Моя чужая женщина - Ольга Дашкова
Нет, я, скорее всего, выживу, телесные раны затянутся, синяки пройдут, но как быть с психикой? Я видела таких девочек, которых пускали по кругу, ломали морально, слабые резали вены, что посильнее – делали вид, что ничего не произошло, но уже не чувствовали себя полноценными.
– О, у нас развлечение, Коба, ты молодец, а чего только одна баба? Бля, Коба, я не хочу ее тархать после кого-то, я хочу, чтоб она отсасывала столько мне.
– Слишком много хочешь, закрой свою пасть, Валера, и не трогай ее руками, первый с ней я буду развлекаться.
Мужчины носили из джипа пакеты и коробки с выпивкой, входя в дом, наткнулась на коренастого парня, ему от силы лет двадцать пять, как и мне. Значит, пятеро на одну, хреновые дела, Арина Витальевна, черная полоса моей жизни стала еще чернее.
Медленно осматриваю помещение, бардак еще не принял катастрофических размеров, на журнальном столике у большого дивана напротив огромной плазмы, висящей на стене, бутылки пива, остатки еды. Стены из круглого бруса, чучело кабана и оленя, представила между ними мою голову, стало грустно.
Дальше кухня, современная техника, налево коридор, наверное, там спальни, и надеюсь, что есть санузел. Это не охотничий домик, это чей-то островок для отдыха и отрешения от внешнего мира. Точно не Кобы, у него вкуса ноль, и не его новых ребят, слишком они просто одеты.
– Давай шевелись, знакомься с диваном, тебе на нем придется сегодня хорошо поработать.
Хлопает дверь, я в помещении с пятью мужчинами, чувствую их взгляды, нет, в них нет открытой похоти, но есть интерес и неизбежность того, что произойдет.
– Твоему папе не понравится то, чем ты решил заняться.
– В жопу папу, задолбал, праведник чертов. Учит уму-разуму, сам ничего не понимая, – Коба скинул куртку, сел на диван, сдвинул со стола тарелки. – Бля, Валера, убери весь этот бардак. – На стеклянной поверхности появился пакетик с белым порошком, пластиковая карта. Не могу на это смотреть, отвернулась, может, он реально унюхается в уматину и сдохнет.
У кого-то их моих сопровождающих зазвонил телефон, я застыла на месте, сжала кулаки, мужчина ответил, говорил коротко, только «нет» и смотрел на меня. Мне бы сочинять детективы, сколько я их перечитала и пересмотрела, а еще вот с таким же сюжетом, который сейчас происходит со мной.
Надо бежать. Не важно куда, в лес, в поле, к трассе.
– Даже не думай.
Вздрагиваю от голоса, это тот самый парень, что вел машину и был в капюшоне.
– Мне надо в туалет.
– По коридору, там вторая дверь слева, и уже сними с себя все тряпки, мы хотим заслуженного отдыха.
Куртку пришлось снять, пристроила ее на вешалке сверху других вещей. Туалет нашла сразу, снова долго умывалась, костеря себя за то, что где-то потеряла телефон, и за мной не прилетит вертолет спасателей. Руки трясутся, начинает мутить, вот совсем нехорошо становится, достаю из джинс таблетку, запивают водой из-под крана.
– Эй, застряла там? Выходи!
Сильный стук в дверь, вздрагиваю.
А в комнате уже практически веселье, двое закинутых – Коба и Валера, тот скромный парень, что не смотрел мне в глаза, что-то готовит на кухне, двое других уже разлили водку по бокалам, здесь стопки лишние. А на плазме яркие картинки какой-то попсы.
– Иди выпей – для храбрости. А то кислая, смотреть на тебя стремно.
– Она всегда так смотрит, как на тараканов, все вокруг мрази, одна она королева, – Коба тянет слова, Валера вяло смеется, господи, вот кто мрази и тараканы точно.
– А я люблю строптивых девок, они сначала сопротивляются, а потом так визжат на члене, текут и просят еще. Давай раздевайся и танцуй, а то скучно.
Даже не знаю их имён, но они чем-то между собой похожи. Короткие стрижки, накачанные, крепкие, у одного нет переднего зуба, похожи на наемников. Спортсмены, наверное, у которых девиз: «Наркотики – зло, мы только бухаем».
– Давай танцуй!
В меня летит пустая банка из-под пива. Блин, ну вот что делать в такой ситуации?
– Слушайте, парни, я понимаю, вам заплатили, и это чей-то заказ, но, может, не стоит вот так со мной?
– Почему не стоит?
Они реально тупые, а я еще хочу с ними договориться.
– Потому что я могу позвонить, и вам заплатят в два раза больше, а может и в три,– это уже крайний вариант связаться с Никифоровым, лучше уж он, чем несколько дней оргий здесь.
Первая мысль, конечно, было о Тихоне, не уверена, что он будет за меня платить, но попробовать стоит, пока они не нажрались водки и хоть что-то понимают.
– А… сучка какая, торгуется за свою шкуру, а сама и есть шкура.
Кобу никто не слушает, но и мои слова не особо воспринимают. Парни переглядываются, а потом просто начинают дико ржать. У нас вечер юмора и порно и бухла? Что смешного я сказал?
Начинает тошнить, держусь за горло, чувствую, как по спине течет холодный пот, а картинка перед глазами плывет. Что вообще происходит? Слабость во всем теле накрывает неожиданно. А когда оседаю на пол и резко проваливаюсь в пустоту, становится лучше. Слышу голоса, на лицо льют воду, бьют по щекам, нет, приходить в себя точно не стоит.
Потом меня несут – недолго, парни матерятся, орут друг на друга.
– Что с ней?
– Я, бля, не доктор, Чума, сука, отъебись, я хрен знает, что с ней.
– И что делать?
– Закрой рот! Эй, эй, как там тебя, Арина? Эй… вот же блядство.
– Так что?
– Ничего, пусть лежит, нам сказали подержать ее несколько дней, а если постараемся, кинем в лесочке, весной как подснежник оттает.
– Не нравится мне все это.
– Чума, не нагнетай. Все, пойдем, очухается, сама придет, здесь кругом лес на несколько километров, идти некуда.
Дверь закрылась, громкие шаги, тошнота прошла, открыв глаза, села. Уже начало темнеть, но я была в спальне. Широкая кровать, светлая мебель, зеркало в пол, шкаф-купе, темные портьеры и большое окно с видом на лес, в котором я может и сгину. А кто-то у нас романтик и любит природу.
Мой случайный обморок сыграл на руку, но что дальше? Значит, кто-то сказал продержать меня здесь несколько дней, ни в чем себе не отказывая? Почему только несколько? Что за это время должно произойти?
Я уже не уверена, что меня похитили по приказу Никифорова, логичней было отвезти к нему, да и трахать меня он никому не позволит.
Подошла к окну, открыла, посмотрела вниз, первый этаж, до земли
