Лиз Реинхардт - Двойное дыхание (ЛП)

— Значит секс — это не «хорошо проводить время»?

Он взял мою руку в свою, переплетя пальцы с моими:

— Нет, — он пожал плечами. — Нет, когда ты не любишь человека.

— А ты когда-нибудь занимался сексом с тем, кого любил? — я пыталась оттолкнуть ревность, пронизывающую меня.

— Нет. — Глаза Джейка задержались на мне. — Не могу дождаться, когда это случится, — произнес он хрипловатым голосом, неуверенно и едва слышно. — Я знаю, это однажды произойдет и превратит все, что было, в еще более ничтожное, чем есть сейчас.

Мне пришло на ум, что Джейк на самом деле хотел оказаться правым на этот счет. Быть может, секс не был для Джейка всем. Быть может, он возлагал надежды испытать секс на основе искренней любви. Быть может, Джейк думал, что я была его настоящей любовью. Волнующий и нервный страх вцепился и завертелся в моем сердце.

— Не то, чтобы это было не здорово. — В одном предложении, он разрушил мое разгорающееся волнение. Здорово? — Это просто ничего не значит, — добавил он.

— Вряд ли такое возможно, — я попыталась вырвать у него руку, но он сжал ее крепче.

— Что ты имеешь в виду?

— Раз ты захотел сделать что-то подобное, ну я не знаю, уединиться с кем-то, разве ты сам не должен что-то чувствовать? — Я давила на него. Представить себе не могла, понравился бы мне его честный ответ. Было немного по-мазохистски спрашивать его об этом.

— Иногда так и случается. В определенный момент, кажется, что чувствуешь себя очень хорошо, но затем ты просто сильно сожалеешь обо всем, понимаешь? И ты думаешь, что не сделаешь это снова, но физически не можешь остановиться. — Он в упор смотрел на меня, желая, чтобы я поняла.

Я опустила глаза от его прямого взгляда. Не являлось ли это тем, что происходило между мной и Саксоном? А учитывая интимное освещение и кровать, я могла попасть в кучу неприятностей, о которых сожалела бы больше, чем могла вынести.

При холодном свете дня, мысль о том, чтобы снять одежду перед кем-то и не потерять самообладание от мокрой, жесткой, грязной перспективы, казалась сумасшествием. Но тогда совать свой язык в чей-то рот, падать в его объятия и целовать — тоже было сумасшествием. А я только и делала это без особых намерений. Возможно, это не отличалось от того, о чем говорил Джейк.

Его голос перебил мои мысли:

— Я знаю, ты не понимаешь этого до конца.

— Гораздо лучше, чем ты думаешь. Послушай, я была с…

И тут мой мобильник зажужжал и чуть не упал со стола. Собравшись ответить на звонок, я подумала предупредить Джейка вести себя тихо, но заметила по панике в его глазах, что он уже готов бежать в окно.

— Привет, дорогая, — сказала мама, и у меня все перевернулось внутри.

— Привет, мам! — Я практически закричала, но затем подумала, если она что-то услышала бы в моем голосе, то думала бы, что я что-то замышляла. Паранойя накрывала меня.

— Мы с Торстеном только вышли из кино. Я собираюсь прихватить что-нибудь в Dairy Queen[33] для него. Ты же знаешь папу, он вечно голодный! Ты хочешь чего-нибудь?

Мой бурлящий живот успокоился. Dairy Queen был в 15 минутах от нашего дома.

— Спасибо, мам, но я съела много пиццы и наелась.

— Ладно. Люблю тебя, детка. Скоро увидимся.

— И я тебя люблю, — я отключилась.

— Мне лучше уйти. — Джейк быстро поднялся. — Не хочу доставлять тебе неприятностей.

Я уже ненавидела его задумку уйти. Моя кровать казалась слишком большой и пустой без него. Я поплелась до двери, но затем на ступеньках притянула его к себе.

— Пять минут, ну, пожалуйста, — я не стыдясь, прикусила губу и опустила брови. Это было самое лучшее грустное лицо, которое я могла сделать.

— Если меня увидят здесь, твои родители возненавидят еще больше, чем уже собираются. — Несмотря на слова, он стоял около меня и проводил рукой по талии.

— Почему это они должны тебя возненавидеть? — спросила я, хотя могла без труда придумать сотню причин. Я положила голову на его плечо и закрыла глаза, несмотря на все сомнения и возможные проблемы.

— Если бы я был на месте твоих родителей, то не позволил бы ни с кем встречаться. Я бы запер тебя в комнате. — Он прислонился губами к моим волосам.

— Почему? — Я старалась не особо обращать внимание на его пальцы, двигающиеся по моим бедрам. Это было так похоже на то, что говорил мне Саксон. Было странно, как они могли быть такими разными, но при этом говорить одинаковые вещи.

— Потому что ты умная, удивительная и по-настоящему прекрасная, — произнес он, и мое сердце бешено заколотилось. Я повернулась, чтобы заглянуть в его глаза, которые в сумерках казались темнее и жадно уставились на меня. — За одно то, что я о тебе думаю, меня могут убить твои родители, если узнают.

— А что ты думаешь? — осмелилась я, нервничая, что узнаю его тайные мысли обо мне.

Вместо ответа, он поцеловал, лизнул мои губы и прижался так, что из горла вырвались небольшие стоны, дающие некоторые ответы на вопросы о его сокровенных мыслях.

Он со стоном оторвался от меня. Я прикоснулась рукой к своим губам, которые припухли и стали горячими от поцелуя.

— Я пошел. — Он запнулся. — Можно я позвоню вечером?

— Да. — Я не хотела выпускать его руку.

— Береги себя.

Я знала, что он хотел сказать гораздо больше, но не сказал. Он еще раз прикоснулся ко мне губами и затем быстро умчался на своем мотоцикле по лесам и полям за моим домом.

Я вернулась в комнату, она казалась необычайно пустой без него. Отложив книгу Кингсолвер в сторону, я бережно взяла Голдинга. Я читала и делала пометки, стараясь сохранить запах и ощущение Джейка в голове, но это оказалось непросто. Было ощущение, словно весь мой мозг обмирал при мыслях о Джейке. Я пыталась заняться чем-то другим, но его образ продолжал появляться в голове. Я подумала, что если бы он зашел настолько далеко, насколько я допускала в мыслях, что бы он подумал о маниакальном влечении им, что бы он подумал о моей комнате, о поцелуе.

Я заставила себя вернуться к Голдингу и еще полчаса делала записи, пока не услышала, как открылась дверь, и вошли мама с Торстеном.

— Привет! — Я обняла их. — Что вы смотрели? — Даже когда они описывали кино, смеялись и вешали пальто, я продолжала ждать, что один из них неожиданно посмотрит и скажет: «Где он? Мы знаем, ты приглашала мальчика, Брен».

Но, конечно, они не спросили. Мы были на кухне, и мама делала нам чай.

Я пробежала пальцами по деревянному столу, моя рука скользила по закручивающимся узорам и конструкциям.

— Я видел одного из членов Ротари-клуба[34] в Dairy Queen, — сказал Торстен.