Загадаю тебя - Мария Летова
Держать её в руках - это само по себе удовольствие, а держать в руках её беременную - это новый уровень эндорфиновой атаки. Особенно когда чувствую, что оторвать Таню от себя сегодня можно будет только с мясом.
Когда её дыхание успокаивается, я прижимаюсь губами к её уху и бормочу:
— Когда поженимся, возьмешь мою фамилию…
Несмотря на то, что эта шутка за время нашего знакомства в юности успела солидно выебать нам обоим мозг, Таня счастливо смеётся…
Эпилог
Семь лет спустя…
Таня
— Ты что, влюбился? — спрашиваю я своего брата, когда сзади его машине снова наперебой сигналят.
Зеленый уже давно загорелся, а Артем не двигается с места. Он так тормозит уже в третий раз. К моему удивлению, брат вопрос игнорирует, вместо этого задает свой:
— Какие планы на вечер?
— Нужно в аэропорт съездить, — отвечаю я. — Аглая с семьей ночью прилетает.
— И Зотов с ней?
— Да….
— У-у-у-у, — тянет Тёма. — Нужно пацанам сказать…
— В пятницу будут шашлыки. Приезжай.
— Ага…
На улице густой завесой сыплет снег - подарок от погоды к Новому году. Праздник завтра, и я, кажется, почти все успела. Конечно, если моя голова не свихнулась к чертям собачьим в суете последних недель, и я не живу в вымышленной реальности последние несколько лет!
Артем сворачивает на парковку Ледового дворца, она до миллиметра забита. Сегодня у городской детской хоккейной команды домашний матч против “Химок”. Мы проезжаем мимо их клубного автобуса, и Тёма тормозит посреди парковки.
— Спасибо, — говорю я, отстегивая ремень.
Брат тоже выходит. Мы оба подходим к задней пассажирской двери, которую Артём открывает. Возится минуту, нырнув по пояс в салон, после чего ставит на заметенную снегом парковку моего полуторагодовалого сына.
Я сразу опускаюсь на корточки, чтобы накинуть на его шапочку капюшон комбинезона и потуже затянуть маленький шарф с символикой городской хоккейной команды.
Степа хлопает глазами. Я одеваю на его ладошки рукавички.
— Апу-псе-хю… — лепечет он. — Пу-мне-сю….
— Пока, болтун, — Тёма слегка треплет его за капюшон.
Степа поднимает к нему личико, произнося:
— Па-ка, па-ка…
— Привет передавай, — просит меня брат, прежде чем запрыгнуть в салон своей машины.
Он отъезжает, а мы со Степой направляемся ко входу в Ледовый, и на это у нас уходит уйма времени, ведь остановки мы делаем на каждом шагу. Чтобы посчитать снежинки или поговорить с ними. Мы опаздываем, но за последние годы я так привыкла опаздывать, что просто перестала испытывать по этому поводу эмоции!
Если я опаздываю, то просто смиряюсь, правда для достижения этого дзена пришлось пережить чертову кучу нервных ситуаций.
В холле Ледового я торопливо снимаю со Степы шапку и расстегиваю его комбинезон, с улыбкой бросая взгляд на висящее здесь же табло со счетом.
— Молодцы, орлы, — говорит охранник на входе, заметив мой взгляд.
В последние несколько лет детский хоккей у нас в городе переживает свой расцвет. В этом году у команды есть все шансы взять кубок.
На трибунах прохладно. На детских матчах они всегда пустые, на играх присутствуют только тренеры, родители и случайные посетители. Сегодня здесь еще и съемочная группа городского телеканала, кажется, мы со Степой попали в кадр.
От длинного свистка закладывает уши. Потом раздается еще один.
— Слева! Слева обойди… — слышу требовательный голос своего мужа. — Обходи!
Мы со Степой успеваем оказаться возле бортика вовремя. Как раз, чтобы я увидела, как на льду в рукопашную сцепились два игрока.
Драка на льду шестилетних хоккеистов выглядит просто не передать как! И я бы изошлась весельем вместе со всеми зеваками, если бы не маячащий на спине одного из драчунов знакомые номер и фамилия!
Третий, самый настойчивый и длинный свисток заставляет их разойтись. Они разъезжаются в разные стороны. Драчун, одетый в цвета нашей команды, усаживается на скамью штрафников, а игра возобновляется.
Стоя над нашим сыном, Капустин его отчитывает:
— Я тебе что сказал делать? — пеняет он ему. — Ты мой голос слышал?
— Слышал! — психует Сава, швыряя на скамейку перчатку.
— Тогда почему не сделал?
— Не знаю! — огрызается сын.
— Ну, так посиди и подумай! — наказывает его отец.
Закусив губу, я усаживаю Степу в пластиковое кресло прямо за защитным стеклом скамеек штрафников и, достав из пакета печенье, вручаю его сыну, надеясь, что оно поможет ему досидеть до конца матча.
Я наблюдаю за тем, как главный тренер нашей детской команды расхаживает вдоль борта.
Данила Андреевич сегодня нацелен на победу.
Вижу, как он бросает взгляд на трибуны, ведь заметил нас со Степой, как только мы заняли свои места.
Переведя глаза на лед, я отыскиваю там еще один знакомый номер в цветах нашей команды - номер десять. И с замиранием сердца слежу за тем, как моего сына удерживает клюшкой соперник, после чего толкает в спину.
Раздается свисток, и через секунду Капустиных на льду уже двое.
Семен и Сева - близнецы. Семен играет в нападении, а с Севой пока не все ясно, но у него еще полно времени, чтобы определиться со своим амплуа.
Моему мужу хватило наглости утверждать, что рождение близнецов - это его заслуга. Когда на первом УЗИ нам сказали, что будет двойня, он горделиво ударил себя в грудь кулаком. На том исследовании он вообще вел себя, как настоящий клоун, медперсонал был им очарован. Странно, что они не написали ему номера своих телефонов на салфетках, чтобы позаимствовать генетический материал!
На самом деле, этот ген принадлежит мне, ведь с братом мы тоже близнецы.
Я готова делить со своим мужем что угодно, даже свои гены.
Сложив на груди руки, Данила следит за игрой, словно видеозаписывающее устройство. Я знаю, что сейчас в его голове происходит доскональный анализ ситуации, и он полностью погружен в свой любимый хоккей. Две его маленькие копии - тоже.
Главным тренером детской команды по совместительству мой муж стал два года назад. В тот год, когда нашим сыновьям исполнилось по четыре, - лучший возраст, чтобы начать играть в хоккей.
О других вида спорта в нашей семье и речи не было.
Семен и Сева встали на коньки в три года. В четыре - забили свои первые голы. Я совсем не буду против, если
