Бывший. Добьюсь тебя снова - Марта Макова
— А какое бабское? — лениво и удовлетворённо потянулась на гостиничных простынях. Каждая мышца, размятого и расслабленного после очередного раунда тела, приятно тянула и ныла.
— Детишек рожать, да за мужем ухаживать, уют в доме устраивать.
Невольно поморщилась.
— Фу-у-у, Герман. Ты же умный, современный мужчина. Откуда такой домострой?
— Это заложено в женской натуре. Баба рожает и поддерживает очаг, а мужчина бегает по лесу добывает еду и защищает от врагов.
Герман подтянул моё расслабленное тельце ближе, прижался к влажной спине и оставил ещё один жгучий поцелуй, теперь за ушком.
— Ты сейчас серьёзно? То есть за столько веков прогресса ничего не изменилось? — я жмурилась и млела от удовольствия.
— А что могло измениться? Мужики рожать не научились. — жёсткие пальцы прошлись вдоль позвоночника вниз и задержались на полушарии попы. Чувствительно сжали его и тут же погладили.
— Зато женщины научились охотиться и защищать себя. — промурчала приглушённо, подставляя спину под мужскую ладонь.
Я была расслаблена и совсем не готова к спорам. После двух прекрасных оргазмов, тело хотело чтобы его понежили, а в пустой, звенящей голове мысли отсутствовали напрочь.
— Херня всё это. Вам, женщинам, по прежнему никуда без мужчин. С мужем спокойнее и безопаснее. Он всё решит, а ты просто будь рядом. Люби, уважай, заботься и иди за ним. Как говорила моя бабка — ниточка за иголочкой, а жена за мужем, куда он туда и она.
— Ну это раньше было. — протянула лениво. — Женщина, выходя замуж, была вынуждена жить жизнью мужа, идти по его пути. Сейчас мы сами можем выбирать дорогу, свою жизнь.
— Ты не хочешь семью и детей?
— Нет, не хочу.
— Я вот этого не понимаю. Этих новомодных чайлдфри. Один выпендрёж. Ладно мужик может не хотеть детей, но в женщинах этот инстинкт природой заложен. Так что не ври сама себе. — чувствительно шлёпнул меня по заднице, как провинившуюся. — Любая нормальная баба хочет замуж и нарожать детей.
Нега испарилась, словно и не было её секунду назад. Я внутренне подобралась. Вечер переставал быть томным.
— Значит, я ненормальная.
— Да нормальная ты, просто цену себе набиваешь. — Герман словно не замечал, как я напряглась, продолжал гладить мою спину. — Хочешь выглядеть не такой, как все. Особенной.
Отстранилась и резко села, подтянув простынь на грудь. Но любовник словно не замечал изменившуюся вокруг атмосферу. Мою прикушенную губу и напрягшиеся плечи. Снова потянул меня на себя, пытаясь уложить на твёрдую грудь.
— Когда ты уже перестанешь прыгать как белка с ветки на ветку, с мужика на мужика. Пора остепениться, Мира. Тебе уже тридцать, самое время подумать о семье.
— Кандидатуры нет. — я ещё пыталась сдержать раздражение. Это уже не первый наш с Германом спор на эту тему. Не хотелось закончить вечер очередным раздором.
— А я чем тебе не подхожу? — в стальных глазах был не просто вопрос, требование, ревность даже злость.
— Женат? — пожав плечами, вывернулась из его стальной хватки.
— Я уже говорил, одно твоё слово... — Герман тоже сел на разворошённой гостиничной кровати. Каждая мышца его поджарого, сильного тела была напряжена, на лице играли желваки, тонкие губы сжались в нить.
— Ну да, Гер. Ты так легко разбрасываешься словами потому, что статус женатого тебя защищает. Всегда можешь сдать назад. Даже твоё предложение звучало смешно, как в дешёвом романе — поженимся, как только дочь окончит школу и поступит в институт. Что следующим будет? Жена больна, трудности в бизнесе, подожди ещё немного? Давай оставим это для пошлых историй для дурочек. Я не собираюсь за тебя замуж. Ни сейчас не через пару лет. Меня всё устраивает.
— Так и будешь с члена на член скакать?
— Ты так говоришь, будто у меня десяток мужчин, гарем. — резко сбросила с себя простынь и потянулась за бельём. — Если тебя так задевает, то успокойся. Ты у меня один единственный.
— А тот белобрысый сопляк?
— Мы расстались. — за секунду справилась и с трусиками и с бюстгальтером
— Плохо себя вёл? — в голосе звенела злая насмешка.
— Говорил много лишнего. И тебя брошу, если не прекратишь постоянно поднимать тему моего замужества и детей. Мне надоело. — нырнула в платье и, прихватив на ходу чулки с кресла, шагнула к двери.
— Ты куда? Беломира! — Герман, пытаясь одновременно обмотать простынёю бёдра и перехватить меня, споткнулся о высокий ворс ковра. — Остановись, кому сказал! Не смей уходить, мы недоговорили!
В последнюю секунду схватил меня за предплечье и дёрнул на себя.
— Я тебе что, мальчик, бегать за тобой?
— А я тебе что, девочка, выслушивать твои оскорбления и нравоучения? — вздёрнула подбородок, смело глядя в стальные серые глаза. — Ты мне кто? Муж? Брат? Отец родной?
— Ты и есть девочка. — Герман резко притянул меня к себе, положил ладонь на голову и прижал её к своей груди. — Глупая, запутавшаяся в этой жизни девочка. Я люблю тебя.
Снова толкнула пальцем медвежий клык. Страшно хотелось закурить. Я делала это очень редко, только в минуты полного душевного раздрая.
Потянулась к бардачку, кажется, там ещё с лета валялась пачка. Пока машина прогреется, можно выкурить сигаретку, меня это всегда успокаивало. А сейчас мне очень нужно привести свои мысли и чувства в порядок. Вернуть Белку и попытаться жить прежней жизнью. К чёрту Арса, а заодно и Германа. Любовь — это больно.
Глава 26 Арс
Смотрел, как её увозила тонированная машина с очень интересными номерами. Непростыми. У меня соперник из серьёзного ведомства? Тот мужик из ресторана, или всё-таки генерал Фролов, у которого пришлось брать разрешение посетить кордон?
И ведь даже не обернулась, когда окликнул! Упрямая Белка. Проследила, как водитель укладывает вещи в багажник и быстро нырнула в салон машины. За тонированными стёклами её уже было не рассмотреть.
Вокруг меня суетились люди, что-то рассказывал Влад, о чём-то пытался докладывать мой личный помощник Денис, врач скорой, которую зачем-то пригнали прямо на поле, спрашивал о моём самочувствии, а я сжимал в кармане медвежьи когти на кожаном ремешке и смотрел вслед уезжающей Белке. До скорой встречи, Беломира Озерова.
И только когда увозящая её машина скрылась за кирпичным административным зданием военного аэродрома, развернулся к галдящей толпе, окружившей меня.
— Тихо! — рявкнул от души, выплёскивая раздражение. Помощники, замы, местные и столичные, разом замолчали.
— Влад, самолёт здесь? — развернулся к другу.
— Арс, неделю тебя ждём. Прилетели, как только сообщили. Джет готов вылететь в Москву в любую минуту.
Кивнул удовлетворённо. Значит, прямиком домой, без задержек.
— Тогда в аэропорт.
— Наша помощь точно не нужна? Может,
