Бандитский подкидыш (СИ) - Шайлина Ирина

Глава 32. Катя

Солнечные лучи щекотали лицо, норовили пролезть под сомкнутые, прикрытые ресницами веки. Тепло. Хорошо. Потянулась сладко. Солнце шекочется, но не жарко, хорошо. Одеяло лёгкое, уютное такое, словно в гнездышко спряталась. И неведомое, позабытое уже ощущение. Я – выспалась. Это казалось невероятным, я не высыпалась уже добрую сотню лет!

Я не проснулась ещё до конца, но ужас успел завладеть мной целиком и полностью. Лев! Почему не плачет требовательно из кроватки? А если рядом спит, то уже начал бы волосами играть, хватать меня за нос, запихивать пальцы в мой рот, да что угодно, но отнюдь не мирно ждать, когда же я высплюсь. Унесли!!! Пока спала унесли, не стоило засыпать, терпела же несколько дней и дальше надо было!!!

Всё эти мысли я успела подумать за считанные секунды. Рывком подскочила на кровати, глаза открыла – яркий свет ослепил, и не вижу ничего толком. Шарю по постели. Дорогое белье нежно-серого цвета, глаза начали привыкать. Ни следа от ребёнка, и комната другая!!!

– Прости за яркий свет, – раздался мужской голос. – Но ты так долго спала, лишая меня своего общества, что я шторы решился распахнуть.

– Где Лев???

– Ты его отдала. Сама, своими руками.

Я уже вскочила, готовая бежать, искать, но тут безропотно осела обратно. Вспоминать начала. И правда – отдала. Своими руками. И плакала потом, и так обратно его хотела, вопреки всему. А потом – уснула. А проснулась уже здесь.

– С ним все хорошо?

Я спросила не особо рассчитывая на правдивый ответ, но все же веря – Рафаэль не солжет. Иррационально, но как есть.

– Да, он с отцом. И матерью… Настоящей.

Я поверила. Его мама я, хотелось сказать мне. Я качала его кричащего, на руках, когда у него лезли зубы. Со мной он плакал и смеялся. Засыпал рядом. С ним я бежала через лес, думая только о том, как уберечь. Ради него я была готова убивать. Только правда в том, что родила его не я.

– Из Аделины, конечно, мамаша так себе, – продолжил Рафаэль, – но ничего, у них была няня, даже две, если не ошибаюсь.

Я со стоном откинулась на кровать – спешить вдруг оказалось некуда и незачем. Горько так на душе пусто-пусто, и ни одной дельной мысли в голове.

– Ты напоил меня снотворным?

Рафаэль засмеялся и я даже обиделась немного тому, что я такая смешная, нелепая наверняка.

– Нет, малышка. Я просто вынес тебя на руках и сюда привёз. Ты спишь два дня. Да так крепко, что я мог бы над тобой надругаться и ты бы не заметила.

Я в ужасе на себя посмотрела – на мне штаны. Простые, домашние, на мягкой резинке. Резинку оттянула – белье на месте. Господи, вспомнить бы ещё, какие трусы на мне были изначально… Вспомнилось не это. Вспомнилось, как Давид за мной по лесу шёл в день нашей встречи, а я представляла, в каком виде предстану перед патологоанатом. Давид…

– Нет, – усмехнулся Рафаэль. – Я не насильник. Ты меня сама захочешь.

– Не захочу, – покачала головой я. – Прости.

Извиняться на ровном месте, когда не виновата ни в чем, это привычка старой Кати. Не уверенной в себе. Словно забрали из моей жизни Давида и Льва, и старая версия меня вернулась сразу же обратно. Нет. Я не хочу её пускать. Лев изменил меня, мой маленький герой, мой мальчик… А с его отцом я узнала, что такое таять в мужских объятиях. И пусть мне паршиво будет, забывать это я не хочу.

И плакать я не буду. Всё вернулось на круги своя, только мне осталось вернуться домой и все будет, как прежде. Обычно. Встала и едва не упала – ослабшие ноги слушались плохо, все же, я знатно поспала. Но желание выглянуть в незашторенное окно, пускающее в комнату неприлично яркое солнце было сильным. И я шагнула, и ещё раз, и ещё. А потом ахнула.

– Ты никогда не была на море зимой? – спросил Рафаэль.

А за окном было именно море. Не лазурное, как на рекламных картинках. Асфальтно-серое. Сердитое. С белыми шапками волн. Открыла створки окна и впустила внутрь запах соли, крики чаек, шум ветра и сам ветер, что сразу растрепал мои волосы.

– Уже зима? – неуверенно спросила я.

– Да милая, ты пропустила эту осень.

Море завораживало, но больше всего я хотела домой. Даже на дачу свою. Куда угодно прочь из этой осточертевшей чужой роскоши. Зато с усмешкой подумала, что теперь и правда Аньке можно будет сказать, что я на море каталась, поэтому на работу и забила. С мужиком, да ещё каким. Только…хвастать тоже не хочется. Хочется Львенка, прижать к себе и запах макушки вдыхать. Так хочется, что скулы сводит.

Я долго и с упоением принимала душ. Потом поела. Ничто не лишило меня аппетита, я была голодна так, что руки тряслись. Затем я снова спала. Потом гуляла и ела. Мне бы мог позавидовать любой. Но мне не этого хочется.

– Домой хочу, – сказала я на исходе второго дня ничего не делания. – Ты конечно, милый…

– Я не милый, – оборвал он меня. – Я не хочу тебя отпускать. Я просто хочу. Тебя.

Я отпрянула. А если он будет настаивать? Если скажет, что за гостеприимство нужно платить? Как мне быть, что делать? Этого синдромом гиперовуляции не напугать. Ничем не напугать, только смотрит так тоскливо, что поневоле жалко становится.

Отошла от него подальше, он за мной. Теперь позади меня стена, впереди он. Наклоняется ко мне. Все ближе и ближе. Дыхание задерживаю. Он меня целует, я даже не отворачиваюсь. Терплю. Потому что я не знаю, что делать, не знаю, как он отреагирует. Мне не хватает смелости.

Одно я понимаю чётко – не от всякого красивого мужика у меня коленки подгибаются, что не может меня не радовать.

– Дура, – говор и Рафаэль и от меня отодвигается. – Ты хоть заметила, что плачешь?

– Нет, – честно сказала я и торопливо слезы вытерла. – Прости.

Снова извинилась, и правда – дура. Рафаэль отодвинулся, но не далеко – в стену упёрся рукой, нависает сверху. Смотрит, глаза в глаза и я взгляд отвести не смею.

– Чем он лучше меня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Не знаю, – покачала головой я. – Невозможно же любить кого-то только за то, что лучше. Любят не за что-то.

Рафаэль глаза закрыл и мне снова его жалко стало. Но не так жалко, чтобы поцеловать. Скорее, почему-то, как ребёнка.

– Он лучше, – злым голосом сказал. – Порядочнее. Честнее. Честный бандит, ты вообще слышала о таком? Его снова предадут. Не я, так другой. Ты слышишь? У него нет будущего.

– Его будущее не имеет ко мне никакого отношения, – напомнила я. – Мы с ним из параллельных вселенных.

Рафаэль наконец от меня отошёл, сигарету вынул, закурил. Курит и в окно смотрит, на море, которое подбирается, кажется, к самому дому, плещется о камни внизу, ещё немного, и дом слижет, проглотит, и нас вместе с ним. А Рафаэль ещё море злит – окурок в него бросил. Какая гадость, там же рыбки, там же чайки… Эк меня понесло.

– Он тебя не примет обратно, нет, не примет, – порадовал меня Рафаэль. – Он думает ты со мной сама сбежала. Для него ты теперь ничем не лучше Аделины. И, прости, когда ты спала, я сделал пару фото, ему отправил. Правда для этого тебя пришлось немного раздеть, но ты безмятежно спала и нисколько не возражала.

– Он и правда в сотни раз тебя лучше, – сказала я выходя из комнаты, в которой, несмотря на распахнутые окна, вдруг катастрофически мало воздуха стало.

А Рафаэль снова засмеялся.

Глава 33. Давид

И вот все так, как мне хочется. И я своей квартире, огромный пентхаус в элитном доме. Не об этом ли мне мечталось так недавно? Просто взять и вернуться в свою жизнь. И вот, здесь я. Лев в своей комнате, все как положено. Няня новая, но взгляд стыдливо от меня отводит, словно знает все подробности не очень красивой моей осени.

И в этой квартире нет ни следа матери Льва – это моя территория. И все правильно, все хорошо. Только… тоска изнутри гложет, не даёт покоя.

Во-первых, Катьки нет рядом. Во-вторых, Рафаэль сбежал. Просто бросил Аделину и сбежал. А в-третьих… Катя и Рафаэль сейчас вместе. Невероятно. Уму не постижимо, но уже вторая моя женщина выбрала его. Может, причина во мне? Я искал эти причины так рьяно, словно, если нашёл бы, стало бы легче.