Обновлённая любовь (ЛП) - Ашер Лорен

— Как заботливо с ее стороны, — отвечаю я ломким тоном.

— Я сказал ей то же самое, прежде чем попросил поменять его расположение.

— И?

— Она сказала, что было бы глупо отделять их стенд с бунуэлос59 от нашего стенда с чампуррадо.

Я вздохнул.

— Все в порядке.

— Может, если ты поговоришь с ней о том, что тебя не интересует Далия в таком ключе, она оставит свои попытки поженить вас.

— Зная ее, она будет воспринимать это только как вызов.

— Думаю, во всем виновата ее одержимость этими теленовеллами, — он делает глоток своего напитка.

— Я надеюсь, что она поймет, что мы с Далией не созданы друг для друга, когда она наконец-то уедет из города навсегда.

Он наклоняет голову.

— И когда это произойдет?

— Понятия не имею.

— Ты действительно думаешь, что она рассталась с Оливером?

— Я бы сказал «да», исходя из того, как она продала мне свое обручальное кольцо, прежде чем я замуровал его в бетонную могилу.

У него отвисает челюсть.

Дерьмо.

— Забудь.

— Ты, миллиардер, который считает, что поход в стейк-хаус – это расточительная роскошь, купил обручальное кольцо Далии только для того, чтобы замуровать его в бетоне?

— Во-первых, я считаю, что стейк-хаусы переоценены, когда я могу приготовить то же самое у себя дома за полцены, а во-вторых, оно того стоило.

Рафа опирается подбородком на руки.

— Даже не знаю, что на это ответить.

— Лучше промолчи.

— Сколько ты за него заплатил?

Я ему не отвечаю.

— Джулиан.

— Сотню.

— Тысяч?

Я потираю затылок.

— Да.

— Почему?

— Я хотел закопать его в бетон.

— Мне трудно поверить, что ты тот же самый человек, который пять лет уговаривал себя купить McLaren за сумму в два раза меньше той, что ты заплатил Далии за дешевое удовольствие.

Когда он так говорит, это звучит плохо. Я не поступаю иррационально, особенно когда речь идет о деньгах.

— Ну, я всегда ненавидел это кольцо, — оправдание звучит слабо для моих ушей.

От глубокого вздоха Рафы у меня сводит живот.

— Что?

— Ты говоришь, что она тебе безразлична, но твои действия говорят о совершенно обратном.

— Потому что я купил ее кольцо?

— Из-за того, почему ты купил ее кольцо.

Я нахмурился.

— Я сделал ей одолжение.

— Продолжай говорить себе это.

Глава 17

Далия

— Я так рада, что в этом году ты приедешь на Праздник рожая, — говорит Жозефина. — Он очень изменился с тех пор, как ты была здесь в последний раз, — мама Джулиана уже два десятилетия является координатором городских мероприятий, и, хотя я знаю, что у нее нет любимчиков, Праздник урожая остается одним из ее главных фаворитов.

— И как же? — спрашиваю я.

— Все изменилось, причем в лучшую сторону – еда, развлечения, аттракционы. А в этом году мы пригласили ту же компанию, которая устраивает фейерверки в «Дримленде»!

Я несколько раз моргнула.

— Разве это не... дорого?

Жозефина смеется.

— Claro que si60, но Джулиан – наш главный спонсор.

— Под словом «главный» она подразумевает «единственный», — поддразнивает Лили.

У меня выпучиваются глаза. Все знают, что Джулиан отвратительно богат, но спонсировать каждое мероприятие кажется чересчур.

— Он жертвует так много только потому, что тебе нравится все планировать, не имея ограниченного бюджета, — говорит моя мама.

— Я и не думала жаловаться, — Жозефина пожимает плечами.

Мы продолжаем готовить и разговаривать, пока звонок в дверь не прерывает рассказ Жозефины о последнем казусе с планированием мероприятия с лабиринтом на кукурузном поле.

— Это, наверное, Джулиан или Рафа, — она вытирает руки, покрытые мукой, о фартук.

— Далия, можешь открыть? — мама поднимает глаза от своей разделочной деревянной доски и указывает на дверь кончиком ножа.

— Конечно. Лили же не может оторвать свою задницу и заняться сегодня чем-то полезным, — я спрыгиваю с барного стула.

Сестра высунула язык и вернулась к своей безостановочной переписке.

Я поправляю перевязь, прежде чем открыть дверь. Джулиан стоит по ту сторону с рулонами бумаг под мышкой и телефоном, прижатым к уху.

— Что ты имеешь в виду… — голос Джулиана прерывается, когда его глаза проходят по моему телу. Он дважды моргает, что на языке Джулиана, означает «блять».

Джулиан оценил мои старания хорошо выглядеть – это победа, в которой я даже не подозревала, что нуждаюсь после того, как потратила годы на то, чтобы втиснуть себя в образ кого-то другого.

Я заправляю волосы за ухо, прежде чем начать теребить висячую акриловую серьгу.

— Да, я все еще здесь, — его глубокий баритон слишком сильно влияет на частоту моего сердцебиения.

— Вот, — произносит Джулиан, передавая мне рулоны с чердака. Он мог бы легко поручить эту работу кому-нибудь другому, но решил сам принести их, вернувшись до сегодняшнего обеда.

Я стараюсь не придавать особого значения этому жесту, но проигрываю битву, когда он осторожно кладет бумаги в сгиб моей руки. От того, как он хмуро смотрит на мою сломанную руку, у меня подкашиваются колени.

— Мой покупатель не может ждать столешницы еще месяц, — его мышцы напрягаются, когда он проводит рукой по волосам, привлекая мой взгляд к толстой вене, бегущей по боку его руки. Джулиан, может быть, и проводит сейчас большую часть дня в офисе, но он все еще способен поднять меня и мешок цементной смеси даже в свой самый худший день.

Его взгляд перемещается на меня, ловя на месте преступления. Его правая бровь приподнимается в молчаливой насмешке, от которой у меня сводит живот.

Если считать Джулиана привлекательным – преступление, считайте, что я виновна.

Неужели ты ничему не научилась после того, как в последний раз купилась на его внешность?

Когда мы учились в колледже, Джулиан обидел меня не своим отказом. Конечно, это задело мою гордость и заставило почувствовать себя самой большой неудачницей после нашего страстного поцелуя, но моя неприязнь к нему гораздо больше, чем это. Он сломил мой дух, когда вычеркнул из своей жизни так, будто меня в ней и не было.

Я думала, что между нами есть что-то особенное после года, проведенного вместе в Стэнфорде, когда наши отношения из дружеских превратились в нечто совершенно иное, но все это оказалось ложью.

Мне бы очень хотелось подслушать разговор Джулиана, но я закрываю за собой дверь, хотя она и плохо заглушает звук его мягкого смеха. Мое сердце странно сжимается в ответ, что только еще больше выводит меня из себя.

Вместо того чтобы вернуться на кухню, я направляюсь в пустую столовую и кладу три рулона бумаги на столешницу, а затем тянусь к самому большому из них. С одной рукой снять обмотанную вокруг него резинку оказалось сложнее, чем казалось, поэтому я закрепила его между бедрами для опоры.

— Что ты делаешь? — хрипловатый голос Джулиана прорывается сквозь тишину.

— А на что это похоже? — я продвигаю резинку к верхней части рулона.

— На порчу бумаги, — он не ждет, прежде чем выхватить рулон.

Бумага касается внутренней стороны моих бедер, прежде чем скользнуть по месту, которое покалывает. Ладно, хорошо, у меня давно не было секса, но все же… какого черта?

Я делаю большой шаг назад, хотя жар в нижней части моего живота не ослабевает, когда взгляд Джулиана скользит между мной и рулоном бумаги.

Он качает головой, затем снимает резинку и раскладывает чертеж, чтобы мы оба могли его увидеть.

— Как это круто! — я наклоняюсь над столом, чтобы получше рассмотреть чертеж, датируемый началом XX века.

Джулиан обращает внимание на неразборчивые каракули в нижней части рисунка.

— Это оригинальные копии.