Обожженные изменой. Право на семью - Виктория Борисовна Волкова
Может поэтому и не сложилась у Борьки личная жизнь. Помню я его девчонок. Поулыбаются, из садика меня позабирают вместе с братом, а потом пропадут неизвестно куда.
Вот как я могу его предать? Как?
Степан хорош. И в общении, и в постели. Но никак не понимает, что между нами стена. Он по одну сторону баррикад, а я – по другую. Влюбляюсь в него как дура. Невозможно не влюбиться. И понимаю простую истину. Вместе нам не быть. Да и не хочу я жить и бояться каждого шороха. Прятаться в лесу в чужом доме не собираюсь!
- Не могу я, Степочка, прости, - шепчу, целую куда-то в ключицу. – Не могу, - рисую узоры по бицепсу.
- Что не можешь? – сонно спрашивает Криницкий. И я тушуюсь. Спал же крепко. И все расслышал?
- А? Что? – бормочу будто спросонья.
- Спи уже, - целует меня в макушку Степан. Прижимает к себе, будто дороже меня нет никого на свете.
- Хорошо, - прикрываю глаза и в наступившей кромешной тишине отчетливо слышу стук колес. Этот звук я ни с чем не перепутаю.
Железная дорога рядом!
А значит, всегда можно выйти к ней, добрести до станции и уехать. Напроситься к девчонкам в служебку. Никто не откажет коллеге.
«Интересно, какая тут ветка проложена и какая станция неподалеку? – размышляю, пытаясь представить карту РЖД Российской Федерации. Сколько я на нее насмотрелась на всяких планерках?! Но как не напрягаю извилины, ничего вспомнить не могу.
Что тут рядом? И даже сообразить не могу, в какую сторону увез меня Криницкий.
«А я еще всю дорогу проспала. Ворона!» - вздыхаю тяжко.
- Ты что, лапочка? Почему не спишь? – Приподнимается на одном локте Степан. – Хочешь, я тебя быстро усыплю?
«В чай подмешаешь, что-нибудь?» - чуть не ляпаю вслух, но вовремя прикусываю язык.
- Как?
- Сейчас увидишь, - нависает надо мной Степан. Подминая под себя, мгновенно впечатывает меня в матрас. И входит совершенно спокойно, будто ему там самое место. Принимаю его без остатка. Схожу с ума от медленного ритма и снова умоляю ускорится.
- Пожалуйста, пожалуйста, - шепчу и сама себе не верю. Я же пять минут назад думала, как мне удрать? А теперь что?
- А нам можно быстро? – замирает на секунду Криницкий.
- Не знаю, я не спрашивала, - выстанываю каждое слово. Ерзаю от нетерпения.
- Тогда медлячок, - решает он и снова доводит меня до полного помешательства. Мне даже начинает казаться, что этот мужчина специально создан для меня.
«Ира, остановись!» Приди в себя!» - пытается достучаться до меня здравый смысл, но я уже ничего не соображаю. Сосредотачиваюсь на толчках внутри. И улетаю. Вместе с Криницким.
- Девочка моя, - целует меня в лоб Степан. И поднявшись с постели, шлепает босыми ногами к кулеру. Набирает воду в стакан. Жадно пьет.
- И мне принеси… пожалуйста, - мяукаю я, усевшись на постели.
- Ага, - роняет неспешно Криницкий, возится около кулера и приносит мне теплую воду.
- А холодной не было? – морщусь досадливо.
- Была, - пожимает он плечами. – Я специально с горячей смешал. Нефиг тебе холодную пить. Заболеешь еще.
Пью и чуть ли не давлюсь от смеха.
Ну надо же какой заботливый!
- Тебе болеть нельзя, - замечает он серьезно и, убрав пустой стакан, ложится рядом.
- Степ, а мы вообще где? – прижимаюсь к теплому боку.
- В постели, - фыркает Криницкий, уходя от ответа.
- Я имею в виду территориально.
- Там Питер, там Петрозаводск, там Великий Новгород, - словно мельница машет руками. – А кругом лес.
- А в нем можно гулять?
- Сейчас категорически нельзя. Ранней весной в лесу клещей полно и прочей гадости. Леса тут неинтересные, непроходимая чащоба и топи. Короче, мы туда не пойдем, Ирочка.
- А-а-а, - тяну расстроенно.
- Но у нас на территории пруды имеются. Елочки вокруг посажены, березки. Можем сходить прогуляться. Я там иногда рыбу ловлю, - зевает Криницкий.
- Я тоже хочу!
- Что? – сонно тянет он. – Давай спать, Ира.
- На рыбалку. Ты как ловишь?
- На фидер, - бухтит, надеясь, что меня отпугнет незнакомое слово.
- А я умею на фидерную, Степа. Возьми меня с собой, пожалуйста, - шепчу, не надеясь на удачу. Но и сидеть в четырех стенах я не намерена. Самый простой план – узнать у местных как пройти к станции и сбежать. И ничто так не сближает людей как общая рыбная ловля.
- О, какие ты слова знаешь, Ирина Николаевна, - восхищенно тянет Степан и вздыхает тяжко. – Ладно, дам указание егерю, пусть для тебя рыбы прикормит побольше, - мягко укладывает мою голову себе на грудь. – Все. Теперь спи, неугомонная девочка. Завтра будем придумывать легенду…
- Какую?
- Где и когда мы познакомились.
Глава 27
Впервые в жизни я всю ночь сплю с женщиной. Нет, я не про секс, а именно про сон. Даже с Ангелиной у нас всегда были раздельные спальни.
А Ира…Не могу ее отпустить. Мне ее чувствовать надо, дышать ею. Даже когда она переворачивается на другой бок, тянусь за нею, как наркоман за дозой. На инстинктах, не просыпаясь. От того, может быть, и спится сладко, как никогда в жизни не спалось. И только перед рассветом по давно заведенной привычке распахиваю глаза. Пялюсь в потолок и все пытаюсь понять, в какой момент я безумно увлекся женщиной и перестал себя контролировать?
Осторожно поднимаюсь с постели, укутываю в одеяло спящую Иру. И снова наклоняюсь к ней. Поцеловать.
Обычно по утрам я спускаюсь в спортзал, молочу там грушу до изнеможения, плаваю в бассейне, а потом попарившись в баньке, иду сразу завтракать. Но сегодня все не так.
Мне не хочется оставлять девчонку одну в спальне. А вдруг проснется, а меня нет?
«Эта женщина проработала полгода проводницей, - напоминает мне здравый смысл. – Должна быть приспособленной к жизни, циничной и прожженной».
Но Ира не такая. Она, конечно, дает отпор. Но очень мягко
