Книжный фургончик Арии - Ребекка Рейсин
– Верно.
Я замечаю, что все на нас внимательно смотрят, и жду нетерпеливых покашливаний, но ответом лишь тишина. Так что я решаю взять все в свои руки.
– Почему бы вам не продолжить, а я с удовольствием послушаю.
– Да, разумеется, спасибо. Вам идет голубая футболка, подчеркивает ваши медные волосы.
– Благодарю. Ваша тоже неплоха.
Толпа ахает.
– Я на ощупь поняла, – быстро говорю я, трогая ткань. – Оранжевая. Прекрасно выглядит.
– Она зеленая.
– Ошибочка вышла.
Толпа коллективно вздыхает с облегчением.
– Итак, на чем я остановился? – спрашивает Джонатан, проводя рукой по волосам. – Ах, да. Почему я решил писать о двух потерянных душах? А кто из нас не потерян в том или ином смысле? У всех есть прошлое, которое привело к особому моменту в жизни. Когда пан или пропал. Я решил этим воспользоваться, чтобы вылепить характеры своих героев. Их хрупкость – это их особенность, это то, что свело их вместе. Я сам, когда закончил книгу, не хотел их отпускать.
Все кивают, кто-то даже утирает одинокие слезинки. Ох, да он хорош.
– Но разве травмы не означают, что им стоило бы отнестись настороженно к новым отношениям? То есть они разве не усвоили свой урок? Можно же и повременить немного, ради всего святого!
Почему, боже, почему я сказала это вслух? Что-то у меня совсем не выходит прятаться на виду.
– Зачем же оставаться в чистилище и горевать о том, что уже потеряно? – возражает он.
– Потому что это важно!
– Конечно, важно, но это ведь не значит, что нужно перестать жить.
Головы толпы поворачиваются от меня к нему, словно они наблюдают за теннисным матчем.
– Почему же перестать? Просто из-за того, что она не хочет больше любить? Она же не отрекается от жизни, а продолжает жить, как раньше.
– Но ведь эта жизнь пустая. Бессмысленная.
Разве? Внезапно я путаюсь. О ком мы говорим? Почему-то я ставлю себя на место главной героини. Я моргаю несколько раз, вдруг видя роман в новом свете. Но это слишком много, слишком тяжело осознать, сидя на сцене перед толпой людей. Я чувствую себя обнаженной, словно мое горе выставили напоказ.
Ошеломленная, я не открываю рот до конца мероприятия, пока задают вопросы, а Джонатан на них отвечает. Меня обуревает тотальное онемение. Есть ли у меня право начать сначала? Могу ли я?
Однажды длинным одиноким вечером во Франции на вдову Арию Саммерс снизошло откровение… Ее разбитое сердце никогда не исцелится полностью, но новая любовь может унять боль. Если она впустит в свою жизнь писателя Джонатана. Но как ей проверить эту теорию, когда она еще настолько разбита, настолько не уверена в себе? И что она вообще знает про этого мужчину, кроме того, что его поцелуи исцеляют?.. Она знает лишь, что должна перестать жить, словно бродя по лимбо. Но как?
Я вытягиваю себя из грез, надеясь, что не говорила вслух. Оглядывая комнату, я нигде не вижу своих новых друзей. Джонатана окружили кольцом, так что я пытаюсь выбраться через боковую дверь и уже хочу открыть ее, когда слышу голос…
Глава 13
Блуа, Долина Луары
– Осторожно, Ария, вы сейчас врежетесь в дверь!
Я застываю, зная, что, конечно же, не врежусь. Джонатан прощается с поклонниками и подходит ко мне, хватает под локоть и ведет, словно помогает старушке перейти дорогу.
Когда мы выходим на улицу, я говорю:
– Можешь перестать притворяться.
Пожав плечами, он отпускает мою руку.
– Одно из самых необычных мероприятий, которое я проводил.
Я стону.
– Я собиралась спрятаться наверху, а потом улизнуть. Я чуть с ума не сошла, когда Виолетта решила тебя позвать.
– Интересное было представление.
– Оно предназначалось исключительно Виолетте!
– Твои актерские способности заслуживают похвалы.
Только представить могу, как выглядело мое шокированное лицо, и меня разбирает смех.
– Ты отличный партнер.
– Ты надолго в Блуа?
– Мы завтра уезжаем, это всего лишь небольшая остановка.
– Все как обычно.
– Такова кочевническая жизнь.
– Никогда не думала где-нибудь осесть?
– Никогда.
– Понятно.
– Прости, я просто имела в виду, что эта жизнь не для меня. Больше нет.
– Я могу понять. Кому не хотелось бы просто уехать в закат, когда жизнь начинает казаться слишком сложной?
Я ощетиниваюсь.
– Вот как ты думаешь?
– А разве нет? – бесхитростно отвечает он. – Разве ты не убегаешь?
Никто раньше у меня такого не спрашивал. В конце концов, я же кочевница, но он чувствует, что для меня это скорее побег, чем путешествие. Но все равно! Как смеет он меня в это тыкать носом!
– Если это как-то связано с нашим поцелуем в Лондоне… – ощериваюсь на него я, потому что откуда-то он знает меня настоящую.
– Не связано.
Он опускает голову и засовывает руки в карманы.
– В общем, это была ошибка, и мне очень жаль, что я вцепилась в тебя, как какая-то рыба-прилипала.
Правда, так и не удалось забыть то чувство, вспыхнувшее, когда его губы коснулись моих.
У него вырывается удивленный смешок.
– Рыба-прилипала?
– Уф, не напоминай мне. Когда я вспоминаю эту ночь, я вижу эту карикатурную версию себя. Даже думать об этом невыносимо.
– Мне жаль, что это воспоминание тебя так волнует.
– Не переживай. Зато я поклялась пить умеренно.
Он, должно быть, думает, что я совсем отчаянная: бросаюсь на каждого встречного-поперечного мужчину, когда припрет. А потом я припоминаю, что только что вылакала большую часть бутылки, мало чего оставив Виолетте и Лорану. Правда, что нельзя мне даже смотреть на вино, когда я голодная.
– Да, мне повезло.
Щеки заливаются цветом.
– Ну, надеюсь, ты примешь мои извинения.
– В них нет необходимости.
– Друзья? – я протягиваю ладонь для рукопожатия.
Он слегка замирает, прежде чем взять ее в свою.
– Друзья.
Мы стоим под лунным светом так долго, что становится неловко.
– Ну, спасибо, что проводил. Дальше и сама дойду, мое зрение чудесным образом восстановилось.
– Все в порядке, я пройдусь с тобой. Макс меня позвал выпить пива.
– Ну конечно.
Фейспалм! Я-то думала, что он джентльмен, провожает меня до дома в темноте, а на самом деле он просто собирался встретиться с Максом, чтобы расслабиться.
Мы продолжаем идти в тишине, пока он наконец не заговаривает:
– Ты говорила на встрече, что каждому дается лишь одна настоящая любовь. Ты правда в это веришь?
– Конечно. А ты нет? – я чувствую необходимость защищаться, как будто он будет настаивать, что я неправа. И тогда мне придется рассказывать про Ти Джея, что было бы странно с учетом обстоятельств.
– Нет, конечно,
