Загадаю тебя - Мария Летова
Я уверен, она в курсе, что никуда я, блядь, не собираюсь!
— Таня… — стучу я в дверь, — открой!
Икая, она отзывается:
— Уходи-и-и…
— Дверь!
Под свитером у меня водопад. Я чувствую, как липкий пот стекает по шее за воротник.
В голове - ноль вариантов причин, по которым моя девушка не желает меня видеть, но, если это поможет, я готов долбануться башкой о стену, чтобы приблизиться к истине.
— Я просила оставить меня в покое! — заикаясь, выкрикивает Таня.
— Может, сделать, как она просит? — с раздражением предлагает её брат, стоя у меня за спиной.
Я почти готов дать ему в рожу.
Обернувшись, зло прошу:
— Может, ты просто тихо свалишь?!
Пару секунд он смотрит на меня с внутренним сопротивлением. Этого времени ему достаточно, чтобы превратиться в гребаный заводной механизм.
— Может, пошел бы ты на хер? — предлагает он. — Это её из-за тебя так размазало? — тычет подбородком на дверь, — может, я просто морду тебе набью?!
Я стискиваю челюсть, но прежде, чем я успеваю открыть рот, дверь распахивается.
— Вы что здесь устроили? Совсем рехнулись?! — рычит она. — Проваливайте оба!
На этот раз я не даю ей возможности спрятаться от меня.
Обхватив Таню за плечи, вталкиваю нас обоих в комнату и отрезаю от МЧСника, щелкнув замком.
Глава 33
Я слышу, как хлопает входная дверь, и в комнате, освещенной напольным светильником, становится слышно только Танино шумное дыхание.
Она вырывается из моих рук, отскакивает на пару шагов, и хоть её сопротивление сложно назвать агрессивным, скорее вялым и ватным, я не препятствую. Позволяю ей эту дистанцию, глядя вслед волком.
Мы смотрим друг на друга.
Ее лицо заплакано, глаза опухшие.
Блядь…
Я готов кого-нибудь убить, если придётся.
То ли комнатное тусклое освещение искажает реальность, но мне кажется, будто Таня за этот вечер осунулась, и это наблюдение скручивает в узел внутренности. Мне до грёбанного зуда в ладонях хочется до неё дотронуться, но она искрит так, что сделай к ней шаг, меня на хрен отбросит.
Обняв себя руками, Таня подлетает к окну.
Уняв внутренний тремор, я в очередной грёбаный раз за этот день сипло спрашиваю:
— Что случилось?
Хрупкие плечи Тани коротко вздрагивают.
Мне потребовалось потерять её сегодня на четыре часа, чтобы понять окончательно, где на самом деле моё место. Оно рядом с ней. Неважно, у неё ли в съемной однушке, или в моей квартире. Плевать где…
Этот инсайт, как отрезвляющая пощёчина.
Чтобы преодолеть разделяющие нас метры, мне достаточно сделать два шага.
Я обнимаю её всю. Заворачиваю в своё пальто и вжимаю Таню спиной себе в грудь.
Опускаю подбородок на кудрявую макушку, ощущая мелкую дрожь её тела. Напряжение, которое его сделало каменным.
Укачиваю…
Я испытываю чёртов оргазм, когда Таня сдаётся. Расслабляется в моих руках, обмякает.
— Я жду… — говорю ей в волосы.
Так, словно из неё ушли все силы, Таня вяло отвечает:
— У меня две полоски…
— Чё это значит? — бормочу я.
— Что значит две полоски?! — кусается она. — Ты серьезно, Капустин?!
Таня поворачивается в моих руках и смотрит в глаза так, что ощущаю себя долбоёбом. Мой ступор натуральный, мозги вообще где-то там, в городе, по которому я носился последние четыре часа.
Я не придуриваюсь, и она это видит!
Сглатывает, глядя на меня испугано…
— Это же лечится? — спрашиваю с подозрением. — У меня есть знакомые врачи…
Таня зажмуривается и сипит:
— Боже…
Я продолжаю тупить, потому что теперь под хвост лупит волнение.
— Это лечится, — говорит Таня с досадой. — Примерно девять месяцев… у меня уже восемь…
Пока я вкуриваю, она выпаливает:
— Я беременна. Так понятнее?!
Я трачу время на то, чтобы сложить дважды два.
Две полоски?!
По моей роже растекается медленная ухмылка.
Это так остро, что я почти перестаю дышать.
Капустина наблюдает за моим лицом в смятении, а я чувствую себя пьяным.
— Повтори… — прошу хрипло.
Таня говорит сдавленно:
— Я сделала тест на беременность, и он положительный. Три теста. Я беременна.
— Я это понял, — говорю заторможенно, глядя на неё. — И в чём причина твоих слёз? Ты… ты не хочешь?
Я пытаюсь сказать как есть, но что-то не выходит, слова застревают где-то в горле. Не получается в лоб задать вопрос, который для меня вдруг становится ключевым. Важным настолько, что перехватывает дыхание.
— Кхм… — коротко откашливаюсь, — не хочешь моего… от меня… ребёнка?
Она взвивается. Стреляет в меня острым взглядом.
— Я?! А ты? Ты хочешь ребёнка или… я не знаю… или испаришься? Так же быстро, как расстался со своей Никой…
Её последние слова задевают не на шутку.
— То есть, — злюсь я, — считаешь, это сравнимые вещи?! Сравнимые отношения?!
— Я не знаю! — злится она тоже.
— Не знаешь?! Ты серьёзно не знаешь?! — требую, встряхнув её за плечи. — Каждая свободная минута у меня твоя. Каждая мысль о тебе. Я с тобой провожу каждую свободную минуту своей жизни, и если я забыл надеть резинки, это значит, что перспектива иметь от тебя детей меня не пугает! Я этого где-то подсознательно хочу!
— Подсознательно?! — шипит она. — Ты… ты…
— Я люблю тебя - вот, что это всё значит! — ору на неё.
В ответ она хлюпает носом.
Её глаза наполняются слезами, подбородок дрожит. Голос звучит по детски беззащитным:
— Любишь?
Я притягиваю её к себе, обнимая. Она дрожит. Обнимает руками за шею. Я сжимаю вокруг неё кольцо своих рук. Крепко, как поехавший.
— М-м-м-м… — выдыхаю, — Люблю, Капустина…
— Я люблю тебя… — выдавливает сквозь слёзы Таня. — Люблю тебя, Капустин…
Когда она поднимает лицо, я вижу в её глазах отражение тех бешеных эмоций, которые и у меня в крови пульсируют. Таня кусает губы, сдавленно шепчет:
— Мне что-то страшно…
— И так? — шепчу, касаясь её губ поцелуем.
Вздохнув, Таня шепчет:
— Думаешь, у нас получится?
— Получится что?
— Стать хорошими родителями…
— Если мы задаемся этим вопросом, то всё уже не так херово? — предполагаю я.
— Наверное… — выдыхает Таня немного капризно.
Мне это нравится. Нравится то, как, нахмурив брови, она смотрит на
