Нора Робертс - Сегодня вечером и всегда (сборник)

– В интересах науки меня можно и убедить.

Он заключил ее в объятия.

– Начнем, пожалуй, вот с этого.

9

Когда он проснулся, Кэйси еще спала. Джордан с удовольствием ощутил ее тепло и легкое щекотание ее локонов на своем плече. В комнате было полутемно, на окнах спущены тяжелые шторы, но взгляд на часы подтвердил, что утро уже наступило. У него была намечена встреча ровно через час. Он вздохнул и посмотрел на Кэйси.

Никогда еще он не встречал человека, который мог спать таким глубоким сном. Джордан откинул прядь волос с ее лба. Она даже не пошевельнулась.

Он вспомнил, какой она была прошлой ночью, сонное желание, хрипловатый смех, тяжелые веки. Если бы он обладал более изощренным воображением, то решил бы, что она ведьма. Было в ней нечто потустороннее, из другого мира. И каждый раз, когда думал, что утвердил над ней свою власть, он убеждался, что еще прочнее запутался в ее сетях.

Сейчас, во сне, она была просто женщина, утомленная выпитым вином и ночью любви. Тогда каким же образом получается, что его дергает на привязи самая обыкновенная женщина? Вот она спит, и спит все колдовство. Она не может воздействовать на него своим задорным очарованием или посылать ему зовущие и в то же время вызывающие взгляды. Но что-то все же оставалось. Его все равно тянуло к ней, даже спящей.

Джордан еле коснулся ее губами, Кэйси не пошевельнулась. Вот этого ему и хотелось все время – проснуться рядом с ней, спящей. И разбудить ее. Губы у нее были такие мягкие, манящие раствориться в поцелуе. Он прошептал: «Кэйси», – и поцеловал ее. Без косметики лицо ее было бледным, а на носу виднелись еле заметные веснушки. Руки его потянулись к ее груди. Она не просыпалась, не шевелилась, но вздохнула, потому что он ей сейчас снился. Он прикоснулся губами к пульсирующей жилке на шее и закрыл глаза, ощущая ее биение. Его собственный пульс уже зачастил.

Он, едва касаясь, погладил ее, чувствуя, как нарастает страсть. Весь дрожа от ощущения своей власти над этим телом, он еще раз провел по нему рукой уже ощутимее. Кожа с внутренней стороны бедер была нежней шелка. Он застонал, потрясенный внезапно вспыхнувшей в нем жаждой обладания.

Джордан коснулся губами уха Кэйси, виска, припухшего рта, настойчиво раздвигал языком ее губы. Он извлекал Кэйси из сонного забытья. Наконец губы ее ответно дрогнули, она тихо застонала. Сердце ее вдруг отчаянно забилось под его рукой. Он вошел в нее прежде, чем она совершенно проснулась, ввергнув ее в вихрь страсти, такой же безумной, что обуревала его самого.

И вот она уже снова прильнула к нему, крепко обняв и положив голову ему на плечо, вздохнула и поцеловала его там, куда достала губами.

– Доброе утро, – пробормотала она.

Она возбуждала в нем какие-то первобытные чувства, и ему было не по себе от этого. Он никогда не знал, до какой степени страсти он может с ней дойти. В ее голосе слышался смех, сводивший его с ума.

– Доброе утро, как ты себя чувствуешь?

– М-м-м, чудесно, – и она прижалась к нему плотнее. – А ты?

– Великолепно, но я-то вчера вечером твердо держался на ногах, – и он слегка отодвинулся, чтобы получше разглядеть ее. Глаза у нее были ясные. Она улыбнулась, и в углу рта появилась ямочка. – А похмелье?

– У меня никогда не бывает похмелья, – Кэйси поцеловала Джордана. – Поэтому я не верю в его существование.

Она перекатилась резким движением и перевернулась на живот, оперлась локтями на его грудь и взглянула на него сверху вниз.

– Ты когда-нибудь думал, насколько было бы легче жить, если бы мы не верили в то, что неприятности обязательно будут?

– Интересная теория.

– У меня их десятки.

– Я уже это заметил.

Джордан провел пальцем по ее щеке.

– Но особенно интересную теорию ты высказала ночью.

Кэйси рассмеялась и прижалась лбом к его груди.

– И мы, кажется, применили ее на практике.

– Несомненно, и она прекрасно оправдала себя.

– Расскажем об этом Сирене? – Кэйси приподняла голову, глаза ее блестели от смеха.

– Нет, пожалуй, не будем.

Кэйси поцеловала его теперь уже медленно, со вкусом.

– Помнишь, я тебе сказала как-то, что у тебя потрясающее тело?

– Да. Меня это твое замечание несказанно удивило. Но я ведь тебя тогда еще не знал как следует.

Она вздохнула, почувствовав, как его руки скользнули вниз, к ее бедрам.

– Я и сейчас так думаю, – и Кэйси прижалась щекой к его груди. Она еще никогда не ощущала такого полного удовлетворения. – У тебя ведь на сегодня намечены встречи, да?

– Да, и первая должна состояться… – он поднял руку, чтобы взглянуть на часы, – через… полчаса. Я собираюсь опоздать.

– Если бы мы были сейчас на Фиджи, – прошептала она, – мы бы пролежали вот так целый день, и часы бы тебе не потребовались.

– Если бы мы сейчас были на Фиджи, – возразил он, – ты не смогла бы любоваться снегом.

Кэйси опять вздохнула и закрыла глаза.

– У тебя такое логическое мышление, Джордан. Мне это нравится в тебе больше всего.

Он помолчал. Она не говорила больше о любви с того самого дня, когда он услышал ее признание. Ему хотелось, чтобы она повторила эти слова. Может быть, он сумел бы наконец осознать свое собственное отношение к Кэйси. Джордан почувствовал, что она снова начинает уплывать в сон.

– Мне не хочется оставлять тебя одну, – прошептал он.

– Но вокруг тыща людей. – Она зевнула и улеглась поудобнее рядом с ним. – Вряд ли мне грозит одиночество.

– Я бы предпочел быть с тобой.

– Не беспокойся обо мне, Джордан. Я собираюсь выйти поискать свитер и джинсы для Элисон. Что-нибудь дешевое. Пусть у девочки будут вещи, над которыми можно не трястись.

– Возясь, например, в глине.

Она почувствовала по его тону, что он улыбается.

– Гм-м. – Она вспомнила, какое у него было выражение лица, когда они с Элисон возвращались после импровизированных занятий лепкой. Действительно забавно. – И еще я хочу посмотреть, как все украшено к Рождеству. Мне очень интересны подобные глупости.

– Но ты сможешь поломать свой напряженный график, чтобы встретиться со мной для ланча?

– Гм, возможно. А где?

– А где бы ты хотела?

Джордан знал, что надо встать и одеться, но пошевельнуться, казалось, просто немыслимым.

– У «Раджи», – сказала она сонно, – на Сорок восьмой улице.

– Тогда в два часа.

– Хорошо. Мне придется взять часы?

– А я никогда не видел, чтобы ты их носила.

– Я их ношу в сумочке, чтобы они меня не пугали.

Джордан поцеловал ее в макушку.

– Мне надо вставать. Если я останусь, я снова начну тебя любить.

Она лениво потянулась к нему, глаза ее были полузакрыты: