Барбара Фритти - Подарок золотой рыбки
— Что это?
— Электронная чековая книжка твоего отца. Видимо, он проводит все финансовые операции через Интернет. И очень активно.
— Ты не должен смотреть, — запротестовала Пейдж. — Это конфиденциальная информация.
Райли перегнулся через ее плечо и нажал клавишу, показывая ей операции за последние несколько лет.
— Видишь что-нибудь интересное, Пейдж?
— Нет, я не хочу ничего видеть. Это не наше дело. — Она потянулась, чтобы закрыть окно на компьютере, но Райли остановил ее.
— Подожди секунду. Я там кое-что заметил, прежде чем ты отвлекла меня.
— Я не отвлекала тебя. Просто задала несколько вопросов.
— Вот, смотри — выплаты Жасмин Чен, один раз в месяц, точно, как часы.
Пейдж посмотрела ему в глаза и поняла, о чем он подумал. Об этом же подумала и она.
— Вероятно, у них были какие-то дела, — медленно проговорила Пейдж, чувствуя, как оборвалось сердце.
— Дорогостоящие дела. Речь идет о нескольких тысячах в месяц. Сумма немного колеблется. — Он пролистал несколько страниц за прошлый год и позапрошлый. — Есть несколько платежей в Калифорнийский университет в Беркли. Ты там училась?
— Я училась в Стэнфорде.
— Ты ходила на какие-то занятия в Беркли?
— Нет. — Пейдж нахмурилась, гадая, почему отец платил в этот университет. — Может быть, какой-то грант Хатуэев? Хотя почему тогда деньги шли с чековой книжки отца…
Она отошла в сторону, когда Райли снова сел в кресло, его пальцы полетели по клавишам.
Его надо остановить. Это выходит за рамки расследования дела о пропаже дракона. Райли вникал в бизнес отца, вторгался в его личную жизнь. Пейдж начинала понимать, как мало она знает о своих близких. Она никогда не задумывалась о возможности существования других людей, которые что-то значили для отца, кроме ее матери, деда и ее самой. Друзья никогда не играли важной роли в жизни Дэвида Хатуэя. На самом деле большинство времени родители проводили с друзьями матери.
— Кто такая Алиса Чен? — спросил Райли, прерывая ее размышления.
— Не знаю. Почему ты спрашиваешь?
— Она училась в Беркли. Твой отец переводил деньги на ее образование.
Алиса Чен? Кто она Жасмин? Дочь?
Пейдж вдруг почувствовала, как внутри все сжалось в тугой узел. Он давил все сильнее и больнее.
— Выключи! — потребовала она.
Райли бросил на нее быстрый взгляд.
— От того, что я выключу компьютер, ничего не изменится.
— Верно. Но я не хочу знать.
— Тогда не смотри. Но я нутром чую, что Жасмин Чен как-то связана с драконом. И, возможно, Алиса тоже.
Пейдж отошла от него, уставилась в окно, выходившее на Юнион-сквер. Она не видела магазинов, парка, машин — видела только лицо Жасмин Чен, ее квартиру, картину, изображающую дракона, фотографию молодой женщины на столе. Алиса?
Ну, так что, если ее отец давал Жасмин деньги?
Это не имеет значения, если Жасмин родила дочь, а ее отец щедро платил за обучение этой девочки. Он не жадный человек. Он спонсировал множество благотворительных организаций. Жасмин, вероятно, не могла себе позволить отправить ребенка в колледж, она художник, а отец всегда поддерживал творческих людей. Он любит и ценит искусство, и готов сделать все возможное, чтобы помочь талантливым людям выразить себя, не заботясь о том, как заработать себе на жизнь.
— Гм… интересно, — пробормотал Райли у нее за спиной.
Ей не нравилась его интонация. Она почти боялась спросить, о чем он. Но придется. Повернувшись, Пейдж спросила:
— Что ты ищешь сейчас?
— Данные.
— Чьи?
— Алисы Чен. Ей двадцать два года, мать — Жасмин Чен. Отец — неизвестен.
Сердце Пейдж екнуло.
— А почему это важно? У многих женщин есть дети, которые не знают отца.
Он бросил на нее подозрительный взгляд.
— Верно. Но многие ли из них регулярно получают деньги от совершенно незнакомого человека? А эта Алиса — посмотри-ка на сумму, и так каждый месяц в течение четырех лет.
— Хорошо, может быть, мой отец был связан с Жасмин, но это не имеет ничего общего с драконом. Поэтому выключи компьютер.
— У нее на стене картина, а на ней — пропавший дракон. Не думаю, что это простое совпадение. И твой отец понес дракона к ней. Это тоже случайность?
— Он просто показал ей. Заметь, он не оставил фигурку у нее.
— Это она так сказала, — усомнился Райли.
— Их отношения тебя не касаются. Они важны только для меня и для моей семьи.
Райли ничего не ответил, но его молчание казалось убийственным. Ей не нужно было никаких слов, чтобы соединить все открывшиеся факты.
— Пейдж…
— Не говори ничего.
— Хорошо. Не буду.
Она посмотрела на него долгим взглядом.
— Ты думаешь, Алиса Чен моему отцу…
— Дочь. — Райли встретился с ней взглядом. — И ты тоже так думаешь.
* * *Было легко узнать номер его палаты. Дочь соседки Жасмин работала в педиатрии. Так что она прошла мимо стола информации и поднялась на лифте на четвертый этаж. Часы посещения уже заканчивались, и в коридорах было тихо и пусто. Теперь, когда она здесь, Жасмин сомневалась, что сможет пройти через это. Она провела бо́льшую часть дня, беспокоясь о Дэвиде. Что делать, если он умер? Она не хочет допускать такую возможность, но она существует.
Дэвид Хатуэй так много для нее значит. Она любила его, ненавидела и снова любила. Каждый раз, когда она пыталась изгнать его из своей жизни, он возвращался совершенно неожиданно. Он внес в ее жизнь одни неприятности и боль. Он опозорил ее, а она, в свою очередь, опозорила свою семью. В последние двадцать два года она сторонится людей, когда-то любивших ее.
А все из-за Дэвида. Так почему она пришла сюда сейчас? Потому что она по-прежнему беспокоится о нем. Боги, помогите ей.
Она остановилась перед палатой. Дверь была закрыта. Он там один? Что она скажет, если он не один? Ее спросят, зачем она пришла. Или, может быть, они знают. Она вспомнила визит Пейдж. В глазах девушки она прочитала много вопросов, они не имели ничего общего с пропавшим драконом или несчастным случаем с отцом. Пейдж что-то подозревает, но у нее не хватило смелости спросить прямо, за что Жасмин ей благодарна.
Она тихонько постучала в дверь. Никто не ответил. Жасмин медленно открыла ее. Палата небольшая, но отдельная. На кровати лежал мужчина, совершенно неподвижно. Капельницы, разные медицинские приборы, и никого. Где они все — его семья, которую он обожал? От которой не мог уйти, которую он предпочел ей? Почему они не здесь, не у его постели, почему не молятся о его выздоровлении, не держат за руку, не говорят с ним, умоляя очнуться?
