Инесса Клюшина - Работа над ошибками (СИ)
Стас с силой захлопывает за собой дверь, девочка вздрагивает, как дикий зверек, но продолжает молчать. Ведь и сказать-то нечего в свое оправдание: воистину, получается, я поймала ее за руку.
— Я увидела тебя рядом с девочками и попросила своего знакомого привести тебя сюда, чтобы поговорить, — сразу расставляю все акценты, и лицо Лены мрачнеет еще больше. Ее обманули, обманом же привели в машину. Плюс, скорее всего, она начинает осознавать, чем грозит ей встреча со мной в такой ситуации, и решает, как ей поступить. Хорошо, поможем.
— Леночка, — начинаю я задушевно, — ты уже в десятом классе и считаешься взрослой. — Ни черта не считаешься, но я не могу сейчас заявить об этом. Лена чуть приободряется, и я понимаю, кажется, откуда дует ветер.
— Я взрослая, и отвечаю сама за себя, — заносчиво говорит Лена, — и вы не имеете права мне что-то говорить…
— А разве я что-нибудь сказала, Лен? — мягко спрашиваю, не ведясь на заносчивый тон, — Я ведь ни в чем тебя обвинять не собираюсь. В любом случае, твоя жизнь — это твое дело, и я не собираюсь в нее лезть и тем более что-то говорить… Давно ты начала этим заниматься?
Лена немного оттаивает. Ей не нужно будет терпеть упреки и нравоучения, и я немного располагаю ее к диалогу.
— Это — мое дело.
— Хорошо, — пожимаю плечами, демонстрируя безразличие ко всему, что говорит Лена, а также к тому, чем она занимается. — Я тоже сказала, что это — твое дело.
Специально молчу, всем своим видом показывая, что ситуация, в которой мы оказались, очень даже нормальная, и стараюсь смотреть на Лену почти равнодушно.
— Вероника Васильевна, вы маме с папой не скажете? — приглушенно говорит Лена.
— Они не в курсе? — спрашиваю я. Конечно, не в курсе, это всем понятно. Но мне стоит потянуть время. Может, Лена и разговорится.
— Нет, — ожидаемый ответ. — Не говорите, пожалуйста!
— Ну ладно, только… мне бы хотелось узнать, зачем ты решила…вот так…заработать?
— Я с лета начала, — отвечает Лена уже несколько увереннее, — чтобы были деньги. Чтобы не зависеть от родителей, понимаете?
С лета. Если с этого лета — а так оно, скорее всего, и есть — то Лена работает так уже месяца четыре.
— И всегда здесь? Лена! Тебя уже видели, наверное…
— Нет, — мотает длинным светлым хвостом, — Я только в салоне работала. По знакомству. Там только хорошая публика, — словно по бумажке читает, — а здесь я второй раз. С девчонками…
— А ты не боишься, что попадется какой-нибудь маньяк? Ладно, сегодня я своего знакомого попросила, чтобы он тебя привел, а если бы я тебя не узнала?
— Это ваш парень? Серьезный типчик, — мне ножиком по сердцу такая характеристика, данная моей ученицей Стасу. — Вероника Васильевна, я разбираюсь. А если что, девчонки подскажут…
Все, финиш. Ну о чем мне здесь говорить с Леной, о чем? Становится очень горько.
— Лена, а если какой-нибудь ненормальный? — Лена пожимает плечами. Бесполезно. Ее затянуло. Я вижу, как в глаза девочки возвращается по капле молодецкая лихость. Все ей еще в новинку, все интересно. Как же так? Неужели мимо прошли все произведения школьной программы о чести и любви? Да, именно. Прошли. И помахали на прощанье ручкой. Такое бывает.
— Да ладно, Вероника Васильевна, не будет такого, их видно. Вы же не скажите никому? Не говорите. Я все равно не сознаюсь. — Да, ты не сознаешься. Ты все будешь отрицать, и мои обвинения будут лишь сотрясанием воздуха, не более. Не пойман — не вор. И я могу пойти куда угодно, в детскую комнату милиции даже, но твои родители, если узнают, ни за что не поверят. Слишком хорошо я их знаю. Да и сама бы я не поверила, не приведи тебя Стас в свою машину…
— Я никому не скажу, Лена, при одном условии. Ты перестаешь так подрабатывать. Я понимаю, хочется не зависеть от родителей, но… тебе нужно учиться. Сама знаешь зачем. Мы сто раз говорили в школе, избавь меня от этого еще и здесь, — Лена кивает. Я всему десятому классу уже плешь, наверное, проела этой учебой. — Кроме того, эта подработка не очень хорошая, я бы даже сказала больше. Это опасное занятие. Заболевания, передаваемые…
— Да знаю я, — перебивает меня Лена.
— И уж молчу о том, что эта работа…просто безнравственная, Лен. Не буду распространяться, взрослая девочка, все сама понимаешь, — Лена опять кивает. Слово «взрослая» на нее влияет волшебным образом. Представляю себе, как попала в этот бизнес Леночка Севальцева. Мне еще обиднее. Ну как можно быть такой инфантильной?
— Мы с тобой договорились. Ты бросаешь все это, а я никому не говорю… — Ненадолго. А там придумаю что-нибудь.
И веду тонкую линию шантажа:
— Просто если мама с папой узнают…не от меня, а вот тоже так разглядят. Или знакомый тебя увидит. Представляешь, каково будет? А одноклассники? Они же не подозревают ни о чем, верно?
Страх на лице девочки говорит сам за себя. Значит, не все еще потеряно, если можно напомнить про общественное мнение. Лена хочет быть хорошей и в глазах родителей, и в глазах одноклассников. Попозже у меня будет время разобраться в ситуации, спросить совета у психолога, посоветоваться с Розой Андреевной, наконец. И посмотреть это все дело на предмет наркотиков, и обратиться к инспектору по делам несовершеннолетних. А пока мне нужно просто убрать ее с улицы и из салона хотя бы на ближайшие дни. Да хотя бы на сегодня!
— Сейчас отвезем тебя домой, — заявляю безапелляционно и жестко, пытаясь копировать Стаса, — и все забудем. И я, и ты. Но теперь без салонов. Договорились?
— Да, — глухо звучит голос Лены. Она прячет глаза.
Понятно. Ни черта не договорились.
А по большому счету, это ведь уголовное дело, ведь Лена — несовершеннолетняя…
— Больше не буду…не буду этим заниматься. Только не говорите маме, Вероника Васильевна!
Я, не отвечая, открываю дверь машины и вылезаю. Стас стоит недалеко, руки в карманах куртки.
— Все, пообщались?
— Отвези мою девочку домой. Пожалуйста, — умоляюще смотрю на Стаса. Он идет к машине; лицо совсем бесстрастно. Молча садится. Молча заводит мотор.
— Куда? — только и спрашивает Стас.
Называю улицу и номер дома. Я знаю, где живет Лена, несколько раз была у них дома. Ее мама мне когда-то очень помогала в разных школьных делах.
— Это недалеко от школы, — поясняю Стасу.
— Понял уже, — он вновь немногословен, и всю дорогу не произносит ни слова.
Молчит и Лена, лишь тихонько всхлипывает. Что это с ней? Неужели стало себя жалко?
Машина Стаса остановилась недалеко от дома Лены, и девочка не скрывает, что хочет побыстрее со мной распрощаться. Мельком взглядывает на Стаса, подольше — на меня.
