Подсолнух - Ирина Воробей
После получасового выступления они сделали перерыв.
— Растлеваешь малолеток? — смеялась Лада, напомнив про казус с женщиной и ее внуком. — В наше время тебя за такое и посадить могут.
Татьяне эта шутка совсем не показалась смешной, а ребята угарали.
— Но было сексуально, — заметил Юра, успокоившись. — На самом деле, пусть эта бабка со своим внуком гуляет в других местах, раз так боится за его нравственное воспитание. Мы же вроде как в свободной стране живем. Ты же не голая тут выступаешь. А он куда более зрелищные картинки и видяхи в любом гугле найти сможет. Завозмущалась тоже!
— Вот именно, почему мы ей должны уступать? — поддержала его Лада, сделав глоток воды из многоразовой пластиковой бутылки бирюзового цвета. — Она имеет право оградить внука от такого, а мы не имеем права на самовыражение? Мы же не криминальной деятельностью занимаемся. И никому не вредим. Она хочет оградить, вот пусть и ограждает. Не знаю, глаза ему закрывает пусть. В конце концов, его воспитанием она должна заниматься, а не все остальные члены общества.
— А как же принцип: «Свобода человека заканчивается там, где нарушаются права другого»? — внезапно вступилась за бабку Татьяна, хотя сама не до конца его понимала.
— Надо сначала очертить эти границы, где чьи права начинают нарушаться, — рационально парировала Лада, красная, запыхавшаяся и потная.– У нас же тоже есть право на самовыражение и творчество. Она своими оскорблениями его тоже ограничивает.
Татьяне осталось только пожать плечами. Оказалось, в жизни было столько вопросов, над которыми она раньше никогда не задумывалась, хотя это напрямую ее касалось. Она чувствовала себя новобранцем, внезапно очутившимся в огромном мире, формировавшемся тысячелетия до нее и продолжающим это делать до сих пор. Мир стал гораздо разнообразнее, цветастее и противоречивее, чем учил ее отец, чем она себе раньше представляла. И это не было ни хорошо, ни плохо. Это было интересно. Ей нравились такие разговоры с Ладой и Юрой, как нравились и рассказы из жизни Адлии. Ей нравилось наблюдать за течением жизни вокруг, за людьми, которые наблюдали за ней, за перекатами солнца по небу. Все было таким новым, насыщенным и глубоким. Таким огромным и сложно устроенным. Захотелось в этом разобраться. И это любопытство придавало ей сил. Зажигало положительной энергией, которую девушка выплескивала в танце и улыбке.
Они выступали шесть часов к ряду с небольшими перерывами. Растянутое в три раза время компенсировало в три раза меньшее количество людей. Куш получился даже чуть больше, чем в воскресенье. Все устали, но остались довольны.
— Ну, че, ты с нами сейчас? — спросила Лада, когда они выходили из продуктового магазина, где разменяли мелочь на купюры.
Ребята собирались отправиться в ближайший караоке-бар. Шести часов пения Ладе, явно, было недостаточно. У Татьяны на это не хватало денег, хотя ей нравилось проводить с ними время. Юра тоже вряд ли шел в караоке, чтобы петь. Татьяна догадывалась — он шел туда ради Лады. Сам же их и пригласил, зная то единственное предложение, от которого девчонка не отказывалась.
— Мне эти деньги для другого нужны, — улыбнулась Татьяна виновато.
— Ну, как хочешь, — безразлично пожала плечами Лада. — Ну, пока тогда. Спишемся.
— Хорошо. Пока.
Юра помахал девушке рукой, тоже не особо огорчившись ее отказом. Но у Татьяны все равно осталось приязненное тепло на душе. Она назвала это чувством «наполненности».
Глава 6. Боевое крещение
Наконец, можно было задуматься о костюме, попытаться его описать или даже нарисовать, хотя бы представить, чтобы начать шить. Весь четверг Татьяна посвятила этому. Смотрела в интернете различные образы танцовщиц, показы мод и даже фото девушек-косплееров, но все ей не нравилось. Требовалось что-то оригинальное, соответствующее только ей и не похожее ни на что другое. Идея пришла во сне.
Она приснилась себе танцующей посреди чистого поля на фоне ясного неба в костюме подсолнуха. Два крупных желтых цветка закрывали груди. Искусственные камни в цветоложе поблескивали на свету, словно черные алмазы. Вместо бретелей вокруг шеи обвивались две тонкие лианы. Они же тянулись вниз, переплетаясь на животе и спине в красивый растительный узор наподобие рыболовной сети. Юбка из пышных лепестков подсолнуха сильно смахивала на балетную пачку, обрамленную поясом из таких же страз, как на лифе. Лианы раскидывались дальше к темно-зеленым чулкам в сеточку. На голове маленькими подсолнухами расцветал венок.
Всю пятницу Татьяна пыталась нарисовать эскиз своей идеи. Она просмотрела множество роликов по фэшн-иллюстрации, пытаясь повторять за мастерами. Но в ее распоряжении не было даже карандаша, только ручка, поэтому при каждой неверной линии приходилось начинать заново. Убив все нервы на девяносто три попытки нарисовать костюм так, как она себе представляла, Татьяна решила оставить девяносто четвертый вариант, как есть: кривой, косой, местами непропорциональный, местами излишне ровный, зато он передавал суть. С этим детским наброском девушка подошла к Адлии, которая смотрела сериал и вязала жилетку.
— Угу, — вдумчиво кивнула она, всматриваясь в кривые синие линии на белой клетчатой бумаге.
Татьяна за нее нажала пробел на клавиатуре ноутбука, чтобы поставить серию на паузу. На экране крупным планом с недовольным выражением застыл турецкий султан в поблескивающем восточными узорами тюрбане.
— Это лианы, что ли?
Адлия показала пухлым пальцем в район плеч, с которых свисали колючие волнообразные линии. Татьяна утвердительно закивала.
— А ткани ты выбрала?
Девушка по-глупому на нее посмотрела и пожала плечами.
— Я надеялась, ты мне поможешь.
Адлия усмехнулась.
— Хорошо, давай, в понедельник, после работы. А то нам уже выходить пора.
До «Дэнсхолла» они добирались на автобусе. Адлия смотрела в пол, Татьяна искала в интернете информацию по тканям и материалам, чтобы предметно обсуждать со швеей будущий костюм. Видов, типов и классификаций тканей оказалось великое множество. Девушка открыла для себя новую вселенную
