Запретная нота - Нелия Аларкон
— Я не делал.
— Я тебе не верю.
— Лгунья. — Он прижимает ладони к столу, по обе стороны от моей дощечки, и наклоняется. — Ты веришь мне, Грейс. Ты просто хочешь выместить на ком-то свою злость. Хорошо, если этот кто-то — я, но хотя бы имей мужество признать это.
Эмоции, бурлящие в моей груди, достигают предела.
Я замахиваюсь на него.
Он хватает меня за руку. Грубые пальцы обхватывают моё запястье.
— Отпусти меня, Зейн.
— Это был не я.
Моя вторая рука проносится по воздуху и бьёт его по лицу.
Он хватает и это запястье. Мои бёдра больно вжимаются в стол, когда он тянет меня вперёд, так что мы встречаемся посередине. Мир исчезает, остаются только его горящие синим пламенем глаза и ровное мятное дыхание на моём лице.
Я замираю, мой гнев трескается под его глубоким, леденящим душу взглядом. Напряжение между нами разрастается, как хлыст, больно ударяя по всем моим защитам и оживляя неоспоримую связь между нами.
— Я этого не делал. — Его слова вылетают стаккато. Короткие, пронзительные истины. — Мне нужно, чтобы ты это знала. Мне важно, чтобы ты это знала.
— Я… — Начинаю я, но тут раздается стук в дверь, и сжимаю губы, сдерживая бурю слов, давящих на моё горло и отчаянно пытающихся вырваться на свободу.
Я хочу верить тебе. Я верю тебе, но это не нормально. Мы не можем вот так оставаться одни в одной комнате. Это было небезопасно раньше, и это определенно не нормально сейчас. Я не знаю, что делать. Я знаю только, что не могу получить тебя. То, что мы сделали, то, что мы есть, — это неправильно.
— Простите? Я кое-что забыла. — Доносится из-за закрытой двери слабый голос учительницы.
— Заберёшь позже! — Кричит Зейн.
Все затихает.
Подавляю стон разочарования и вырываюсь из его объятий.
Ещё только восемь утра, а сегодняшний день уже превратился в сплошное дерьмо. Я чуть не расшибла себе голову в душе, мой сводный брат лизал мне шею, и мне это нравилось, мою репутацию размазывают по всему кампусу, а я все ещё чувствую что-то к человеку, к которому не должна ничего чувствовать.
Теперь мне придётся беспокоиться о том, что я потеряю работу в Redwood Prep.
— Дай мне время разобраться с этим. — Говорит Зейн, проводя рукой по волосам.
— Нет. — Огрызаюсь я. — Ты ничего не делаешь. Я сама разберусь.
Зейн смотрит на меня своими кричащими голубыми глазами.
Звонит мой телефон.
Я ныряю в сумочку за ним и прижимаю к уху.
— Что?
— Мисс Джеймисон? Это кабинет директора.
Цвет исчезает с моего лица, и я чувствую, как комната кружится.
— Директор Харрис хочет вас видеть.
Джинкс: Картинка стоит тысячи слов, но можно ли доверять этим словам?
Как настоящая говядина и веганская говядина выглядят одинаково, а на вкус отличаются, так и у фабричных скандалов нет одинакового запаха. Принесите мне золото, и я продам его. Принесите мне камень, окрашенный в желтый цвет, и я его выброшу.
Оставайтесь в безопасности.
До следующего поста держите своих врагов близко, а свои секреты — ещё ближе.
— Джинкс.
ГЛАВА 19
ГРЕЙС
Директор Харрис ждёт, стиснув пальцы и сцепив руки перед своим плохо сидящим на нем серым костюмом.
Харрис — маленький, невзрачный человек, чья голова едва достигает высоты его массивного кресла. Свет отражается от лысеющей головы, всегда покрытой блестками пота, словно его тело знает, что он виноват, и нуждается в способе выразить это.
— Присаживайтесь, мисс Джеймисон.
Он указывает кривым пальцем.
Я опускаюсь в кресло, хватаясь за ручки.
Комната мне незнакома.
Стены чёрные с золотом. Дорогие произведения искусства свисают друг с друга в тошнотворной мешанине. Как будто покупатель выбирал по ценнику, а не по сочетанию.
Мой взгляд возвращается к Харрису, и я ёрзаю в кресле. Мне не по себе. Неудобно.
Одно дело — видеть Харриса на школьных мероприятиях или на собраниях учителей, но я делала все возможное, чтобы никогда не оставаться в его кабинете одной.
И не потому что я хочу избежать неприятностей.
А потому что, видя его лицо, я вспоминаю Слоан.
В ту ночь, когда она пропала, ей позвонили.
От Харриса.
Она ответила на звонок на улице. Я так и не услышала, что она сказала.
Знаю только, что она не вернулась.
Мысли о Слоан заставляют моё сердце кричать от боли.
Я закрываю глаза.
На мгновение погружаюсь в темноту.
В печаль.
Сожаление.
Ярость.
Мои пальцы сжимаются в кулаки, и мне приходится сдерживаться, чтобы не выпустить их из рук.
Харрис улыбается мне.
— Это наша первая беседа один на один после собеседования при приеме на работу, верно?
Я опускаю подбородок.
— Кажется, будто только вчера вы вошли в эти двери, разложили свое резюме перед нашей комиссией по найму и сказали, что хотите отдать долг школе, которая изменила вашу жизнь.
Сильно прикусываю губу.
— Как вы знаете, вы самый молодой учитель в Redwood Prep. Всего на несколько лет старше наших старшеклассников. Некоторые скажут, что разница в возрасте совсем невелика.
— Кто бы мог так сказать? — Перебиваю я его.
Его губы кривятся ещё больше, а края так высоко поднимаются над лицом, что он становится похож на Джокера.
Я выжидающе смотрю на него.
— Широкая общественность. — Медленно произносит Харрис.
Наклоняю голову.
— Широкая общественность — это причина, по которой вы вызвали меня в свой кабинет?
Харрис делает паузу, оценивая меня. Я изо всех сил старалась не быть с ним агрессивной.
За почти год работы в Redwood Prep я ни разу не высказалась на собраниях и не выразила несогласия ни с одной из его политик.
Когда у Каденс и Серены были проблемы, я боролась с ним на каждом шагу, оставаясь при этом настолько послушной и непритязательной, насколько это было возможно.
Он облизнул губы, сдвинувшись так, чтобы показать свое недовольство.
— Вы расстроены, мисс Джеймисон?
— Просто пытаюсь понять, почему я здесь.
— Расслабьтесь. Это дружеская беседа. — Он сверкнул на меня большими зубами. — Не стоит нервничать.
Чуть не фыркаю.
— Хотите чаю? Кофе?
Я бы хотела, чтобы ты перешёл к делу.
— Нет.
Он осторожно переводит взгляд с меня на награды, обрамляющие его стены.
— Вам нравится здесь, в Redwood Prep?
— Все хорошо.
— Для учителя английского языка вы, кажется, не используете описательный язык.
— Мне нравится еда в кафетерии.
Он смеётся, и от этого у меня кровь идёт
