Елена Колина - Про меня
Санечка говорит, что раньше Вика была «одинокая женщина интеллигентной профессии», и когда пришла новая жизнь, она взяла новую жизнь за горло и велела – будь моей! Санечка говорит: «Викон, какая у тебя хватка» – и иронически улыбается. Но разве «хватка», «все сама», умение мгновенно ориентироваться – это не предмет гордости? Просто Санечка ко всему относится с иронией.
– Я вынесу тебе классный журнал и сумку для денег. Пересчитай два раза. Ты помнишь некрасивые слова?
У Вики есть книга, похожая на классный журнал, в ней она ставит фирмам отметки за поведение – тишина чистота, вынос мусора, оплата вперед. У Вики нет должников, ей не нравятся слова «кризис», «временные трудности», «в долг». Она говорит, это некрасивые слова.
Я поставила сумку с деньгами в прихожей.
Ко мне пришла музыка.
Потом Санечка с Эллой, потом Вика – за сумкой.
Вика поговорила с Эллой о литературе.
– Видите ли, – сказала Вика, – в нашей литературоцентрированной стране обилие новой развлекательной литературы воспринимается интеллигентными людьми болезненно, но нужно признаться, что…
– Что? – спросила Элла.
– Нужно признаться, что… – повторила Вика и задумалась.
– Сама придумала? – хитро улыбаясь, спросил Санечка, когда Элла отвернулась, – не верю…
– Ну и не верь, мне-то что, – ответила Вика.
Она очень победительная, вся светится.
У всех в этой семье романы – Санечка и Швабра, Катька и роль, Вика и критик.
Сначала профессор, а потом еще и критик – один роман рождает другой роман, как цепная реакция.
А у меня что? Вот мое мужское окружение: Атлант, М., малышка Элик. Атлант – гений красоты и М. Оба гениальны и недоступны.
Даже если в меня влюбится малышка Элик, даже если в меня влюбится весь мир и у меня появится кураж, Атлант и М. меня не заметят, так и будут стоять, невыносимо прекрасные.
Моя главная жизнь
Катька репетирует Машу.
Но она совсем не кажется счастливой!
Она всегда так громко радуется мелочам: «Прямо под нами залили каток!! Чур, ты меня катаешь, а потом я тебя!» или «Открылась новогодняя ярмарка, пойдем скорей!» Обходит увешанные гирляндами киоски, стреляет в тире. Так трогательно радуется выигранной свистульке, так наслаждается жизнью, как будто родилась для мороженого и каруселей. Что же, свистулька радует ее больше, чем роль?
Катька нервничает так сильно, как будто от этого зависит вся ее жизнь. А от чего – кто бы мог подумать!.. Не от роли.
Выяснилось, когда мы все пошли в театр.
Вика пошла на большую сцену, на «Бесприданницу», с профессором и критиком. Сидела в первом ряду между ними, и наверняка каждый из них держал ее за руку. Вика любит, когда ее обожают группой, считает, что от двух мужчин она получит не в два раза больше восхищения, а в три. Вот у нее уже и профессор, и критик. Она делает, что хочет, а оба смотрят на Вику влюбленно и немного с опаской, как всегда все ее мужчины.
О профессоре Вика сказала нам с Катькой так: «Как любовник он просто машина времени». Это понятно – значит, он как будто молодой. О критике Вика сказала: «Как любовник он оч-чень загадочный». Что она имела в виду? Катька засмеялась. Обидно, что она поняла, а я нет!
У Вики теперь два романа, и у нее совсем нет на меня времени, как раньше, в ее детстве. Вика не признает слово «молодость». Она никогда не говорит, как другие люди: «В молодости я…», Вика всегда говорит: «В детстве я…». «В детстве» может быть и в сорок, и в пятьдесят. Хорошо, что у Вики опять нет на меня времени, как в ее детстве.
Я пошла на малую сцену на «Хармса» инкогнито – одна, тайком от Вики. Потому что есть вещи очень интимные. Что я третий раз за сезон иду на «Хармса». Я каждый раз хожу на моноспектакли М.
М. гений. Он необыкновенно пластичный, волнится по сцене, шелестит, играет стихи. Каждое его движение – образ. Он может сыграть все – самовар, чижа, бульдога, нос, даму. И вдруг он уже не самовар или дама, а Хармс, странный, отдельный от всего мира человек!
Когда он читает дневник Хармса, я всегда плачу.
Хотя Хармс ничего такого трагического не пишет, просто что ходил в филармонию или были гости… Но я же знаю, что его убьют, и все!
Санечка считает, что нужно было вставить сцену, как он умирает в тюрьме, но М. не согласился, сказал, что Хармс не хочет, чтобы зрители плакали. М. лучше знать, потому что он и есть Хармс.
На каждом спектакле М. всегда толпа его поклонниц, они все похожи, с сумасшедшими глазами. После спектакля они не дают ему сойти со сцены, окружают, обвивают его и как будто уносят со сцены.
А я пошла в главное фойе – решила подождать конца «Бесприданницы». Подумала: спектакль скоро закончится, если я немного подожду, то смогу на аплодисментах войти в зал. Катька играет в этом спектакле одну из барышень в доме Огудаловой. Я посмотрю, как Катька выходит кланяться, а потом подожду ее у артистического входа.
Вика часто говорит: «Я сделала это без всякой задней мысли». Это означает, что у нее точно была задняя мысль.
У меня много мыслей, задние мысли обгоняют друг друга, лезут вперед… Моя задняя мысль – вдруг я смогу увидеть М.?..
Когда начали аплодировать, я отодвинула портьеру и проскользнула в зал. Артисты как раз вышли на поклоны.
Представьте, как артисты берутся за руки, делают шаг вперед и кланяются. Катька на выходах всегда кланяется ниже, чем другие, и быстрее всех отступает спиной со сцены, торопится скрыться за кулисами.
Ну вот, а теперь представьте – артисты взялись за руки, подняли руки… и вдруг две артистки резко вырвали у Катьки свои руки. Все сделали шаг вперед, а Катька растерялась, застыла на месте и осталась за спинами артистов одна.
И стоит там, за спинами, все кланяются, а она стоит вся красная, неловко оглядывается. Что это?! Это же против правил театральной этики, даже если артисты в ссоре, они не выносят на публику свои отношения!
Аплодировали долго, артисты выходили еще три раза, но Катька больше не появилась.
Я долго ждала Катьку у артистического входа. Уже все вышли, а ее все нет и нет, и я пошла в гримерку. Мне нельзя болтаться в театре, без спроса ходить по гримерным, нельзя вести себя в театре как у себя дома, но я все равно всюду пролезаю.
Катька сидела в гримерке у стола, все еще загримированная, в платье барышни.
– Что я им сделала, что?! – вскричала Катька. – Ленка хотела эту роль, и Женька, но я же не виновата, что они хотели Машу, а дали мне… Я объясняю, что я с ним не спала, а они не верят! А они говорят – посмотри на себя в зеркало, ты же не умеешь врать, у тебя все по лицу видно!
Катька посмотрела в зеркало и повторила.
– Я с ним не спала, честное слово, я не просила у него роль и не спала с ним! …Ну, что, похоже на правду?
