Наталья Штурм - Школа строгого режима, или Любовь цвета юности
– Да! – поддержала идею Настя. – Пусть тебе, к примеру, Соломон напишет рекомендацию. Он же коммунист. Примут тебя в комсомол как миленькие!
Я улыбнулась. Имя любимого учителя рассеяло отрицательные эмоции: мне стало смешно, едва я представила, как приду к Соломону и стану его просить помочь мне вступить в ряды комсомольцев. И это после всего того, что я ему рассказывала тогда в классе…
Вот и получилось, что «жить в обществе и быть свободным от общества нельзя… Свобода буржуазного писателя, художника, актрисы есть лишь замаскированная (или лицемерно маскируемая) зависимость от денежного мешка, от подкупа, от содержания…»
Другими словами – человек зависит от общественного мнения. Но общество может ошибаться. Общество может зомбироваться. В разгар демократии мы хвалим демократов, при диктатуре мы славим вождей.
Жить «причесанно» можно, но так скучно. Жить вразрез с социумом чревато последствиями. Нельзя усидеть на двух сломанных стульях. Лучше вообще не садиться.
Больше я не пыталась вступить в комсомол.
Глава 2. «Вдовий камень» александрит
Динара приехала ко мне домой с дружеской поддержкой. Привезла много татарской вкуснятины, вино «Старый замок» и самиздатовские воспоминания дочери Сталина Светланы Аллилуевой «Двадцать писем к другу».
– Это тебе Никита просил передать. Когда прочтешь, отдашь мне обратно. Я тебе другие книги привезу.
Это оказалось как нельзя кстати. После собрания настроение было отвратительное. Подобным «наказанием», сами того не понимая, классная руководительница с подлизами вынудили меня стать сочувствующей диссидентам и антисоветчикам. Хотя, если честно, я мало понимала в политике и существующем строе. Стадные чувства жить и не высовываться я впитала с детства, как и все мои сверстники. И не особенно задумывалась, почему наша страна живет так, а не иначе?
Так что решение о непринятии меня в комсомол подтолкнуло к выбору – «петь» хором или соло.
– Динара, привези мне, пожалуйста, Буковского, Войновича и Зиновьева. Я хочу попробовать разобраться в нашей жизни не со слов маразматичной исторички, а сама. Если что не пойму, спрошу у твоего Никиты. Договорились?
– Ты не боишься? Учти… об этом нельзя никому говорить. Даже родителям. Если узнают, откуда у тебя запрещенные книги, у Никиты могут быть проблемы.
– Обещаю: ни одна живая душа не узнает. Да и потом, кто заподозрит вчерашнего выпускника школы в распространении нелегальной литературы? Извини, но твой Никита больше похож на Раскольникова, чем на Рахметова. Короче, не боись. Ничего не случится.
Мы стали пить чай с чак-чаком. Как приятно «душу подсластить»! Это выражение моей бабушки, с которым она развертывала конфеты «Белочка».
– Динар, ты извини, что мы в Казани твоей тетке не позвонили, сама понимаешь, нам не до этого было.
Динара удивленно вскинула бровки.
– Как не звонили? Звонили! Просто все сожрали, что тетка передала. Но я не сержусь, у нас эта еда копейки стоит. Мне тетка через проводника Казанского вокзала передает.
Я жевала и соображала – как звонили? Кто звонил?
– Татьяна позвонила моей тетке, и та передала ей посылку с угощениями для вас и для меня. Но когда я позвонила Таньке, она сказала, что вы как саранча все сожрали, потому что были арестованы. Да я не сержусь, ерунда какая!
Я почесала затылок – наверное, там расположены какие-то нервные окончания, стимулирующие умственную деятельность. Но это не помогло, потому что я так и не поняла, какие-такие угощения Танька брала у тетки Динары, если мы скинулись и Танюха с тремя рублями потащилась на рынок. Чудеса, да и только!
В субботу мы решили собраться после уроков у меня дома. После летнего путешествия по Волге мы еще ни разу не встречались всей компанией. Мы любили друг друга и старались цементировать наши отношения, невзирая на случайные обидки и ссоры.
Толпа завалилась ко мне после уроков, купив бутылку «Арбатского», дорогую диабетическую колбасу за три десять и пирожные «картошка». Надо же, в конце концов, с друзьями торжественно отметить мой «пролет» с комсомолом. Не каждому выпадает сомнительная честь стать персоной «нон-грата» в безликом стаде.
Последней приехала Динара, глазами спросила: спрятана ли самиздатовская запрещенка? Я жестом показала, что волноваться нет причин. Оставив девчонок в комнате (она же гостиная, она же спальня), я пошла в ванную, открыла шкаф с водопроводными трубами, нашарила внизу рукопись «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» Войновича, и Динара успокоилась.
Танька, Настя, Викуся и Динара пили чай, заедали пирожными, потом открыли бутылку «Арбатского» и пустили по кругу. Мы не знали, что закуска съедает градус. И по неопытности пили кислую гадость на сытый желудок. Понта ради. Но пьянели уже от одной мысли, что делаем нечто запретное.
Настя подошла к письменному столу, взяла гибкий диск группы «Оттаван» и попросила:
– Давай меняться, я тебе «Иглс» и Антонова, а ты мне эту и Джо Дассена. Идет?
Я подошла к ней смущенная.
– Слушай, не копайся ты тут, видишь – у меня беспорядок. Если порыться, можно и не такие чудеса найти.
Настя шутя схватила очки без стекол и нацепила на себя.
– А это зачем? Ты в них лучше видишь?
– Отдай! Это для мастерства актера приготовлено. Вдруг оправа пригодится для какой-нибудь сценки.
Настя схватила золотое кольцо с александритом, надетое на ухо олимпийскому мишке, и подняла его над головой:
– Товарищи! Вот так живет буржуазия! Разбрасываем драгоценности, значит, мадам? Кому драгоценное кольцо? Берите, не жалко!
Все смеялись – Настя изобразила Ленина, взявшись одной рукой за лямку передника, а другую вознеся над головой. Один в один памятник Ленину на Финляндском вокзале в Ленинграде!
Настя вернула кольцо на ухо мишке и принялась потрошить мою шкатулку с пластмассовыми украшениями. Девчонки тут же подключились к примерке, обсуждая наряды, учебу и личную жизнь одновременно.
– Что-то давно нам Танюшка про свою личную жизнь не рассказывала! – предложила интересную тему.
– Да нечего рассказывать, – с досадой ответила Таня. – Мы до сих пор не виделись. Мухаммед все лето был у родителей в Баку.
– Ха, как он тебе в этом признался? Он же араб! Ха-ха! – рассмеялась Викуся. Пластмассовые клипсы с ромбиками затряслись в ее ушках.
Таня нацепила колечки «неделька» на средний палец и, рассматривая красоту, задумчиво сказала:
– Его родители, пока он учится, живут в Баку. Снимают там дом. У него три брата и сестра – все малолетние, поэтому родители и не могут дать ему денег на съемную квартиру… Мы не встречаемся, потому что негде. Но я решу эту проблему сама. Надоело по подъездам шляться. Вот Динарка живет со своим Никитой, и все довольны.
