все караульные встретились с ней лицом к лицу, заглянули в невероятно зеленые глаза, ощутили пожатие прохладной, сильной, дружелюбно протянутой руки. Неловко улыбаясь, каждый чувствовал себя особо отмеченным – и те, кто слышал ее пение, и те, которых она навестила позже. В итоге довольны были все.
В двенадцать тридцать Фэй повернулась к молодому человеку, сопровождавшему ее, и увидела, что глаза его засветились теплом. Сперва он был другим, но постепенно эта девушка завоевала и его. Ему весь вечер хотелось сказать ей об этом, но не было подходящего момента. Сначала он весьма скептически отнесся к ней – холодная мисс Фэй Прайс, штучка из Голливуда… что она о себе возомнила! Подумаешь, заявилась с каким-то шоу к солдатам на Гвадалканал. Они через такое прошли, столько повидали, пережили Мидвэй и Коралловое морс, ужасы морских боев, выиграли множество сражений. Удержали Гвадалканал! Что она об этом знает? Так думал Вард Тэйер, впервые увидев Фэй. Но после часов, проведенных рядом, стал относиться к ней по-другому. В ее взгляде сквозили искренний интерес и забота; он видел, как актриса смотрит солдатам в глаза, забывая о своем очаровании, поглощенная только ими; в ней было нечто, вызывающее чувства, которых они никогда не испытывали: ласку, тепло, сострадание к ней, и это еще больше усиливало исходящий от нее сексуальный призыв.
Молодой лейтенант столько хотел бы сказать ей, прежде чем кончится ночь, но ему показалось, что Фэй заметила его присутствие только после завершения обхода базы. Она повернулась к нему с усталой улыбкой, и на миг ему захотелось прикоснуться к ней, проверить, насколько она реальна, не приснилась ли. Он хотел успокоить ее после долгой тяжелой ночи. Ни он, ни она еще не знали, что впереди их ждут два года разлуки…
– Вы думаете, командир простит меня за то, что я не поужинала с ним? – устало улыбаясь, спросила Фэй Прайс.
– Безусловно, его сердце разбито, но, думаю, он выживет. – На самом деле лейтенант знал, что за пару часов до ужина командира вызвали на совещание с двумя генералами, прилетевшими на вертолете на секретную встречу. – Я думаю, он очень благодарен вам за то, что вы сделали для солдат.
– Для меня это очень важно, – мягко сказала она, садясь на большой белый камень, еще не успевший остыть в жаркой ночи, и посмотрела на него.
Что-то магическое было в ее глазах. Внутри у него все странно напряглось. Смотреть на Фэй Прайс было почти больно, она вызывала чувство, которое лучше бы оставить в прошлом; здесь нет ни места, ни времени, ни человека, с кем его можно разделить. Здесь лишь смерть, несчастья, утраты. Воспоминания вызывали только боль. И Вард Тэйер отвернулся от Фэй, а она продолжала смотреть ему в затылок. Он был высоким, красивым, широкоплечим блондином с глубокими голубыми глазами, но сейчас она видела только мощные плечи и пшеничные волосы. Ей захотелось дотронуться до него. Здесь в самом воздухе разлито столько боли, все эти мальчики так одиноки, печальны и молоды… Но даже короткое теплое прикосновение к руке возвращало их к жизни, они начинали смеяться, петь… Вот почему она так любила свои гастроли. Неважно, что она очень уставала. Казалось, она дает этим мужчинам новую жизнь, даже вот этому молодому лейтенанту, высокому и горделивому; он уже снова повернулся к ней – на лице явно читалось желание отгородиться от всего, но сделать это он уже не мог.
