Во власти Деспота - Марика Крамор
Его запах, мощь и сила бьют в голову, круша инстинкт самосохранения и способность нормально мыслить. Жмусь к нему так плотно, как только могу. Хочу чувствовать его каждой клеточкой тела. И даже этого мне будет мало.
Возражать больше не в силах.
Он все ещё в рубашке, и это выглядит настолько сногсшибательно, что дух захватывает. Я чуть не падаю, потеряв равновесие, вновь тону в его голодном взгляде, но Мариб меня удерживает, заставляя стоять на ногах. Пьянящий поцелуй кружит голову, и мне не верится, что он сейчас рядом и именно его тепло я ощущаю кожей.
Это непередаваемое ощущение – пробраться пальчиками под его намокшую рубашку и коснуться бугорков крепких мышц. Радость топит, а сердце щемит от нежности. Провожу по волосам и откидываю голову назад, наслаждаясь смелыми касаниями его мягких губ к шее.
Он так нежен, но при этом настойчив. И мягкость его какая-то естественная, настоящая. Он словно касается восторженно, трепетно. Целует плечи, ключицы. От его напора разум вообще перестаёт шептать разоблачительные слова, когда пальцами мужчина проходится по рёбрам, а затем широкая ладонь накрывает живот.
Он творит с моим телом невообразимые вещи, а я, задыхаясь, тяжело хватаю воздух. Я как кукла в его руках. Игрушка, и ему позволено ВСЁ… я отдаюсь полностью его прикосновениям, не сдерживая первый стон радости и наслаждения.
Мужской настрой меняется. Движения становятся властными, немного резкими, но все равно трепетными, нежными.
Он дотрагивается там, где ещё никто до него не касался, а мои громкие вдохи раздаются во влажном пространстве ванной, сменяясь протяжными выдохами. Его и мое дыхание уже смешались в одно. Мариб подхватывает меня, заставляя обнять себя ногами, и прижимает к тёплой стене еще сильнее, налегая.
Я впервые пьяна непередаваемыми ощущениями и неудержимыми эмоциями. И слишком поздно до меня доходит, что он уже надел защиту. Одно резкое движение, глухое рычание, и я чувствую пульсирующую боль в месте нашего соединения. В неописуемом напряжении и с перекошенным от боли лицом дергаюсь, ударяясь головой о стену, вскрикивая, впиваясь в широкие плечи пальцами, пытаясь отстраниться хоть немного. А когда не получается, просто утыкаюсь носом в его шею, боясь отпустить и судорожно прижимаясь.
Он замирает и чуть отстраняется.
Я не думала, что будет так больно. Я считала, что это будет секундное неприятное ощущение, но боль до сих пор отдаёт в живот, колотит пульсирующими движениями изнутри.
Мариб напряжен и ошарашен, вновь поджимает губы и вглядывается в моё лицо, а я опускаю глаза вниз, а потом, желая скорее спрятаться, снова утыкаюсь носом мужчине в шею. Стыд и неловкость возвращаются.
Он немного меняет положение и переносит вес тела. Тянется рукой до смесителя и одним движением руки выключает воду.
Он так смотрит… мягко, сочувственно, как будто был бы рад всю мою боль забрать себе.
А потом вновь наклоняется и молча утыкается своим лбом в мой.
Я сначала чувствую, как он отстраняется, а затем опускаю взгляд вслед за мужчиной.
Стеснение и стыд пробирают. Накатывают неудержимыми волнами. Хочется провалиться сквозь землю. Потому что он видит то же самое, что и я. Мою кровь на себе.
Его дыхание неуловимо меняется. Он держит меня все также крепко, но его пыл немного растерялся.
Вновь наклоняется, ласково касается носом. Заставляя приподнять лицо.
– Мира… – непривычно тихий шёпот сбивает меня с толку.
Только сейчас я ослабляю хватку, позволяя себе посмотреть ему в глаза. А их пронзительная яркость манит меня и удивляет, как и раньше. У него такой взгляд… В нем столько нежности, тепла и участия.
Он осторожно помогает мне опуститься на ноги, нежно прикасается.
– Ты чистая… – произносит удивленно, будто ещё не осознал. Не поверил.
Он настолько ошарашен, что я вдруг начинаю улыбаться. «Чистая». Звучит очень необычно, он произнёс это слово с волнением.
Я пытаюсь немного пошутить и разбавить напряжение, пожимаю плечами и, кивая на душевую кабину, как могу беззаботно произношу:
– Ну да. Я же в душе.
Напряжённые черты лица Мариба неожиданно смягчаются. Зубы обнажаются в тёплой улыбке. И у него в этот момент по-мальчишески озорное лицо. Счастливое. Радостное. Лучезарное.
– Надо ж было сказать. Или хотя бы намекнуть.
– Я растерялась немного. Ты так неожиданно вернулся.
Он гладит меня по волосам и ласкает лицо трепетным взглядом.
– Поверить не могу. Девочка ещё…
– Уже нет.
Он тянется к моим губам в мягком касании. Так сладко…
А я слегка отстраняюсь и тянусь к манжете чёрной рубашки. С трудом расстёгиваю пуговицу на намокшей ткани. Затем другую. И стягиваю с мужчины остатки одежды, а он подаётся вперёд, помогая мне.
Мариб снова включает душ, но теперь тяжёлые капли падают на нас сверху. Он вновь налегает на меня всем телом, продолжая начатое, тяжело дыша.
С силой выталкивает:
– Говори, если больно.
Его движения на этот раз неторопливые, намного сдержаннее, медленнее, мягче. По его дыханию чувствуется дикое напряжение, но Мариб не спешит. А я касаюсь его крепкого тела, и стыд внезапно отступает, укрывая настоящей волной ответного желания, как только Мариб чуть прикусывает шею. Я теряюсь в собственных ощущениях, потому что их слишком много и они все неожиданно обрушиваются. Целый шквал бередящих душу эмоций. Мужчина позволяет мне к нему привыкнуть и вновь почувствовать, но хватает его ненадолго. Когда он начал ускорять уже и без того ставшие порывистыми движения, я почувствовала, как ощутимо приложилась затылком к стене, негромко вскрикнув. Мариб тут же переместил руку выше, положив широкую ладонь мне под голову, продолжая наращивать темп.
На мгновение мне становится стыдно за те стоны, которые с каждым дерзким движением вырываются из груди и так громко отражаются от стен ванной комнаты, поэтому я стараюсь сдерживаться хоть немного.
Мариб губами впивается в шею, берет меня неутомимо и страстно.
Ласково шепчет что-то на ухо, а я улавливаю лишь одно слово:
«Звёздочка».
И именно оно взрывается ярким салютом, чередой красок, сменяющих друг друга сладких вспышек, омывая тело приятным теплом. Я никогда такого не чувствовала…
Я принадлежу ему. Сейчас. В эту минуту. И именно в эту минуту я ему нужна. Но когда он с тихим стоном замер, оставаясь во мне, неприглядная реальность начала топить затуманенное страстью сознание.
Больно думать о том, что для него это всего лишь секс. Да и для меня он тоже должен быть таким. Но вопреки
