Кэрол Марш - Серебряная цепь
Эти две недели сливались в калейдоскопе ярких образов: музыка; туман, застилающий сознание от огромного количества коктейлей с ромом; занятия любовью на широкой постели, когда солнечные лучи падали на их обнаженные тела, и вновь и вновь испытываемое наслаждение, которое доставлял ей Маршалл. Она слегка вздрогнула, вспомнив его требовательные руки и губы. Все было так прекрасно до того вечера за два дня до отъезда, когда муж, от которого сильно пахло ромом, несмотря на его обещание бросить пить, с улыбкой предложил ей спуститься в отель выпить по коктейлю. Она решила, что лучше примет роскошную ванну, пока его не будет, взяла с него обещание вернуться после одного коктейля, и поцеловала. С улыбкой следила она, как он пробирался по извилистой тропинке к пляжу внизу. Но Маршалл не вернулся, и когда пробило десять, она позвонила в отель только затем, чтобы услышать, что мистер Фоулер уехал в Бриджтаун. Испуганная и встревоженная, Дана просидела почти до утра, когда белое такси наконец доставило ее растрепанного и пьяного мужа к портику виллы. Он дико посмотрел на жену, в его глазах был вызов, и она увидела того незнакомца, который жестоко обошелся с ней в их первую брачную ночь. Пошатываясь, он дошел до спальни, стянул с себя одежду, все время натыкаясь на мебель. Дана следовала за ним на расстоянии, ее сердце часто билось.
Утром, когда он появился на террасе, его глаза были налиты кровью, а лицо бледное, несмотря на загар.
— Прости, милая, — коротко сказал он, но голос не был извиняющимся. — Не думал, что вернусь так поздно.
Дана подождала, пока он допил свежий апельсиновый сок и принялся за вторую чашку кофе, и спросила дрожащим от ярости голосом:
— Как ты мог меня так оставить? Где ты был?
— Ладно, ладно. — Маршалл попытался улыбнуться, но это ему стоило больших усилий. — У меня все вылетело из головы. По-моему, я поехал в город. — Он поставил чашку, бормоча объяснения. — Больше этого не повторится.
— Но я была совсем одна, ты же обещал вернуться, — настаивала Дана, повысив голос. Ее охватила паника, когда поняла, что муж ей лжет. — Почему тебе вообще пришло в голову поехать в город без меня?
Раздражение отразилось на лице Маршалла, и он поправил свои темные очки.
— Не устраивай сцен, Дана. В этом нет ничего особенного. Я же сказал, что сожалею.
Вдалеке были слышны крики ворон, кружащихся над зарослями, им вторил звон колокольчиков на шеях коров, доносившихся с фермы далеко за домом. Солнце припекало, становилось душно, и Дане стало жарко сидеть на веранде. Устав от недосыпания и с ужасом вспоминая его вчерашнее пьяное поведение, она поднялась, отбросила салфетку и удалилась в дом. Они почти не разговаривали в тот день, но когда наступила ночь и Уикерсон уехал домой, Маршалл пришел к ней, и, не в силах сопротивляться его требовательным губам, жена простила мужа и погрузилась в наслаждения любви.
Дана открыла глаза и выглянула в иллюминатор. Она заметила, как изменился шум мотора, когда самолет начал снижаться. Скоро они будут пролетать сквозь облака. Дана услышала сигнал и подняла глаза. Над проходом засветилась табличка с надписью: "Пристегните привязные ремни". Маршалл все еще храпел, и она немного поколебалась, прежде чем его разбудить. Потом она решительно села и начала вытаскивать свой чемодан из-под переднего сиденья. Она зареклась никогда не напоминать ему ту ужасную ночь в Барбадосе, даже сама не будет об этом думать и постарается выкинуть из головы воспоминание о грубом пьяном Маршалле. Для нее Маршалл останется нежным, страстным любовником, который обожал ее. Но как она ни старалась, не могла окончательно забыть тот вечер.
Самолет коснулся земли, и Маршалл открыл глаза. Он лениво улыбнулся, и сердце Даны дрогнуло от любви к мужу. Она взяла его за руку и дала себе слово сделать его таким счастливым, что ему никогда не понадобится и не захочется напиваться. Она будет очень хорошей женой, чтобы он больше никогда не напоминал ей того ужасного незнакомца, каким оказался в первую ночь.
Все еще ободренная чувством любви и охваченная решимостью, она села вслед за Маршаллом в лимузин, приятно удивленная тем, что Гэвин Фоулер прислал своего личного шофера встретить их. Дана восприняла это как знак благосклонного отношения дяди к своему племяннику и его жене. Она удобно устроилась в объятиях мужа; машина вырулила на шоссе, ведущее к Детройту, пронеслась по извилистым улицам пригородов и наконец въехала на широкие улицы Гросс Пойнта.
— Добро пожаловать домой, миссис Фоулер, — повторил Маршалл за шофером, подмигивая Дане. — Вот мы и дома.
Дорога с односторонним движением вела к каменному забору высокого каменного дома в стиле Тюдор. Аккуратно подстриженная лужайка ограничивалась с одной стороны аллеей, а с другой — огороженным полем. Сквозь деревья вдали виднелась крыша дома их ближайших соседей. Она посмотрела на Маршалла и смущенно спросила:
— Это наш дом?
— Наш, целиком и полностью, — сказал он, когда машина остановилась. — Подожди, ты еще не видела, что мы для тебя приготовили внутри. — Он порылся в кармане и достал связку ключей. — Сегодня здесь никого нет, но я знаю, у меня где-то должен быть ключ. Пока муж открывал дубовую входную дверь, Дана с восторгом рассматривала слуховые окошки под крышей и высокие сводчатые окна на первом этаже. Она удивленно засмеялась, когда он подхватил ее на руки и перенес через порог, осторожно поставив на пол посредине квадратного темного холла. Теперь мы официально женаты, у нас есть свой дом, — он усмехнулся, — не хватает только ребенка.
— Не так быстро, мистер, — усмехнулась в ответ Дана, все еще обнимая его за шею. — Я еще новобрачная. Позволь мне побыть ею подольше.
— Как скажешь, дорогая. — Он прикоснулся губами к ее шее. — В любое время дня и ночи. Между прочим, — он прижался к ней. — Я уже готов. Хочешь посмотреть спальню? — соблазняюще прошептал он.
Она хихикнула и выскользнула из объятий.
— Не спеши. Я хочу осмотреть дом, все увидеть. — Дана сжала его руку.
Зашел шофер, поставил чемоданы на пол и тихо удалился. Они услышали шум мотора и хруст гравия под колесами, когда машина отъехала от дома в сторону шоссе.
Взяв жену под руку, Маршалл проводил ее в большую гостиную, на залитую солнцем веранду, потом через гостиную и холл пошли в столовую и в библиотеку. Книжные полки были свежевыкрашены, а окна выходили к овальному бассейну.
— Здесь просто превосходно, — выдохнула Дана, и Маршалл задумчиво кивнул.
— Мама хорошо поработала. Она даже хотела повесить картины, но я ее удержал. Она любит обустраивать, — медленно проговорил Маршалл. — Ты ведь не позволишь ей переплюнуть тебя?
