Татьяна Лисицына - Любовь под соснами (СИ)
— Ну вот, — тихо произнесла Корзина. — Жизнь все расставила по местам. Зря я надеялась на то, что он стеснительный. Когда он увидел тебя, всю стеснительность, как рукой сняло. Я ему не нравлюсь, как женщина.
— Перестань, он просто козел. Такой же, как и все. Выбрось его из головы и прекрати себя мучить. И вообще, попроси отца, чтобы он его выгнал из оркестра. Знаешь, с глаз долой — из сердца вон.
— С ума сошла?! — возмутилась Зина, отставляя чашку. — Да как же так можно?! Он прекрасный музыкант.
— Другого найдете.
— Ворона, да у него только ребенок родился и двое маленьких. Он по миру пойдет. Они и так втроем в однокомнатной квартире живут. Да и к тому же, — Корзина грустно улыбнулась, и на ее лице появился оттенок той красоты, которая присуща лишь святым. — Ведь ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю его. Он лишь сделал мне больно. Но это пройдет, когда мы встретимся.
— И ты снова пустишь его домой?
— Я люблю его, Ворона. Тебе не понять.
Кристина вздохнула и поднялась.
— Пойду я спать.
Она вышла из комнаты и отправилась в гостиную, где, как правило, спала на диване. Уж лучше бы она не приезжала. Только все испортила. Да и самой еще хуже стало. Неожиданно зазвонил телефон, и она схватила трубку.
— Привет, Крис. Я не знаю, зачем звоню. Мне почему-то показалось, что там, где ты, тебе плохо.
— Мне действительно плохо, — Кристина почувствовала, что сейчас заплачет. — Но хуже всего то, что я не могу сесть за руль, потому что выпила. А я так хочу домой.
— Хочешь, я приеду за тобой?
— Но я далеко. В Москве. У подруги.
— Да я тоже еще в Москве, Крис. Диктуй адрес.
Витька засмеялся, услышав название улицы.
— Смешно, но я здесь рядом. Почти в соседнем доме.
— Тогда скорее забери меня.
— Ты меня хочешь?
Губы помимо ее воли растянулись в улыбке.
— Не то слово. Я умираю без тебя.
Глава 19
Ночью Кристине не спалось, и устав вертеться с боку на бок, она забрала ноутбук в постель, подсунула подушку под живот и начала работать. Правка последней главы вернула прошлое, о котором она старалась забыть. После совместно проведенной ночи Кристина с Андреем удивительно быстро подружились. Конечно, у нее была своя цель, но ей не в чем упрекнуть себя, она действительно хорошо к нему относилась. Он был хорошим человеком, добрым, ласковым, жаль только, не повезло ему с этой путаницей в полах. Если бы ему раньше в молодости встретилась сексуальная девушка, все бы сложилось иначе. Кристина усмехнулась. Сексуально больная вроде нее. Кристина нагнулась к ноутбуку, снова переживая первую ночь в Двенадцати соснах.
* * *Утром я проснулась, полностью одетая, в чужой гостиной с высокими потолками, камином и огромным телевизором вполстены. От смешения напитков — мы закончили коньяком — голова жутко болела, хотелось пить. Чувство гадливости во рту выгнало в ванную. Из зеркала на меня смотрело помятое лицо с размазанной под глазами тушью. Тушь, за неимением косметического молочка, пришлось смывать мылом, а зубы почистить пальцем. Холодная вода привела в тонус кожу. Было бы неплохо принять контрастный душ, но для этого надо бы попросить чистое полотенце. И заодно утюг. Серое льняное платье в полоску, еще вчера выглядевшее стильно и строго, сегодня напоминало половую тряпку. И как ее угораздило так напиться?! Наверно, все произошло из-за шальной идеи, что она может заполучить этот сосновый рай.
Кристина вышла из ванной с мокрыми руками и мокрым лицом. Пусть, как мама говорит, кожа впитает воду. Прошлепала босиком в кухню-столовую. Здесь, несмотря на вчерашнюю пьянку, царил образцовый порядок: ни грязной посуды, ни остатков еды, а на гладкой коричневой плитке на полу ни соринки или развода. Вероятно, после того, как она заснула, Андрей все убрал.
Она потянулась. Ну что ж, с таким мужчиной будет приятно жить. Девушка хихикнула. Даже если он и не совсем мужчина. Зато впервые после вечеринки ее оставили спать одну. Какое счастье. Она открыла наугад сначала один шкафчик, потом другой, но кофе так и не обнаружила. Не может быть, чтобы в доме не было кофе. Пока она размышляла, будет ли прилично залезть в холодильник, на кухне появился Андрей.
— С добрым утром! Как спалось? — Андрей выглядел еще хуже нее: синяки под глазами на пол-лица.
— Спалось прекрасно. Надеюсь, вчера это не выглядело неприлично, когда я вырубилась посредине разговора.
Он улыбнулся.
— Это выглядело совершенно по-домашнему. Я вдруг понял, как хорошо, когда ты не один в доме. Спасибо, что побыла со мной.
— Пожалуйста, — Кристина смутилась. Снова посмотрела на полки. — Я вот пытаюсь найти банку с кофе.
— Банки с кофе нет, зато есть прекрасная кофемашина. Тебе капучино или экспрессо?
— И то, и другое. И повторить. — Кристина сжала пальцами виски. — Хочется засунуть голову под холодную воду. Может, я обнаглею еще больше и попрошу полотенце?
— Конечно, сейчас принесу, — он вернулся с полотенцем и чистым махровым халатом. — Вот, пожалуйста. Никто даже не пользовался. Покупал для Эдика, но он теперь редко здесь ночует.
Мне вдруг захотелось приласкать его. Не как мужчину, а как брата. Я даже подняла руку, чтобы погладить по голове, но передумала.
— Если я могу чем-то помочь, скажи.
Он сжался на стуле, отвел взгляд.
— Зачем тебе это? Больные никому не нужны.
— Это неправда. Больных любят больше чем здоровых, потому что у них нет сил и приходится вкладывать свои. А когда что-то вкладываешь, начинаешь привязываться. И я не понимаю твоего Эдика, но если ты хочешь, я могу к тебе приезжать. Мне здесь нравится.
— Правда? — в его измученных глазах промелькнуло нечто похожее на надежду, которое быстро сменилось недоверием, но он молчал.
В душе я продолжала обдумывать ситуацию. Сейчас разговор подошел к самому интересному моменту. Надо быть очень осторожной. Никаких намеков. Не спугнуть. Он не должен почувствовать, что мне что-то от него надо. Пока я всего лишь хочу помочь. Предложение он должен сделать сам. Или все-таки надо подтолкнуть? Кристина переключила воду и некоторое время постояла под холодными обжигающими струйками. Растираясь полотенцем, почувствовала, что противный похмельный синдром покидает тело и освобождает мозг. Я закуталась в махровый халат и вышла в столовую. Божественно пахло свежесваренным кофе. А на столе громоздились разнообразные коробки с хлопьями и мюсли. Черт, жизнь не так уж и плоха.
— Не знаю, что ты ешь на завтрак. — Андрей показал рукой на стол. — Выставил, все, что есть.
Кристина улыбнулась.
— Овсянку, сэр.
— Овсянку?! Не может быть. Моя мама так и не смогла меня приучить.
— А моя приучила. Но я вовсе не против мюсли. Особенно вон тех, шоколадных. Если, конечно, у тебя есть молоко.
После завтрака я выгладила платье. Накрасилась. Порадовалась, что всегда ношу косметику в сумке. Вышла в гостиную. Андрей стоял на крыльце, глядя в сад. Утро было чудесным. Сладко пахло хвоей, нежными голосками перекликались птички, солнце, заигрывая с соснами, то пряталось за стволом, то снова выглядывало, освещая аккуратно подстриженную лужайку перед домом. Как было бы хорошо здесь жить. Словно подслушав ее мысли, Андрей повернул голову.
— Если хочешь, ты могла бы как-нибудь приехать на выходные. С мамой.
Я вздрогнула. Не может быть, что бы все было так просто. Или я начала обладать чудесным даром внушения? Слова замерли в горле. Даже элементарное «спасибо» завязло в зубах. Внезапно меня осенило. Да ему же просто одиноко. Что должен чувствовать человек, приговоренный к смерти через неопределенный отрезок времени? Я поежилась. Как это должно быть удручающе. Пока раздумывала, Андрей продолжил:
— Это не просто приглашение. Скорее завуалированная просьба о помощи. Бывают дни, когда жизнь становится совершенно невыносимой.
Я порывисто взяла его за руку.
— Если ты правда хочешь, мы можем приехать в пятницу. Устроим пикничок на озере.
Его лицо сразу просветлело. И пусть до пятницы еще целая рабочая неделя, ему, наконец-то, есть что ждать.
— Было бы здорово. А сейчас давай я отвезу тебя в Москву?
— Если только ты не занят. А то я могу и на электричке.
— Делать мне совершенно нечего. К сожалению. А так бы хотелось чем-нибудь заняться.
— Есть какие-то клубы для… — я не смогла произнести слова «больных СПИДом».
— Был там однажды, больше не хочу. Когда люди занимаются чем-то вместе, например спортом, их интересы удваиваются, и от этого получаешь удовольствие, а там только притворство и боль. Скрытая боль, которую каждый прячет под маской, не складывается, а умножается. Какой идиот считает, что это может помочь?
