Анастасия Эльберг - Самая сладкая ложь
— Что вы! Зачем?!
— Вы сказали, что не знаете, что такое похмелье. А я не знаю, что такое смерть. Мне тоже интересно узнать, как это.
— Послушайте. — Константин замолчал. — Может, вам что-нибудь нужно?
— Новое сердце.
— Я могу предложить альтернативный вариант?
— Это интересно, — кивнула Марика.
— Сейчас мы закажем ужин, и вы не будете пить на голодный желудок. И пить снотворное, разумеется, тоже не будете.
Марика опустила глаза, разглядывая полупустую бутылку с вином.
— Я объясню вам, в чем дело, — сказала она. — Знаете ли, после того, как… я поняла, что мне нужно новое сердце, потому что старое уже не совсем пригодно, я решила, что не буду сидеть дома. Надену самый глупый наряд и пойду в ресторан. И если никого не встречу, то пойду, и…
Константин посмотрел на собеседницу. В зеленых глазах Марики светился огонек надежды.
— Понимаете?
— Понимаю. Я рад, что вы не хотите пить на голодный желудок. Я бы тоже что-нибудь съел.
— Почему-то я не могу представить, что ты просто так подходишь к девушке и знакомишься, — сказала Лия, которая уже принялась за принесенный десерт.
— Но почему же? Что может быть лучше, чем познакомиться с женщиной в ресторане, в театре? Или, скажем, в университете?
— В библиотеке? — улыбнулась Лия.
— Конечно. Пока ты будешь объяснять женщине, как пользоваться компьютерным каталогом, ты трижды получишь возможность попросить у нее номер телефона и сделать ей миллион комплиментов.
— Значит, вот как, — понимающе закивала она, сдерживая смех. — А я-то думала, что ты был скромным молодым человеком, который всегда четко определял дистанцию между ним и женщинами…
— Конечно. Но если есть правило, то есть и исключение.
Когда Константин и его новая знакомая покинули ресторан, настроение у обоих было превосходное. Вероятно, еще и потому, что за первой бутылкой вина последовала вторая. Именинник и его друзья давно отправились по домам, часы показывали начало второго. Но завтра была суббота, а поэтому молодые люди никуда не торопились.
Марика уже раздумала пить снотворное. Похоже, она вообще не собиралась спать, но ее попутчик был другого мнения. Усталость после рабочего дня давала о себе знать, и ему хотелось положить голову на подушку. Он попросил таксиста сделать приличный крюк и завезти в первую очередь даму, согласившись заплатить по счетчику, попрощался с ней и отправился домой, договорившись встретиться завтра.
В субботу было жарко. Сентябрь вступал в свои права, утомленный город дремал, будто решив устроить себе послеобеденный отдых. Пустынный ветер уже правил бал, хотя еще вчера воздух был чистым и прозрачным. Теперь дышать стало тяжелее, а солнце казалось крошечным, скрытое за желто-серой пеленой. Константин пожалел, что заставил Марику покинуть прохладную квартиру и проехать через весь город только для того, чтобы выпить кофе. Он стоял у витрины книжного магазина и, близоруко прищурившись, разглядывал лица прохожих. Песок в воздухе мог сделать слепым любого, даже самого зрячего. Удивительно ли, что, увидев Марику, Константин ее не узнал?
Но, конечно же, виноват был не песок. Марика выглядела иначе. На ней не было платья и туфель, которые не подходили друг к другу. На ней были черные брюки, темно-зеленая шелковая блузка и туфли на гораздо более высоком каблуке, чем вчерашние. Волосы она оставила несобранными: теперь они свободно лежали на плечах и были не такими уж чтобы и короткими — гораздо ниже лопаток.
Марика поправила большие очки с прозрачными стеклами, предназначенные для того, чтобы защитить глаза от песка, огляделась и, заметив Константина, помахала ему рукой. Когда она приблизилась, он еще раз убедился в том, что это совершенно другая Марика. На ней были другие украшения, на этот раз, гармонировавшие с остальным нарядом. У нее был другой макияж, более простой, но подчеркивавший достоинства ее лица, особенно глаза. И без того большие и ясные, сейчас они выглядели широко открытыми глазами любопытного ребенка.
— Привет, — сказала она, снова поправляя очки. — Ну и погода. Надеюсь, у тебя все хорошо? — Она улыбнулась. — Голова не болела?
— Голова? — переспросил Константин, который до сих пор пытался осознать произошедшие перемены. — Нет. Почти нет.
— Нет или почти нет? — уточнила она.
— Наверное, все же почти.
— Ладно, хватит тут стоять. Сейчас ты превратишься в песочную дюну. Мы ведь пришли пить кофе?
Константин не мог отделаться от ощущения, что все происходит слишком стремительно. По крайней мере, для мимолетного знакомства в ресторане, которое по определению не могло зайти далеко. Они с Марикой встречались по выходным, в будни выбирались в театр. Иногда отправлялись гулять по ночному городу или же занимали какое-нибудь удобное местечко в парке и беседовали в неярком свете фонарей. Месяц пролетел незаметно, за ним — второй, и за эти два месяца Константин окончательно убедился в том, что влюблен по самые уши.
Его мир перевернулся с ног на голову. Конечно же, симптомы влюбленности Константин знал хорошо, но то, что он испытывал сейчас, было новым и непривычным. Если бы ему сказали, что когда-нибудь из-за женщины он перестанет есть и спать, он бы не поверил. Его привычная размеренная жизнь одинокого человека, у которого есть лишь две цели — профессиональный рост и пополнение банковского счета, превратилась в бессмысленную гонку за чем-то неосознанным и, вероятно, не существующим. Все отходило на второй план лишь тогда, когда рядом была Марика. То, чем они занимались, не имело значения. Они могли сидеть в соседних креслах в театре или друг напротив друга в кафе. Могли бродить по улицам. Важно было одно — сейчас она здесь.
Марика заканчивала вторую степень по финансовому анализу, параллельно продолжая работать консультантом по ценным бумагам на бирже. Они редактировали черновик ее магистерской диссертации, обсуждали написанное, думали о том, что нужно убрать, а что следует добавить. Вероятно, именно общий интерес к финансовой аналитике послужил последним мостиком для скрепления отношений.
В тот четверг они сидели в кафе и, как того требовала уже устоявшаяся традиция, обсуждали черновик диссертации. Он была почти готов, но Марике постоянно хотелось добавить что-то новое. Константин выступал против добавлений. Он считал, что магистерская диссертация отличается от докторской тем, что последняя является более объемной, а первая — более точной и четко сформулированной. В этот раз он тоже высказал несогласие с добавлениями, и Марика расстроилась.
