Порочный союз - Джилл Рамсовер
Утром третьего дня Кейр принес тонну моей одежды и других необходимых вещей из моей квартиры. Мысль о том, сколько занятий я пропускаю, вызывала у меня тошноту. Я связалась со своими преподавателями и сказала им, что заболела, но это оправдание помогло бы мне только в этом случае. Я понятия не имела, как долго Кейр планирует держать меня в изоляции. Я молилась, чтобы то, что он собирает вещи, не было показателем длительности моего пребывания в доме родителей, потому что это означало бы, что я могу пробыть там несколько месяцев. Три больших чемодана. Отрицание не позволило мне полностью распаковать ни один из них.
Когда я наконец решила хотя бы просмотреть их и узнать, что он привез, все стало еще более неловко. На самом верху первой сумки, которую я открыла, лежали все три моих вибратора. Я уставилась на них, глаза округлились, а живот свело.
Кейр Байрн видел мои вибраторы и хотел, чтобы я знала об этом. Что это значило? Что он подумал, когда впервые увидел их?
В сотый раз воспоминания о том, как он трахал меня до потери сознания, нахлынули на меня. Я не могла поверить, что позволила этому случиться, и как отчаянно я жаждала большего.
Я сжимала в руке свою любимую игрушку-бабочку, и покалывающее предвкушение пульсировало под моей кожей. Секс был последним, о чем я должна была думать. Моя чертова жизнь была в опасности!
Это не так уж и неразумно. И кроме того, что еще тебе остается делать? Ты здесь в ловушке.
Тогда я заметила, что было упаковано под игрушками. Моя одежда для танцев. Он упаковал все мои танцевальные принадлежности — спортивные лифчики, майки, леггинсы, колготки — все. Он даже положил обе пары моих танцевальных туфель на дно, а внутри одной была записка.
Я хочу, чтобы ты снова танцевала. Только для меня.
Мое сердце беспорядочно забилось.
Возможно, в прошлый раз были и другие зрители, но даже тогда я танцевала только для него. Не то чтобы я призналась в этом вслух. Возможно, он просто считал это сексуальным, но он не понимал, что танец значит для меня гораздо больше. Танцы были выражением моей души. Единственная отдушина, которую я позволяла себе. Отдать ему эту часть себя значило гораздо больше, чем он мог предположить.
Я выбрала майку и шорты и пошла переодеваться. Когда мои мысли были обращены к танцам, я не могла думать ни о чем другом. Единственным плюсом возвращения домой была танцевальная студия, которую родители построили для меня в подвале. У меня был круглосуточный доступ к идеальному деревянному полу, регулируемому освещению и стене из матовых зеркал. Там, внизу, я могла уйти от бесчисленных вопросов, кружащихся в моей голове, и просто чувствовать музыку.
Я танцевала два часа подряд.
Это было невероятное чувство — такое облегчение, что я даже смогла справиться с текстом, который пришел от Стетсона.
Стетсон: Я знаю, ты сказала, что заболела, но я бы хотел зайти. Я начинаю волноваться.
Я села на пол, скрестив ноги, и напечатала свой ответ.
Я: Мама и папа настояли, чтобы я осталась с ними, так что беспокоиться не о чем. Я уже чувствую себя лучше.
Мне было отчаянно любопытно, как много он знает. Сказал ли ему отец или Ханна, что я заходила на днях? Он никогда не упоминал об этом. Мы переписывались о поверхностных вещах. Мне не хотелось его подводить, но и расставаться по смс было как-то неловко. Учитывая, насколько это было бы неожиданно, даже расставание по телефону было бы неоправданно жестким. Стетсон был такой же жертвой во всем этом, как и я.
Стетсон: Приятно слышать. Тебе нужно, чтобы я поговорил с профессорами или еще с кем-нибудь?
Я: Я отправила всем им электронные письма. Это не должно быть проблемой, но спасибо!
Стетсон: Ок, отдохни немного. Я приду к тебе завтра.
Я:
Я не была уверена, что Кейр будет не против, если Стетсон приедет. Я сделала мысленную пометку спросить, когда положила телефон на пол и подняла взгляд на зеркало. Я никогда не любила зеркала, поэтому мои родители не задавали вопросов, когда я попросила матовое стекло в своей студии. Эффект был идеальным. Я могла видеть поток движения, не отвлекаясь на детали.
Как и сейчас, я могла сказать, что мои волосы, вероятно, в беспорядке лежат на голове, но я не могла видеть достаточно, чтобы напрягаться из-за этого. Я использовала маленькое увеличительное зеркало, чтобы нанести макияж. Вот и все.
Кто ненавидит зеркала, но религиозно пользуется косметикой? Для большинства людей это не имело смысла, и отчасти поэтому я перестала стараться. Другие девочки не могли со мной общаться, из-за чего я была одиночкой в школе. С возрастом я научилась лучше маскировать свои недостатки, но под всем этим я все равно оставалась той самой непутевой девчонкой.
Остановись, Ро. Остановись прямо сейчас. Негативные разговоры о себе — это ниже твоего достоинства.
Я надулась, не уверенная, что что-то может быть ниже моего достоинства.
Звякнул мой телефон. Я перевернула его, удивившись, что это не Стетсон.
Кейр: Я приглашаю тебя куда-нибудь сегодня вечером. Надень что-нибудь приличное.
Выход в свет был последним, чего я ожидала. Не будет ли это опасно? Что если кто-то из моих знакомых увидит нас?
Я: Это будет похоже на свидание?
Кейр: Да.
Я: А как же Стетсон? Я не могу быть замеченной на свидании с кем-то другим.
Зазвонил мой телефон.
— Алло?
Я ответила вопросом на вопрос, потому что, хотя я знала, что это Кейр, я не была уверена, зачем ему звонить.
— Скажи мне, что ты не серьезно.
— Это не шутка. У меня технически есть парень.
— Больше нет.
Его голос был шелковистым прикосновением к моей сущности.
Я ненадолго закрыла глаза и потребовала сосредоточиться.
— Но он этого не знает. Я не рассталась с ним официально. Узнать об этом от кого-то другого было бы жестоко.
— Этот кусок дерьма не заслуживает твоей доброты. И кроме того, мой член был внутри тебя. Это значит, что его больше не существует.
Я была ошеломлена. Это было не то впечатление, которое у меня сложилось, когда он был таким отстраненным после нашего секса. Черт, я даже не осталась в его постели той ночью. Конечно, я предложила спать в гостевой комнате, но он не стал спорить. Этот человек был таким чертовски сложным.
— Я… не знаю, что
