Сгорая дотла - Виктория Лукьянова
Он наклонился, когда стекло опустилось до конца.
– Я бы проводил ее и, возможно, даже остался на ночь, – заговорил он, поднимая руку, – но мне больно. Просто больно.
На языке застыли слова. Уголки губ едва дрогнули в извиняющейся улыбке.
– Удачи, Рыжая Соня.
Глава 2
В квартиру возвращалась все еще под впечатлением. Толкнув дверь, вошла в коридор, накинула цепочку, провернула замок и прижалась спиной к стене. Сердце странным образом молотило в груди, а футболка прилипла к коже. Что тоже очень странно, ведь ночью было прохладно, несмотря на то, что июньские деньки в этом году оказались очень жаркими.
Скинув кеды, я наконец-то отлипла от стены и прошла на кухню. Уже светало, и можно было не включать свет. Прислушавшись, убедилась, что Лидка и любовь всей ее двадцатилетней жизни спят. Взглянула на часы и усмехнулась. Конечно же, будут спать в четыре утра. Это мне покоя не дают подработки, а Лидке больше везет. Ей родня помогает оплачивать квартиру и сытые ужины.
Нет, я не жалуюсь и никогда не собиралась этим заниматься, и знаю, что мои родные мне тоже с удовольствием помогали, если бы в один прекрасный день я не разругалась с мамой. Она в обиде на меня, а я на нее. Отец держит нейтралитет и тайно деньги отправляет. Но от подработок я отказываться не хочу. У меня есть грандиозная цель, на которые нужны несметные богатства. Так что ради этих богатств и крутой тачки я «таксую» по ночам.
Размышляя о своей жизни, я крутила в руках чашку с остывающим чаем.
Кое-кто наряду с мелкими проблемами и усталостью отказывался покидать мою гудящую от боли голову.
«Больно. Чертовски больно», – звучали его слова в ушах.
Я нахмурилась и поставила чашку на стол.
Пожалуй, мне впервые стало жалко чужого человека. Нет, опять же я не черствая, но, глядя на всех этих богатеньких наглых мажорчиков, кривилась только от одной мысли, что у них все есть и не нужно впахивать. А вот про ночного клиента складывалось противоречивое мнение.
– Ты уже вернулась? – прошептала Лидка, напугав меня до усрачки. Я подскочила и взглянула на заспанную подругу, разгуливающую по квартире в шелковом халатике. Наряд для мужчины ее мечты. В иные дни она носит вытянутую футболку и мятые шорты.
– Напугала, – проворчала я, возвращаясь на стул. – Ты опять посуду не помыла.
Лидка глянула на полную раковину и отмахнулась.
– Утром помою.
Набрав себе стакан воды, она вернулась к столу и села напротив.
– Ты чего тут сидишь?
– Спать что-то не хочу, – пожала плечами, раздумывая, в какой именно момент с меня сон сняло как рукой.
– Это ты зря. Утром ворчать будешь.
– Я уже, – усмехнулась, делая глоток. Надо бы подогреть чай и перекусить нормально. Может, меня разморит, и я смогу прогнать прочь из головы ненужные мысли.
– Заметно, – улыбнулась Лида. – Как смена прошла?
Я вновь пожала плечами, проваливаясь в тот самый миг, когда увидела в отражение кристально голубые и до жути ледяные глаза. Наверное, так смотрят маньяки или убийцы. Жаль, я так и не разглядела его нормально. Знала бы, кого надо избегать. Но вот слова, брошенные на прощание, резонировали с первым впечатлением.
Поежившись, растерла плечи ладошками.
– Холодно? – Лида обратила внимание на меня. – Я там открыла окно в спальне. Наверное, тянет сюда. Могу закрыть.
Покачав головой, ответила:
– Нет, нормально. Похоже, надо поспать.
– Ага, я тоже вернусь. А то Эдик еще проснется, пойдет меня искать.
– Опять в неглиже.
– Блин, Сонь, он надел трусы. Я проверила.
Хохотнув, я прикрыла рот ладошкой. Не разбудить бы местного брутала.
– Ладно, возвращайся к своему ненаглядному. Я тоже сейчас умоюсь и пойду спать. Утром только не шумите.
Лидка поднялась из-за стола и, бросив на меня игривый взгляд, развернулась, пританцовывая, уплыла прочь, оставляя позади мое хмурое лицо.
«Чертовски больно».
– Ну и черт бы с ним, – прошептала, поднимаясь следом.
Все-таки это не мои проблемы. Больно, так больно. Дома надо сидеть или в больнице лечиться, а не по ночным клубам таскаться, девчонок в коротких платьицах снимать. А потом жаловаться, что больно. Мне-то это зачем знать? Злости на таких индивидов не напасешься.
Я не черствая. Надо бы себе об этом чаще напоминать.
* * *
Кирилл услышал шаги друга раньше, чем успел взять трость и подняться с дивана, на котором он проводил теперь большую часть времени.
Нога ныла так, что хотелось схватить острый нож и отсечь участок, который доставлял ему бесконечный дискомфорт, порой граничащий с адскими мучениями.
– Привет, – поздоровался Марк, входя в гостиную.
Кирилл махнул свободной рукой, выпрямляясь. Боль прострелила мышцу, но на лице Кира не дрогнул ни один мускул.
– У тебя тут беспорядок, – проговорил Марк, проходя по комнате.
– Творческий хаос.
– Я думал, у вас в семье творчеством занимается исключительно Ника.
Темная бровь Громова изогнулась, ожидая ответа. Кир вымученно улыбнулся, потирая колено. И зачем он вообще встал? Нужно было продолжать лежать и плевать в потолок – единственное занятие, которое не отнимало сил и не причиняло боли.
Поняв, что Марка так просто не провести, Кир стер улыбку и вернулся на диван. Вытянув ногу, он пристроил рядом трость, жалея, что отказался от костыля, хотя тот уже не так нужен был. Но дома Кир мог позволить себе быть собой, и притворялся лишь ради друзей. Видимо, обманывать он так и не научился.
– Сильно болит? – поинтересовался Марк, поднимая с пола брошенную рубашку.
Кирилл наблюдал за другом, раздумывая над тем, что из-за травмы больше не мог быть прежним собой. Он, пожалуй, готов был отдать всё, что имел, лишь бы отмотать время назад. Но, увы, сделанного не воротишь.
– Да брось. Потом уберу.
Марк изумился вновь, аккуратно сворачивая не самую свежую рубашку и складывая ту на край кресла.
– Тебе нужна домработница.
Кирилл хитро прищурился.
– Да, желательно жгучая брюнетка, девяносто-шестьдесят-девяносто. Не старше двадцати пяти, без комплексов.
Марк покачал головой, отказываясь смеяться над плоскими и теперь уже совершенно неинтересными шутками Левина. Вместе с травмой, кажется, Кирилл растерял прежнее обаяние.
– Тебе действительно нужен помощник.
– Ника науськала? – фыркнул Кир. – Она прислала тебя? Я уж думал, что Вик придет. Вот кто точно спрашивать не будет.
Кирилл злился, хотя понимал, что друзья желали ему лишь добра. Но боль порой затмевала прочие чувства, застилая глаза алой пеленой.
– Нет, не Ника. – Марк вновь покачал головой, опускаясь во второе кресло, свободное от разбросанных вещей. – И пора бы вернуться на реабилитацию.
Кирилл прикусил