Босая для сурового - Екатерина Ромеро
Через неделю занятий со Стеллой я замечаю, что зверек постепенно меняется, однако этого ничтожно мало. В ее карих блестящих глазках я прекрасно вижу, что она играет. Так тонко и красиво, почти натурально, но все же притворяется.
Воровка оказывается прекрасной актрисой, и может изобразить что угодно, даже гребаную леди, которую я так хочу слепить из нее, чтобы выбить этот ужасный дворовой пыл и повадки беспризорницы.
Еще через две недели ежедневных занятий Маше почти удается убедить меня в том, что из нее все-таки получится человек, но новость о пропаже телефона все перечеркивает нахрен.
Почему-то в этот момент меня злость дикая переполняет. Не от того даже, что своровала она, а от того, что меня ослушалась. Эта оборванка живет в тепле, в доме, где всегда полно еды, и еще смеет воровать у своего хозяина. Снова.
Я хочу проучить ее, наказать ремнем по непослушной заднице, однако только хуже этим делаю, притом себе. Когда наваливаюсь на нее сверху, и штаны с нее сдираю одним махом, видя кожу нежную, от накатившего желания чуть ли не трахаю воровку прямо в этот момент.
Я хочу ее, и вовсе не до смеха мне уже. У нее красивая фигура, которую она любит прятать под балахонами, однако то, что скрывается под ними, сводит меня с ума. Я хочу эту девочку так, как мужик хочет свою женщину. Даже запах ее нежный и цветочный чертовски заводит меня, делая стояк просто каменным в штанах.
Ее кожа такая нежная и трепетная, от ремня моего покрасневшая. Она вся дрожит и ревет подо мной после того, как я трижды хлестаю ее этим ремнем проклятым. Черт. Лучше бы я вообще ее не трогал, так как никакого толку от такого воспитания, кроме ее озлобленности на меня в следующие дни я не добиваюсь.
Когда перестаю держать малышку, и отпускаю ее, она так и остается лежать на кровати, зарывшись лицом в подушку, и отчаянно рыдая. Не могу описать словами то, что твориться со мной сейчас.
Впервые в жизни мои руки дрожат, а сердце быстро колотиться в груди. Я не думал в тот момент. Нет. Я просто наказывал воровку. Холодно и беспощадно. Так, как она заслуживает этого.
Я хочу подойти и успокоить ее, но не делаю этого. Она моя должница, воровка, и ничего кроме. Молча выхожу из комнаты, громко хлопнув дверью.
Только спустя пару минут в себя прихожу, вспоминая слова Маши. Они никак не выходят у меня из головы, и я решаю перепроверить. Конечно, я доверяю Лизе как самому себе, однако то, как Маша просила поверить ей, заставляет лишь на секунду усомниться в словах своей женщины.
В коридоре была размещена всего одна скрытая камера, однако мне хватает всего пару кадров, чтобы понять, что в этот раз зверушка мне не врала. Лгала Лиза. Мне в лицо. А потом снова лгала, пытаясь оправдаться, почему вчера она оказалась в комнате девчонки со своим телефоном в руках.
Лиза много всего говорила, однако я больше не слушал этого бреда. Я просто набрал Лехе, и выставил ее вместе с вещами. Вот и все. Еще один год жизни я просрал со змеей на груди. Я мог простить ей многое, но только не ложь.
На часах два ночи. Я сижу в спальне, которую освещает лишь свет луны, и пью виски в абсолютной тишине. Я остаюсь один на один с обиженной дикаркой, которая уже задурманила мне мои мозги, и которую мне нельзя трогать.
Глава 17
Если и можно стать одержимым чем-то, то я становлюсь одержима идеей доказать Арбатову, что могу измениться. Следующим утром я сама подрываюсь еще до прихода Стеллы и тренируюсь ходить на каблуках до того момента, пока не чувствую, что могу уже танцевать на них.
Сначала мне это кажется идиотским занятием, однако под конец мне это даже нравится. Я дефилирую на этих ходулях уже почти как профи, и даже ни разу не спотыкаясь об них, однако понимаю, что этого еще мало. Мало, чтобы он поверил, что я изменилась.
Во мне кипит энергия, я не могу усидеть на месте. Желание показать новую себя тигру такое сильное, что оно дает мне силы даже в дни, когда я совсем не хочу вставать с кровати.
Еще ни разу в жизни я не чувствовала такого подъема, и Стелла практически сразу же замечает это, встречая по утрам меня уже полностью собранную. Меня больше не нужно подрывать с кровати, я сама встаю и жду ее. Я хочу измениться. Хочу стать той, кем так жаждет меня видеть Всеволод Генрихович, ему назло.
Я, как ненормальная, начинаю учиться, старательно выполняя все, что мне говорят учителя, и это не проходит бесследно. Моя речь становится чище, я учусь пользоваться косметикой и правильно подбирать наряды.
Я заучиваю дежурные фразы вежливости, которые должны сделать из меня леди, однако конечно, это тоже часть маскарада. Внутри меня сидит все та же обиженная девочка, и она просто хочет насолить человеку, который посмел ее вещью своей посчитать.
Все это время я практически не вижу Арбатова. Он бесконечно пропадает на работе и, наверное, частенько не ночует дома, поэтому в какой-то момент я ловлю себя на мысли, что он просто избегает меня. А я его. До скрипа зубов.
Между нами словно холодная война после того случая с ремнем, и я не собираюсь так просто отступаться, ведь мой план мести уже совсем скоро запуститься в исполнение. Мне плевать что будет после, но я докажу ему, что ему не сломать меня. Никогда.
Следующие две недели проходят как в каком-то тумане. Я старательно готовлюсь к встрече с Зараховым и учу свою искусственную биографию. Все должно пройти идеально, по моему собственному сценарию, и я постараюсь, чтобы так и было.
В эту ночь мне снится Всеволод Генрихович. В очередной раз, как какое-то наваждение. Я никогда не видела снов, пока не попала в этот дом, и тигр не залез мне под кожу.
Теперь же практически каждую ночь я вижу его. Разным. Злым и добрым, нежным, обнимающим меня. Я не знаю, зачем он сниться мне, но
