Анна Велозо - Небеса нашей нежности

Обнимаю и целую.

Виктория не переставала удивляться тому, как можно так много написать и так мало рассказать. Впрочем, женщина умела читать между строк: Жоане не нравился зять, она становилась все сентиментальнее и плохо переносила европейский климат – наверное, ее мучил ревматизм или похожая болезнь, обострявшаяся на холоде. Но Жоана не хотела расстраивать подругу такими жалобами. Вот и молодец. Виктория действительно не желала ничего знать об этом. И так нелегко стареть, поэтому лучше не думать о своих болячках. Сама Виктория не жаловалась родным на ухудшение зрения и боли в суставах. Кроме того, в письме Жоаны она прочла, что та хочет съездить в Боависту, на старую фазенду ее семьи, чтобы предаться печальным воспоминаниям. Но Виктория этого не допустит. Нужно смотреть в будущее, если не хочешь пасть, не выдержав испытаний судьбы. И на могилу Педро она идти не собиралась. Виктория очень любила брата – первого мужа Жоаны – но ненавидела кладбища. Каменная плита и венок на могиле не почтят память мертвого – Виктория вспоминала о брате при других обстоятельствах. Иногда она улыбалась, играя в шахматы и вспоминая, как Педро, бывало, жульничал. Иногда воспоминания вспыхивали яркими образами, когда Виктория чувствовала вкус некоторых приправ. В детстве кухарка Луиза готовила какао с перцем, от которого слезились глаза, но это был вкуснейший напиток.

– Кому горячего шоколада? – Виктория заставила себя вернуться мыслями в настоящее.

– Нет, спасибо, tia, – сказала Мария. – Я предпочту кофе. От него не так полнеют.

– Но ты же худая как щепка, солнышко, – возразила Виктория.

– Да, и пусть так и останется. Современная мода не прощает и капли жира. Я не понимаю, как вам всем удается не толстеть, учитывая, что вы постоянно едите жирную пищу, пьете кофе с сахаром, каждый день поглощаете горы сладостей, да к тому же еще и пьете ликер. При таком образе жизни я сразу же заплыла бы жиром.

– Мы в теннис играем, – улыбнулась Ана Каролина.

При этом она понимала, что не полнеет вовсе не поэтому. Она уже много недель и не притрагивалась к ракетке.

– Хочешь научиться? Мы могли бы сыграть вчетвером, ты с Морисом против нас с Энрике.

– Только мужчины пусть поменяются – Энрике будет играть со мной, а ты в паре с Морисом. Иначе у моей команды не будет ни единого шанса.

– Согласна. Но нужно подождать, пока дождь закончится.

Однако они ждали тщетно. Ливни не прекращались, разверзлись хляби небесные, и потоки воды обрушивались на землю. Они смывали лачуги бедняков, и приходилось организовывать в городе временные пристанища для неимущих. Они переполнили канализацию, и в некоторых районах города вода доходила до колен. Мчащиеся по улицам потоки смывали машины. Не сохло белье, не проветривались квартиры, все покрылось плесенью. Это стало кошмаром не только для туристов, но и для жителей Рио, особенно для ценителей карнавала и владельцев лавок. Теперь никто не прогуливался по городу, не осматривал витрины магазинов, а роскошные проспекты утонули в грязи. На улицу без особых причин старались не выходить.

Итак, погода была не самой подходящей для того, чтобы показывать туристам город. Если обычно Рио можно было назвать настоящей жемчужиной в сокровищнице Бразилии, то теперь этот город превратился в грязную лужу.

За прошедшие два дня Морису и Марии удалось осмотреть только церкви – ничуть их не интересовавшие. Настроение в доме было прескверным. Постоянный ливень всем действовал на нервы. Как они ни пытались держать себя в руках, им это не удавалось. Ана Каролина сидела с гостями и играла в ними во все, что только можно. В мюле,[xxxvii] шашки или шахматы приходилось играть навылет, и всякий раз, когда очередь доходила до нее, Ана Каролина едва сдерживала раздражение по отношению к Марии и ее супругу. Как же они ей надоели! Как она только могла ждать их приезда? Мария оказалась поверхностной – впрочем, она и всегда такой была. Девушка думала только о своей фигуре, нарядах – и Морисе. И как же Морис был глуп! Ана Каролина совсем его невзлюбила. Некоторые замечания, которыми Морис пытался подчеркнуть свой якобы широкий кругозор, выдавали в нем человека отсталого и ограниченного. Таких Ана Каролина еще не встречала.

– Черномазых надо пороть плеткой, – со знанием дела говорил он, оглядываясь, точно ожидал от остальных, особенно от доньи Виктории, аплодисментов.

Наверное, он надеялся, что дочери плантатора и рабовладельца импонируют подобные заявления. Но та сидела у окна, казалось, не слушая зятя.

– И много «черномазых» ты встречал, Морис? – осведомилась Ана Каролина.

– Достаточно, чтобы знать их ленивую натуру. С этими тварями нужно обходиться жестко.

– Вот как… И ты как раз из тех людей, кто должен научить их дисциплине? Ты же у нас просто образец трудолюбия, ума и морали…

– Эй, не цепляйся к нему, – вмешалась Мария. – Ты ведь и сама очень строга с этой девчонкой, Мариазиньей, потому что иначе от нее толку не добьешься.

– Я строга с ней, потому что иначе она не выполнит свою работу. За которую ей, кстати, хорошо платят. И я была бы столь же строга с ней, будь у нее алебастровая кожа и светлые волосы.

– Ой, только вот об этом не надо! – возмутился Морис. – У вас нет белых слуг, поэтому тебе легко говорить.

– Да, у нас белых слуг нет, это правда. Но у нашего соседа, доктора Бернардеса, работает служанка из Германии. А у адвоката Гуимареса – садовник-итальянец. В последнее время в Бразилию приехало много переселенцев из Европы. В основном это бедные необразованные люди, и многие из них выполняют в Рио грязную работу.

– Для которой ты слишком хороша, – с триумфом завершил ее мысль Морис.

– Ты уклоняешься от темы, – возразила Ана Каролина.

– А ты что, считаешь себя самой умной, просвещенной и красивой женщиной в мире? Похоже, эта misterio das rosas вскружила тебе голову, – вкрадчиво прошептала Мария.

Дядя Леон рассказал ей эту забавную историю, но просил не говорить о ней с Аной Каролиной. Всякий раз, когда об этом заходила речь, у его дочери портилось настроение.

– Откуда ты знаешь? – прошипела Ана Каролина.

– Это не важно. Знаю, и все. Видишь ли, черномазые не только ленивы, но болтливы.

Ана Каролина криво ухмыльнулась.

– Мне кажется, или я слышу зависть в твоем голосе? – по-португальски спросила она. – Твой придурок Морис никогда не баловал тебя таким? Нет? Наверное, ему не пришлось долго за тобой ухаживать. Насколько я тебя знаю, ты не очень-то сопротивлялась.

– Ах ты, подлая тварь! – прошипела Мария. Она взяла Мориса за руку. – Пойдем, Морис, мне расхотелось играть.

– Да! – крикнула им вслед Ана Каролина. – Вот и уходите. Насколько я знаю, вы еще не видели церковь Канделария. Не забудьте исповедаться там в своих грехах.

Молодожены удалились из гостиной, и едва за ними закрылась дверь, как донья Виктория повернулась к дочери.

Ана Каролина испугалась. Она совсем забыла о том, что мать в комнате, поскольку та не участвовала в их споре.

– Ничего не хочешь мне объяснить? – осведомилась донья Виктория.

– С чего вдруг? Ты ведь и так подслушивала нас все это время.

– Не хами мне, девочка. Я не виновата, что вы совсем позабыли о присутствии в комнате почтенной дамы.

– Mae, – простонала Ана Каролина, закатывая глаза, – будь добра, прекрати ворчать и скажи мне наконец, чего ты от меня хочешь.

– Ну ладно. Я хочу, чтобы ты проявила терпение. Мария и Морис не виноваты в том, что все время идет дождь. Кроме того, я хочу, чтобы ты сказала мне, кто этот кавалер с розами. Явно не Энрике. Ты знаешь этого мужчину? Мне нужно о чем-то беспокоиться?

– Нет, тебе не нужно беспокоиться. Как тебе только такое в голову пришло? Неужели ты не слышала, что и другой девушке оказали такие же знаки внимания? Видимо, речь идет о каком-то сумасшедшем.

– А ты не думаешь, что человек, подбросивший розы той девушке, – просто подражатель?

«Да!» – хотелось закричать Ане Каролине. Еще бы, именно так она и думала. Идею с розами мог придумать только тот человек, которому хватило бы чувства стиля не увиваться за двумя девушками одновременно.

– Вряд ли, – равнодушно ответила она.

– Ну что ж, будем надеяться, что этого типа поймают до того, как его безумие приобретет опасные черты. – С этими словами донья Виктория отложила вышивку, поднялась и вышла из комнаты, внимательно посмотрев на дочь.

Оставшись одна, Ана Каролина закрыла лицо руками, точно плача, но слез не было. Ей хотелось поговорить с Антонио, выяснить, что происходит. Если настойчивости Антонио не удалось ее сломить, то вечный дождь и непрерывное общение с семьей ее доконали. Ана Каролина поговорит с Антонио. Как можно скорее.

Глава 12