Ключи от кадиллака - Валерия Аристова
— Я... Я не знаю, – сказал он, переводя глаза с жены на заснеженную веранду, – спасибо за предложение, но я и правда не знаю. Я перезвоню вам.
Отказываться сразу было невежливо. Ральф отбросил телефон, упал на подушку и стал смотреть в потолок.
Прошло пол года с тех пор, как миссис Линден попала в больницу. Сейчас он слышал, как она возится на улице с лопатой, чистит дорожку. Врач советовал ей активность на воздухе и старушка по-своему понимала эту активность. Она вставала ни свет, ни заря, чистила двор, если за ночь выпадал снег, готовила завтрак, и уезжала на конюшню. Ральф и Мейбл, которые поднимались будить детей к школе, приходили на кухню к свежим булочкам и горячему кофе.
Он постепенно стал привыкать быть своим в их сложившейся за многие годы семье, где была бабушка, была Мейбл, и были дети. Не было только его. И ему было сложно найти себе место, потому, что у миссис Линден он занимал положение старшего ребенка, а Мейбл считала его кем-то типа любовника, который приехал погостить. Она не верила ни единому его слову, но вела себя без лишних эмоций. Ночью они спали в одной кровати, как муж и жена, днем превращались в друзей, но он видел, что Мейбл каждую минут ждет подвоха. Это ужасно бесило его. И еще больше бесило, что подвоха она ждала не зря. Час настал.
— Кто звонил?
Мейбл села в постели и откинула с лица волосы.
Утро было его любимым временем. Она всегда вставала ужасно смешная и заспанная, топала в ванну, где свершалось чудо превращения сонной девчонки в красивую женщину. Выходила она уже одетая, причесанная, уверенная в себе.
— Знакомый из Голливуда.
Она свесила с кровати ноги.
— Поедешь?
Голос ее был спокоен и безразличен. Неужели ей и правда все равно? Ральф тоже сел. Если еще минуту назад он сомневался в собственном выборе, то сейчас был уверен, что прав. И черт с ней, с мечтой. Мейбл не верит ему, ни слову. А он столько раз уверял ее, что больше никогда не покинет ее. Никогда.
— Нет, не поеду.
Она усмехнулась.
— Зря. Важное же что-то предложили.
Ральф молчал.
Важное. Но что важнее? Если он уедет сейчас, то возвращаться ему будет некуда. Мейбл признает последнюю попытку примирения провалившейся и найдет себе нового профессора... Или герцога. Или еще кого покруче.
— Мы хотели лететь на Новый год в Париж, – сказал он, – вот и полетим.
— Я могу слетать с детьми без тебя.
Вот это и есть самое страшное — «без тебя». Ральф сжал губы.
— Без меня не можешь.
Мейбл встала и стала выбирать вещи, которые хотела надеть. Ральф наблюдал за утренним ритуалом, любуясь ее профилем и растрепанными золотистыми волосами.
— Так что тебе предложили?
Он вздохнул.
Ему предложили мечту. Ту самую, ради которой он год провел на пробах, так и не получив никакой роли. Ту, о которой мечтают все.
— Мне предложили роль второго плана в блокбастере.
Мейбл резко обернулась.
— Так что же ты сидишь? Собирайся скорее!
По лицу ее невозможно было понять, что она думает, шутит или совершенно серьезна. Ральф встал и подошел к ней. Пусть будет новогодний Париж, а не пробы в Голливуде. Пусть будет идиллическая картинка в его блоге, где они вчетвером на фоне елок и Эйфелевой башни держатся за руки в красных варежках... Пусть...
— Я не поеду.
Мейбл положила ему руки на плечи.
— Но я не требую от тебя таких жертв! – воскликнула она, – Господи, Ральф, ты так долго к этому шел!
— К тебе я тоже долго шел, – он стряхнул ее руки с плеч и бросился в ванну.
Долго умываясь, он попытался привести мысли в порядок, но ему это не удалось. Будет ли он жалеть об упущенной возможности? Да, будет. Но он не останется один в доме деда, чтобы стариться вместе с дорогой машиной, превращаясь в пародию на самого себя. Он никогда не будет один! И пусть эту роль сыграет кто-то другой, он поведет детей в кино, чтобы посмотреть фильм, где могло бы быть его лицо...
— Ральф! – Мейбл надоело ждать и она заколотила в дверь.
Он открыл, и смотрел на нее не отрываясь.
— Надо будить детей.
Мейбл улыбнулась.
— Я скажу им, что папа будет сниматься в кино в Голливуде!
— Но я уже отказался! – крикнул он.
— Ты сказал, что подумаешь. Так что звони и говори, что согласен, – Мейбл улыбалась, – это же просто прекрасно, Ральф!
Он медленно пошел к кровати, сел и опустил руки на колени. Мейбл долго возилась в ванной, а он так и сидел, смотря на телефон, но не взяв его в руки. Наконец дверь распахнулась, выпуская его красавицу. Мейбл надела белый свитер с опушкой по вороту и была в нем похожа на рождественского ангела со своими золотистыми волосами.
— Позвонил? — спросил она.
Он мотнул головой.
— Почему?
Мейбл села рядом с ним, и рука ее легла на его руку.
— Ты же понимаешь, что тогда я уеду в Голливуд? – Ральф не смотрел на нее.
— Понимаю, конечно. Но ты же вернешься?
— Мы и так столько времени жили отдельно! Я больше этого не хочу. Я клялся тебе, что никуда не поеду без тебя, и я не поеду!
Мейбл склонила голову на бок.
— Так просто отказаться от карьеры, ради такой ерунды? Ральф, я не требую от тебя полной самоотдачи, да и зачем мне это? Я не хочу, чтобы ты отказывался ради меня от всего, к чему так стремился!
— Съемки займут год, Мейбл. Год! И это как минимум. Ты разве не понимаешь этого? – наконец он посмотрел на нее, не зная, что ему делать. Париж ждал их, и он обязан был лететь в Париж на какие-то очередные торжества герцогского семейства. Лучше он продастся им, отказавшись от самого себя, чем останется один уже навсегда, но с лицом на экране.
— Тогда я поеду с тобой, – Мейбл сжала его руку, – а дети поживут с бабушкой. Мы будем приезжать, как только выдастся свободный день. Бабушка почувствует себя нужной, и, увидишь, ей это пойдет на пользу. А рисовать я могу и в Голливуде. Честное слово, мне
