Моя младшая жена (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"
Он нервно оскаливается. Замираю. Что не так??
— Только треть суммы, брат. Извини… Хотел, как лучше…
— Чего?..
— Хотел по-быстрому крутануть в казино свою половину. По пятницам мне везёт…
Кровь стучит мне в виски, заливая глаза.
— Ты проиграл мои бабки? — делаю к нему пару шагов.
— Свои. Ну и немножко твоих. Хотел отыграться.
От вспышки ярости тело обдаёт жаром. Кулаки сжимаются. Я, вообще-то, давно умею держать эти вспышки под контролем. Но сейчас не хочу. И молча всаживаю кулак ему в челюсть. Потом под дых. Со скрипом загибается.
— Ты в рабстве, сучонок, понял? В бесплатном рабстве. Пока я не решу, что отработал. И больше… никаких дел с тобой не будет. Влетишь — счастливого пути!
Присаживаюсь, забираю остатки денег. Пересчитываю. Не хватит. Нет, на покупку хватит. А на запуск и раскрутку нужно будет мутить кредит.
Трясёт так, что я почти срываюсь, и рука дёргается вытащить пачку из нагрудного кармана Рената. Но сдерживаюсь. Решил же — завязываю!
— Всё, Костя, я полетел. Присмотри здесь за ущербными.
— Ни пера, Тимур.
— К чёрту!
Глава 3 — Приговор (Ляйсан)
Кое-как пережив бессонную ночь, иду к вернувшемуся из поездки отцу. Мама идёт сзади, чуть слышно причитая. Её глаза тоже заплаканы. Вчера, как с прокажённой, со мной никто в доме не говорил. Даже ужин не принесли.
Захожу в зал, не поднимая глаз.
Я хуже, чем голая… Стою перед отцом, закрыв руками лицо. Виноватая. И оправдаться мне нечем.
Хуже, чем изнасилованная… Потому что сама виновата!
Мама испуганно замерла сзади, не смея меня оправдывать. Она далеко у дверей, но я чувствую её присутствие.
Очень хочу надеть никаб! Всегда ненавидела его, считая пережитком, а теперь готова продать душу, чтобы закрыть лицо.
— Смотри на меня, — подходит отец.
Поднимаю глаза, слепо глядя перед собой. В горле спазм. Вдохнуть не могу. От удушья кружится голова. Размахивается… Моё лицо обжигает болью от пощёчины. От неожиданности падаю, не удержавшись на ногах. Подвернув кисть, на которую приземлилась, и отбив копчик о каменный пол.
Отец присаживается передо мной.
— Кто он? Имя, фамилия… Пусть ответит за то, что обесчестил мою дочь и мой род.
Судорожно рыдаю в ужасе от того, что с Антоном могут что-то сделать.
— Я не знаю его… — выдыхаю я.
— Как ты там оказалась?
— Затошнило… укачало… в машине. Вышла подышать.
— Ты врёшь. Ещё раз соврёшь мне — я тебя придушу как блудливую кошку. Ещё раз спрашиваю — как ты там оказалась? Насильно он касался тебя или нет? Первый раз или нет? Ты спала с ним?
— Нет!!! — вскрикиваю я. — Первый… Не наказывай его отец. Он не понимает… не знает, какие у нас традиции. Он не хотел плохого! У них так принято. Я сама виновата… что прикоснулся…
Теперь мне конец. Подтягиваю колени и обнимаю их, пряча лицо.
— Откуда он взялся?
— Учёба…
— Ты общалась с ним?
— Курсовой у нас… на двоих. И всё! Клянусь! Ничего больше… До этого и не говорили даже!
— Ты слышала, Марика? — поднимается отец, обращаясь к маме. — Ты просила о том, чтобы она училась очно. «Светские традиции»! «Безопасно»! Что теперь уважаемые люди обо мне говорить будут?! Кто со мной дела вести станет? Стоило это того? Зачем ей теперь это образование? Овцам в овчарне будет лекции читать?
— Прости, Алихан… — покаянно просит мама. — Моя вина…
— Убери её отсюда. Больше её нет. Подумай, в какой кёй подальше отправить. И в этом доме чтобы имени её больше не звучало. В харем пусть не возвращается, не порочит сестёр. Да и младшим урок будет.
— Алихан… Ляйсан невинна. Зачем так жестоко?
— Для кого невинна? Для людей, которые её с мужчиной видели? Что значит — невинна? Про что ты, Марика? Про её лоно? Рот? Или ещё какие отверстия? Девственность — это не чистота. Восстановить её три куруша стоит! Репутация — вот что важно. Её не восстановишь.
— Не отправляй её, умоляю! Она наивная девочка. Это моя вина, что не уберегла!
— Что прикажешь делать с ней?! Кто её возьмёт?? Даже предложить в невесты теперь позор! Может этот её «по учёбе»? — со злым скепсисом.
Всовывает мне в руки мой телефон.
— Звони ему! Пусть женится, отдам. Нет — уедешь в самый заброшенный кёй прислугой.
Как же звонить? Мы и не знакомы толком!
Растерянно смотрю на отца.
— Звони, я сказал.
Ослушаться невозможно!
Кручу телефон в трясущихся пальцах. Не о такой судьбе я мечтала — прислугой… в деревне… Иногда фантазировала с Антоном сбежать. Только это всё фантазии! Зачем я ему? А как в этом мире женщины без мужчин выживают, я не знаю. А Антон… У них так не принято. Долго встречаются, потом только замуж.
— Звони! — рявкает отец. — Ставь на «громкую».
Нажимаю дозвон. Лицо пылает, во рту кровь.
— Да? — прохладно.
Совсем не так, как раньше со мной говорил.
— Привет… — хриплю я, не понимая, что должна сказать.
— Ну привет.
— Антон… ты можешь… забрать меня?
— Ты, Лясь, извини, но я выпил. За руль не сяду. Тебе лучше вызвать такси.
— Такси… А куда мне ехать?.. — в прострации бормочу я.
Мы словно говорим на разных языках. Так униженно и раздавленно я не чувствовала себя никогда! Вот она — цена за поцелуй русского мужчины. Ничего для них женщина не стоит!
— Думаю — домой. Мы сегодня решили мужской компанией отдохнуть. Извини. Если захочешь, перезвони завтра.
Какая же я дура! Дура!!
Скидываю вызов и, как побитая собака, виновато поднимаю глаза на отца.
Он не смотрит на меня. Только на мать.
— Сегодня к вечеру чтобы её не было. Не решишь куда — я сам решу.
Глава 4 — Сделка (Тимур)
Дом Алихана расположен в конце пятикилометрового пляжа рядом с гостиницей для отдыхающих. Мы сидим на веранде ресторана этой гостиницы.
— Угощайся, Тимур. Для меня шеф готовил, всё по высшему классу. Барашек… плов… далма… чорба…
— Спасибо, Алихан.
Гостеприимство у них и правда на высоте.
— Что ты пьёшь?
Показывает широким жестом на бар.
— Спиртным не увлекаюсь. Да и за рулём. От чая не откажусь.
— Не пьёшь — хорошо. Ответственный человек. Я тоже не пью спиртного. Ты мне приятен, Тимур. И в другом, возможно, мы найдём с тобой общий язык. Но по комплексу… Пойми меня… Этот берег — залог процветания моей семьи. Моего рода. Я не могу отдать его постороннему. Всё, что здесь стоит — принадлежит мне, моим сыновьям, братьям, племянникам. Только своим. И «Жемчужину» мы заберём. У меня несколько дочерей, их надо тоже обеспечить. Их сыновья расширят наш бизнес. А если я его отдам чужим? Это не по-хозяйски. Что про меня люди скажут?
— Хозяин «Жемчужины» тебе её не продаст. Из принципа.
— Продаст. Год, два, три поработает в убыток и продаст.
— Но ведь и ты теряешь деньги, занижая цены по побережью.
— У меня много денег. Моей семье сейчас хватает. А «Жемчужина» приумножит их в будущем, когда внуки пойдут.
— Мы можем сделать по-другому, Алихан. Ты дашь мне её выкупить, а я буду отдавать тебе процент с прибыли. К тому же, смысл в демпинге пропадёт, ты сможешь поднять цены. В итоге твоя прибыль возрастёт в два раза. Это очень разумно. Подумай.
— Разумно оставить «Жемчужину» для своих, — отрицательно качает головой Алихан.
Упертый! Тогда мой последний козырь. Очень плохой расклад, но всё ещё терпимый.
— Давай так. Я оберну бабки в два раза и перепродам её тебе.
Хотя бы не в убыток!
— А где гарантии, Тимур?
— Ну какие могут быть гарантии, кроме моего слова?
Мне очень важна эта сделка. Я каждый день теряю вынутые активы на упущенной прибыли. И сейчас не вижу никакой альтернативы для выгодного вложения.
— Алихан, твои сыновья уже имеют долю. А дочерей ты всё равно выдашь за чужих. Из чужого рода. Так какая разница?
— Их дети — мои внуки. Они будут обеспечены. Этого мне достаточно.
