Эйлин Гурдж - Леди в красном
— Не беспокойтесь! С ней уже все в порядке.
После чего, согласно негласному кодексу тюремных отношений, они с Кальпернией стали считаться друзьями. Когда они лучше узнали друг друга, Эллис поняла, что «понты», как называли это чернокожие заключенные, были всего лишь маской, и эту репутацию Кальперния создала себе сама, чтобы заручиться всеобщим уважением и избежать притеснений. Если она и совершила покушение на убийство, то только после многолетних издевательств, которые терпела от своего сожителя. Последней каплей стало то, что она увидела, как он пристает к ее четырнадцатилетней дочке. Кальперния дождалась, пока он, напившись, вырубится, и жестоко избила монтировкой, сломав ему почти все кости и оставив слепым на один глаз. Парень выдвинул ряд обвинений, при этом отрицая все ее заявления о жестоком обращении. Невезение продолжалось: обвинителем оказался молодой, исполненный энтузиазма парень, усиленно зарабатывающий себе авторитет. Адвокат, которого назначил суд, пытался договориться, чтобы физические повреждения, нанесенные при нападении, учитывались не так строго, но Кальперния отказалась. В конце концов она получила от восьми до десяти, как и Эллис.
Теперь только Эллис осознала, что далеко не каждый видит Кальпернию такой, какая она была на самом деле: человек, который всегда прикроет другому спину, который при всех своих острых углах обладает великодушием и благородством. Ей так же трудно будет вписаться в это общество, состоящее в основном из белых людей среднего класса, как навороченному «кадиллаку» — в кучу внедорожников на стоянке. Но если кто-то и сможет это сделать, то только Кальперния. Да и Эллис будет как-то не так горько, если их планы с треском провалятся.
Дениз пришла помогать ближе к концу недели. Вместе они зашпаклевали дыры в стенах и потолке, откуда Эллис сняла морские репродукции и рыбацкую сеть с уловом столетней давности. Остаток дня они красили кухню и зал. Когда с работой было покончено, сестры принялись восхищенно осматривать результаты своих трудов.
— Думаю, мы заслужили холодное пиво, тебе не кажется? — сказала Дениз, лениво почесывая пятно засохшей краски у себя на носу. — Боже, я и не припомню, когда в последний раз так усердно работала.
Эллис принесла из холодильника «Куэрс» для Дениз и диетическую колу для себя.
— Я и забыла, что тебе нельзя пить, — отметила Дениз, когда Эллис вернулась. Она скорчила сочувственную гримасу. Но Эллис прекрасно поняла, что та имеет в виду: подстрекательство досрочно освобожденного. А это означало, что позорное клеймо на Эллис стало понемногу стираться в памяти Дениз.
Дениз достала из-под брезентового покрывала стулья. Они потягивали каждая свой напиток и вспоминали былые времена, когда зазвенел колокольчик над входной дверью и вошел Гарри.
— Здравствуйте, дамы. — Он остановился, огляделся по сторонам и удивленно присвистнул. — Bay! Вам довелось изрядно поработать. Я и не припомню, чтобы это место так хорошо выглядело.
— Да уж, жиром здесь точно не пахнет, — сказала Дениз. — Честное слово, я бежала от этого места, как черт от ладана. В воздухе практически плавали молекулы жира.
— И тем не менее старина Капитан готовил отвратительные рыбу и чипсы, — вспомнил Гарри с нежностью. Он бросил на Эллис долгий изучающий взгляд. — Ты уверена, что знаешь, что делаешь? При всем моем уважении, у тебя нет опыта содержания ресторана. Для этого понадобится больше, чем просто свежевыкрашенные стены.
Эллис задумалась, был ли этот интерес проявлением родственной заботы или Гарри зачем-то нужно, чтобы она потерпела неудачу. Всегда было сложно понять, что у него внутри. Он много улыбался и всегда говорил то, что от него хотели услышать, но при этом его глаза могли выражать совсем другое. Это были глаза человека, который смотрит сквозь тонированное стекло: он вас видит, а вы его — нет. Возможно, он надеялся, что Эллис сбежит отсюда, в поисках работы переберется на материк, и из налаженной жизни исчезнет источник несмываемого позора, который отравлял его идеальное существование.
— Думаю, буду разбираться по ходу дела, — сказала она, пожимая плечами. — Хочешь пива?
— Выпиши-ка мне гарантийный талон[16]! Я все еще на дежурстве.
Гарри был в форме цвета хаки, на бедре болталась кобура с пистолетом, полицейский значок приколот к рубашке. Он обратился к Дениз:
— Кстати, Тэйлор просила напомнить, что у нее в Зале скаутов будет проходить то мероприятие.
— Какое мероприятие?
— Понятия не имею. Думал, ты знаешь.
— О боже! — Дениз упала на стул, зажимая рот ладонью. — Совсем из головы вылетело. Ведь я должна была испечь кексы. — Она вздохнула с виноватым и измученным видом, который выражал всю ее материнскую суть. — Надеюсь, смогу купить их в магазине.
Она произнесла это с таким видом, словно собиралась совершить кощунство.
— А может, я испеку? — вызвалась Эллис. — Это не займет много времени, да и надо же мне как-то отблагодарить тебя за помощь.
— Тебя это точно не затруднит? — Дениз глянула на нее с благодарностью.
— Совершенно не затруднит, — заверила ее Эллис. — Да и вообще, пора этой крошке устроить пробное испытание. — Она указала на заново отремонтированную плиту. — А вот если я не сумею испечь даже кексы, то это действительно будет беда.
— Ладно, девочки, я вас покидаю. — Гарри шутливо откланялся. — Если что-то понадобится, вы мне сообщите. Я сейчас еду на собрание, но на обратном пути с радостью могу заскочить в магазин.
— Какое собрание? — спросила Дениз.
Гарри отвернулся, как будто рассматривая окрашенные стены, но Эллис успела заметить гримасу досады, исказившую его лицо.
— Обычная рутина, — ответил он с напускным безразличием. — Я долго не задержусь.
— Спасибо, но у меня вроде бы все есть, — ответила Эллис, гадая про себя, что же такое зять скрывает от жены.
— Ладно, тогда я пошел.
Он поцеловал Дениз в щеку и направился к двери, поскрипывая кожаной кобурой и оставляя следы на тонком слое известковой пыли, осевшей на полу.
Дениз снова уселась, качая головой.
— И как я могла забыть!
— То есть ты теперь не супермамочка? — поддела ее Эллис.
Но Дениз не отреагировала на шутку и продолжала укорять себя в том, что она самая плохая мать в мире.
— Ну что со мной происходит? Я раньше была такой организованной, — пожаловалась она.
— Может, ты слишком много на себя берешь? — мягко предположила Эллис.
— Дело даже не в этом. Все эта чертова стройка. — Дениз вскочила и принялась взволнованно ходить взад-вперед по комнате. — У меня создается впечатление, что они всегда на шаг впереди, что бы мы ни делали. Вот так работает эта система. Все определяют связи и то, за какие веревочки ты дергаешь. Я не могу ничего доказать, но знаю, что у них все схвачено.
— Тогда зачем с этим бороться? — спросила Эллис.
Дениз резко повернулась к ней. Лицо ее раскраснелось, из-под повязанной на голове косынки торчали растрепавшиеся пряди волос.
— А я тебе скажу зачем. Дело даже не в том, что это последнее место на земле, где сохранилась дикая природа. А в том, что уступить им в этой ситуации значит признать себя проигравшими. Посмотри на себя. То, что случилось с тобой, это ужасно, но ты по крайней мере отстояла свою позицию. А не просто упала, задрав лапки кверху.
— Лучше бы я так и сделала. Ты знаешь, чего мне это стоило! — Эллис отвернулась к окну. Солнце вышло из-за туч и заиграло на влажной после утреннего дождя траве. Она научилась ценить подобные мелочи, которые остальные воспринимали как должное, — вид из незарешеченного окна, кусочек синего неба, лист, дрожащий на ветке. Все это напоминало, какую цену она заплатила за тот единственный, непоправимый поступок.
— Извини. Не знаю, как у меня это вырвалось. Я не хотела… — Дениз умолкла, и Эллис увидела раскаяние у нее на лице.
— Я знаю, что ты не хотела ничего такого сказать. — Эллис подошла к сестре и обняла ее. — И нет ничего плохого в том, что ты борешься за свои убеждения. Я бы поддержала тебя, если бы мне не предстоял собственный бой. — Она отстранилась и посмотрела на Дениз. — Ну и как продвигаются ваши дела?
— Скоро суд вынесет постановление.
— А если оно вас не устроит?
— Могу лишь пообещать, что мы не будем сидеть сложа руки, — поклялась Дениз, сверкнув глазами. — Если понадобится, мы прикуем себя к деревьям.
— Боюсь, это доставит определенные неудобства, особенно в эту пору года. Если только вы не наденете меховое белье, — пошутила Эллис, надеясь хоть немного отвлечь сестру от невеселых мыслей. Обеспокоенность ее была вполне оправданна, но не стоило бросаться в крайности. У Дениз был единственный верный путь — ее путь.
Это возымело действие, и Дениз со вздохом снова опустилась на стул.
