Юлия Коротина - Самый неправдоподобный роман
Может быть, Дэн и сам этого не знал и не думал сейчас об этом, но зато Джессика заметила, что рука его невольно выражала старый, всем знакомый жест мольбы. И сердце ее трепетно сжалось. Она подошла к нему и взяла ключи, а Дэн на секунду сжал ладонь в кулак, точно хотел хоть на мгновение удержать ее мимолетное прикосновение.
— Я пришлю машину с шофером, — неуверенно произнесла она.
— Не стоит, — возразил Дэн. — Вернешь ее в Лос-Анджелесе.
— А как же ты доберешься до дома?
— Позвоню отцу. Он приедет за мной.
— Прости, что причиняю тебе столько неудобств.
Мужчина отрицательно покачал головой, но ничего не сказал.
— Спасибо за ужин, — сказала Джессика, очень надеясь, что ему не так больно, как ей.
У самой двери Джессика внезапно обернулась и стремительно подошла к нему, чтобы хотя бы дружески чмокнуть его в щеку, но Дэн, угадав ее намерения, отступил на шаг назад и сцепил руки за спиной; затем хрипло произнес:
— Нет. Уходи, пожалуйста.
Джессика знала, что сейчас не стоит смотреть в его глаза, так как понимала, что в ее глазах Дэн увидит боль, сожаление и любовь. А потому чуть ли не бегом бросилась к двери, даже не попрощавшись. Она уже не видела, что в тот момент, когда за ней захлопнулась дверь, Дэн стиснул зубы так, что заходили желваки на скулах. Ладони сжались в кулаки, и проступили вены. Бежали секунды, казавшиеся ему часами, а потом он схватил подвернувшийся ему под руку стул и со всего размаху запустил его в противоположную стену, разбив при этом зеркало. Вслед за этим последовал оглушающий раскат грома.
Джессика медленно ехала по дороге. Скользкий от дождя асфальт мешал ехать быстрее, к тому же машина была чужая, и она не знала тонкостей общения с ней. Крупные косые капли с громким стуком ударяясь о стекла, разбивались на более мелкие и упрямо ползли вверх. Иногда сильные порывы ветра гроздьями бросали их в машину. Она включила дворники, но это было бесполезно. Бессильна она была и против своих слез, против боли, которую испытывала. Кто бы мог подумать, что любя всей душой, она будет так страдать! Но ведь и Дэну сейчас было больно, как никогда…
Дождь поливал так, что казалось, это небеса разверзлись, чтобы обрушить на них всю мощь своего гнева. А небеса не виноваты в том, что люди творят на Земле из-за своего собственного безрассудства. Она закусила нижнюю губу, чтобы физическая боль вытеснила душевную. Видимость была нулевая, точно сама природа вознамерилась препятствовать ее бегству. И Джес повиновалась: осторожно съехала на обочину и заглушила мотор. Наверное, она проехала расстояние в бесконечность, а Лос-Анджелеса не было видно и в помине. В ясную, солнечную погоду она проскочила бы это расстояние в считанные минуты, а теперь оно будто растянулось на сотни миль. Да и Лос-Анджелес точно растворился во мраке бури. А где-то рядом был Дэн, который согрел бы ее в своих крепких объятиях, успокоил бы ее расшатавшиеся нервы. Ведь сейчас ей было очень страшно. Она чувствовала себя маленькой девочкой, которая боится грозы и которой ни за что не победить этот страх без посторонней помощи. Но Дэн не был посторонним — в том-то все и дело! Он любил ее и был любим ею, он жил внутри нее, и с тех пор как она оставила его, она постоянно ощущала в себе его незримое присутствие так же, как если бы сама присутствовала в нем.
"Я не могу оставить его одного, — думала Джессика, глядя на дождь в лобовое стекло. — Да и потом, как он объяснит, что остался в пляжном домике без машины, уехав туда на ней? А такси он вызывать не будет. Я в этом уверена. И если я бегу от него, то я полная дура! Ведь я люблю его, как не любила ни одного мужчину в своей жизни. А Клер и Максвелл… Наверное, так суждено. Наверное, нам еще придется пережить эту боль. Но мы быстрее справимся с ней, если будем вместе".
А посему Джес включила зажигание, завела машину и, осторожно развернув ее по скользкой дороге, поехала обратно. Она и не представляла, что этот вечер, вернее, уже ночь (ибо было темно, как в пропасти) навсегда перевернет ее жизнь. Она не знала и того, что после ее ухода Дэн метался по дому, точно безумный, как волк, потерявший свою волчицу. Боль терзала его сердце, как яркие вспышки молний терзали глаза, которые уже устали их наблюдать, но невольно вновь и вновь обращались к распахнутому настежь окну. Гроза бушевала где-то в океане, здесь был лишь дождь и сильный ветер. Дэн то мерил шагами гостиную, то поднимался в спальню и жадно всматривался в окно, будто ожидая чего-то, то выходил на веранду, где потоки дождя нещадно хлестали его, так что через десять минут после отъезда Джессики Дэн был мокрый до нитки. Он не находил себе места в доме, где, как он сам говорил Джессике недавно, царили спокойствие и умиротворение. Теперь этот дом казался ему пустым, холодным и насквозь пронизанным дождем, как он сам.
Из-за шума дождя Дэн не слышал, как к дому подъехала его машина. Он и не видел этого, ибо в тот момент сидел на диване, уронив голову на руки и полностью погрузившись в свои тяжелые мысли. И только упрямый, настойчивый стук в дверь вывел его из состояния оцепенения. Некоторое время он сидел и, с недоумением глядя на дверь, пытался понять, кто бы это мог быть в такое время и в таком месте. А потом с неохотой встал и пошел открывать.
К тому времени, когда Дэн открыл ей, Джессика была уже вся мокрая. Ведь на ней было легкое летнее платье, которое намокло еще до ее отъезда. Вода крупными каплями стекала по лицу и волосам, превращая их в тяжелую массу. Но она не замечала ничего. Ей было важно только ее сердце. И сердце Дэна тоже.
— Джесси? — Изумленно спросил Дэн, надеясь, что глаза его не обманывают.
— Я больше не могу сопротивляться тебе и себе, — проговорила она. — Я устала бороться с самой собой. Я люблю тебя и не хочу больше страдать.
— Боже мой! — Выдохнул он. — Ты же вся мокрая! — Сейчас его не волновало, что она сказала, хотя где-то в глубине души что-то отчаянно рванулось ей навстречу. — Заходи скорее!
Он почти втащил ее в дом, а Джес почувствовала разочарование от того, что не увидела его счастливых глаз и ослепительной улыбки, не услышала нежных, пылких слов, не почувствовала его сильных объятий. В общем, не было всего того, что разом лишало ее всякой способности разумно рассуждать. Она стояла посреди гостиной и разочарованно смотрела на Дэна, который рылся в ящиках в поисках сухой одежды для нее и для себя. С нее капала вода, но это нисколько ее не волновало. Ей важно было сейчас услышать от Дэна, что он любит ее, и согреться в его теплых объятиях. А он вел себя так обыденно, точно ему были безразличны ее слова. Джес смотрела на него, и в голове ее крутились невеселые мысли: "Конечно! Он столько времени потратил впустую, гоняясь за мной и убеждая меня в том, что мне давно следовало бы понять. А я толкала его в объятия Клер, которая его не стоит".
