Узнай меня, если сможешь - Лада Шведова
– Очень мило, Дэни.
– С другой стороны, живи ты от меня подальше, я, быть может, и правда слегка бы заскучал, – выдал он, нахально улыбаясь во все брекеты. – И что, много тебе не хватает?
– Тысяч пять.
– Сколько?! Разве папа не распинался, что до Питера лететь дешево и летом мы обязательно там побываем и обойдем все музеи? Помнится, я еще сокрушался из-за низких цен и мечтал, чтобы их подняли, лишь бы в глаза не видеть все эти музеи…
– Ну, теперь-то я знаю, кого винить в высоких ценах на билеты.
Дэни помялся немного, печально вздохнул, и пробормотал:
– Есть у меня пять тысяч. И раз такое дело… Для Зои же.
– Ты дашь мне деньги на подарок?! – В услышанное просто не верилось.
– Ну да, я же сказал.
– Откуда у тебя столько?
– Я на кимоно копил, помнишь? Но раз его на себя берут родители вместо твоей доски… Короче, я тебе на карту закину. И ты это… билет скорее покупай, а то все разберут.
– Дэни, я…
– Ты, ты. Бесконечно мне благодарна и по гроб жизни теперь должна – понял я, – в этот раз он улыбнулся вполне по-человечески и ловко спрыгнул с кровати: – Ладно, пойду физику тупую учить, чтоб ей провалиться…
Глава 25
Следующие несколько дней я провела с Зоей, и точно знала – билет себе она не купила и даже не планировала. Обиделась на Аленку, но видно было – это ненадолго. Зоя на сестру едва ли не молилась, и провести с ней праздники мечтала с лета, с того самого момента, когда Алена укатила на учебу после очередного визита домой.
Почему я не подарила купленный билет сразу? Просто ждала особого момента – например, когда Зоя немного оттает по отношению к сестре. Но в итоге все получилось совсем не так, как планировалось изначально.
Мы сидели в университетском буфете вместе со Славой Рогачевым и, конечно, привлекали этим внимание, потому что Слава… ну, это Слава. Гениальный гений, что со стороны казался до ужаса странным, а при личном общении вполне приятным парнем. Да, он чаще молчал и мог проигнорировать даже прямое обращение к себе, но если держать в голове мысль, что гении часто витают в облаках и мало слушают простых смертных, то все нормально.
Я привыкла, Зоя тем более.
Ее вкус всегда был необычным, и Слава ему отвечал на тысячу процентов даже с привычкой молчать и отвечать только на сообщения с поставленными и осмысленными вопросами. Причем не стандартными фразами, а какими-то странно-заумными, но вместе с тем захватывающими. Зоя как-то дала мне почитать, у меня глаза в кучу собрались от чужого умения завернуть мысль.
Я не думала, что у них все быстро сложится, но Зоя была настроена серьезно, а Слава явно был не против происходящего, раз выбрался аж в наполненный людьми буфет. Как по мне, это даже не знак, а целый транспарант с разрешением набирать скорость. Но Слава же гений, а ни один человек с мозгами не упустит Зою, поэтому ничего удивительного.
Не слушая возражений, Рогачев купил нам ореховых булочек и кофе.
Пока рядом сидела Зоя, болтали мы с ней, но стоило ей отлучиться в погоне за преподавателем немецкого, повисла неловкая тишина. Подруга, как назло, совсем запропастилась, а буфет резко опустел – подобно Зое, многие бегали за преподами, а не лакомились свежими булочками. На это как бы есть весь учебный год.
Мне было странно сидеть двадцать минут в полной тишине.
– Как сестры? – спросила я, не зная, что еще придумать.
– Хорошо. Как брат?
– Неплохо.
– Хорошо. Как булочки?
– Очень нравятся, спасибо.
Булочки и правда были вкусными, а общество Славы… Я подумывала, как бы дождаться подругу, а потом поскорее свинтить и оставить их наедине. Во-первых, я очевидно лишняя, третье колесо и все такое, во-вторых, вся эта история с Антоном Орешиным забылась мной только на словах и ради громкой бравады. На деле я постоянно обо всем вспоминала и начинала грызть себя. А уж если приходило вдохновение переосмыслить наши беседы, его короткие замечания или взгляды… Ух, что я могла навыдумывать.
Так на днях мне на глаза попалась подаренная им книга – тот самый Гарри Поттер на английском. Сначала захотелось сжечь ее ко всем чертям, лишь бы больше не видеть, но позже стало стыдно за это желание. Во-первых, это книга! Во-вторых, она не виновата, что попала ко мне через Антона Орешина. После я подгрузилась и подумала: а не вернуть ли ее дарителю? Например, через того же Славу. Потом поняла, что это как-то глупо и показательно, словно мы с Орешиным много лет были женаты, и я в приступе гордости возвращаю все, что он мне подарил за годы неудавшегося брака. Потом я вспомнила, что формально он дарил книгу вообще Зое, а я опять заплутала в лабиринте лжи и теперь не имею права даже на показательную гордость.
Так ничего и не решив, я оставила книгу себе.
И соседство со Славой, пусть даже за столом в буфете, влияло на меня примерно так же. То хотелось, чтобы он перестал уже молчать и сказал что-нибудь о своем дружке или его глупом подкасте, то я радовалась, что Рогачев его не упоминал. Насколько я знала – даже в беседах с Зоей. Словно всей этой ситуации вообще не существовало.
А про «Сашу-беду» ничего не забылось.
Оказалось, еще во время первой прогулки нас случайно увидела Полина Медведева, наша с Зоей одногруппница. Она-то и растрезвонила всем, что та неадекватная Саша из подкаста – я и есть. Намекнула, что бедовый портрет уж очень сходится. Я, конечно, все отрицала, но каждое упоминание Антона Орешина тревожило душу, поэтому отрицание выходило таким дерганным и жалким, что выглядело подтверждением всех обвинений.
Когда уже это все прекратится, останется в прошлом?
Станет смешным, а не болезненным воспоминанием?
Не пока я ежедневно катаюсь в универ и меня зовут «бедой», это очевидно. У меня буквально день начинался с высматривания знакомой ярко-зеленой куртки в потоке студентов, торопящихся на пары. И неважно, что раньше мы с Антоном на территории университета почти не сталкивались, теперь я как могла избегала даже призрачного шанса встречи и всегда была начеку, словно шпионка, за которой охотятся подпольные хакерские организации. Потому что обида за «Сашу-беду» и насмешки, потому что стыд за так и не раскрытую (к счастью, представляю, что он наболтал бы в
