Элизабет Хейтер - Двое в заброшенном доме
– Читай вслух, – предложила Челси.
– Bay. – Скотт пересказал своими словами: – Наверное, Коннорс расположился в машине сзади, хотя на момент взрыва должен был сидеть за рулем. А вел машину лучший друг Данверса.
– Вот почему он мог выбрать на эту роль Коннорса, – заключила Челси.
– Конечно, Коннорс был легкой добычей. Его уже одолевала депрессия, и он подсел на успокоительные пилюли. Данверс чувствовал свою вину, потому что незадолго до того взрыва покинул их часть и остался жив. А его лучший друг погиб на водительском месте Коннорса. Весомая причина преследовать Коннорса.
– Но это и самого Данверса могло сделать уязвимым, – заметила Челси. – Он испытывал сильную неприязнь к Коннорсу.
– А почему бы нам не взяться за зачинщиков? – предложил Андре. – Оставить в покое их с Данверсом?
– Харт не знал Коннорса. Но хорошо знал Данверса и понимал, тот старается во что бы то ни стало завязать деловые отношения с частной военной компанией.
– Правильно, – кивнул Скотт. – Так или иначе, Данверс оказывается виноватым. А по поводу Харта у нас одни предположения. – Челси вознамерилась что-то возразить, но он быстро продолжил: – Скорее всего, ты права. Но нужны доказательства, догадки могут привести к ложным выводам.
– Я думаю, – начал Андре, но остановился, когда зазвонил его телефон. – Это поисковая опергруппа. – Он включил громкую связь. – Диаз слушает. Делакорте и Руссел рядом со мной.
– Ты не поверишь, кого мы нашли. – Голос Оуэна Дженнингса, старшего опергруппы, дрожал от волнения.
– Лайэма Харта? – предположила Челси.
– Кого? Нет, Клейтона Коннорса.
Опешив, Скотт смотрел на Челси. Коннорса поймали? Значит, никто, кроме Данверса, в этом не замешан? Убив его, Коннорс перестал скрываться?
– Он сам вам сдался?
– Нет. Мы осматривали дом, и нашли его, как вы, снайперы, называете это место?
– Его позицию для стрельбы?
– Да. Его позицию. Ну и его там.
– Он там остался? Почему?
– Убив Данверса, он вернулся туда и покончил с собой.
– Что? – выдохнула Челси.
– Клейтон Коннорс мертв. Можете собирать вещички и ехать домой. Дело закрыто.
Глава 14
– Клейтон Коннорс не сам себя убил, – заявила Челси.
– Над ним нависла угроза вернуться за решетку, – напомнил Андре. – Он ловко скрывался, но понимал, рано или поздно его поймают. Допустим, Данверс сказал ему, что никто больше в это дело не вовлечен. Коннорс его убил. А что ему оставалось после этого делать? Преследовать больше некого. Впереди тюрьма.
– Он явно переживал из-за того, что наделал, – размышлял Скотт. – Он чувствовал свою вину. А как же иначе? Но однажды выяснил, что никакого заговора нет, а устроили все они с Данверсом. И он покончил с собой, чтобы не возвращаться в тюрьму.
Челси уронила сумку. После сообщения опергруппы надобность в ее защите отпала. Пора разъезжаться по домам, возвращаться к обычной жизни. Она заперлась у себя в комнате, чтобы упаковать вещи и пораскинуть мозгами. И пришла к выводу, что агенты опергруппы ошиблись.
– Его убили, – сказала она убежденно. – Вы же сами говорили, кто-то, хорошо подготовленный, мог проскользнуть мимо Коннорса.
– Ну да. И этот кто-то мог незаметно подкрасться и убить его, – саркастически заметил Андре. – Высоковатый карточный домик получается. Неприятно это говорить, но, похоже, благодаря Коннорсу мы вбили себе в голову теорию заговора.
– А как по-твоему? – Челси повернулась к Скотту.
Он выглядел предельно сосредоточенным. Ей подумалось, что именно с таким выражением лица он целится из винтовки в удерживающего заложников террориста.
– Я согласен с Челси.
– Да? – одновременно спросили она и Андре.
– Все сходится. Если за этим стоит Харт, оба опасных для него свидетеля замолчали навсегда.
– Но… – начал было Андре.
– Кроме того, неделю назад у общинного центра Челси сбила с толку Коннорса. Мы видели его замешательство.
– Похоже на то, – согласился Андре. – Только до начала стрельбы. И, полагаю, нас с тобой тревожило одно и то же: он вот-вот увезет с собой Челси.
– Ничего подобного у него и в мыслях не было, – возразила она.
– Коннорс в тот день старался найти общий язык с Челси, – продолжил Скотт. – Хотел, чтобы она помогла ему найти Данверса. Он знал, это дело ей тоже не дает покоя. Думаю, если бы он покончил с собой, оставил бы для нее записку.
– Ты это серьезно? Ну-ну, приятель. Он укокошил девять человек, которых даже не знал. И по-твоему, прежде чем вышибить себе мозги, стал бы оставлять фэбээровской переговорщице письма? Смех, да и только.
– Он не объяснил и почему покончил с собой. Из-за чего год назад открыл стрельбу. – Скотт посмотрел на Челси. – Ты быстро поняла, что его гнетет. Рассказала нам. Мог ли он пойти на самоубийство? Если убил Данверса, когда тот поклялся, что заговора не было, неужели так переживал свою вину, что решил свести счеты с жизнью?
– Мог переживать, – убеждала Челси. – Если бы Данверс его убедил. Но он подозревал, что в этом деле не все так просто. Допустим, Данверс умер, никого больше не назвав. Вряд ли Коннорс после этого перестал бы докапываться до истины, наверняка не поверил ему на слово. Чем больше я обо всем этом размышляю, тем сильнее сомневаюсь, что он убил Данверса. Думаю, он хотел, чтобы тот заплатил ту же цену, что и он. Чтобы люди узнали о его неблаговидной роли. И о роли всех, кто это подстроил.
Скотт кивнул, словно подводя черту под обсуждением. Почему он стал во всем с ней соглашаться? Что изменилось после стрельбы у общинного центра неделей раньше, когда он называл ее глупышкой за то, что развесила уши и поверила Коннорсу? Она искоса взглянула на него, стараясь прочитать его мысли, но он смотрел на Андре, словно вел с ним безмолвный диалог. Андре хмуро посматривал на него, будто все понимая. Очевидно, два снайпера могли понять друг друга без слов. Скотт всегда хвалил ее за проницательность. Если так, почему они не признали ее правоту сразу?
– Это всего лишь мое мнение, – буркнула она. – Я могла и ошибиться.
– Хватит все время сомневаться. Ты была отличной переговорщицей. Почему бы тебе снова не поверить в свои силы? Ну, давай. Отсюда мы уедем, будем копать дальше, пока не выясним, кто все это затеял. А до той поры ты домой не поедешь. Побудешь со мной.
Ей надо вновь обрести уверенность. Пока они возвращались домой, она повторяла и повторяла про себя слова Скотта, сидя молча на пассажирском сиденье. Не произнесла ни слова и после того, как он объявил, что домой ей ехать нельзя. Иногда она поглядывала на него краем глаза, но он смотрел только на дорогу, словно язык проглотил.
