Ким Лоренс - Соедини свое сердце с моим
Этьен смотрел на нее из-под прищуренных век. Анна вновь задрожала. Она была беззащитна перед чувственными движениями его бедер.
— Мне ничто не поможет, — пробормотала она, спускаясь на одну ступеньку.
— Не спеши.
— Я всеми силами стараюсь…
Внезапно Анна отчаянно закричала, почувствовав, что потеряла опору под ногами.
— Ох! — выдохнула она, встав на дно.
— Успокойся. Ничего не случилось.
Страх утих, но Анна оставалась напряженной и подозрительной.
— Тебя не было сзади, чтобы облегчить мне падение, — проворчала она обиженно. Этьен улыбался до обидного безжалостно, сверкая белыми зубами.
— Иди сюда. Давай руки. Или не доверяешь мне?
Увлеченный своей затеей, он стал похож на мальчишку.
Анна решилась и потянулась к нему через то пространство, которое их разделяло. Она безумно боялась воды. Разум подсказывал, что она в безопасности, но как быть с адреналином, захлестнувшим ее тело? Сердце билось так сильно, что Анна почувствовала недомогание.
— Давай! Первый шаг — самый трудный.
Этьен был совершенно прав, но и второй и третий шаг дались Анне не легче.
Полчаса спустя она уже решилась погрузить в воду голову и вынырнула задыхающаяся, но счастливая.
— Я сделала это!
Анна обхватила руками шею Этьена и крепко поцеловала его в губы.
— Все бы мои ученики так здорово выражали свою благодарность!
— А скольких женщин ты научил плавать?
Анна положила руки на плечи Этьену, оторвавшись ногами от пола, и плавала в таком положении.
— Я еще тебя не научил.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Упрекаешь меня, да?
— Почему ты вдруг заговорил, как… юрист?
— Я и есть юрист.
— Слабое оправдание.
— Не хватит ли нам на сегодня?
— Может быть.
— Признайся, тебе понравилось?
— Очень.
— Я поплаваю, пока ты примешь душ.
Анна почувствовала разочарование, ей бы хотелось больше интимности. Этому способствовала окружающая обстановка. Но казалось, что единственной целью Этьена было научить ее плавать. Какое-то время она смотрела, как он с ленивой фацией погружается в воду, а затем направилась в душ.
Она расчесывала мокрые волосы, когда услышала, как Этьен вошел в душевую кабину. Анна выжала воду из мокрого белья и направилась обратно к бассейну дожидаться Этьена, пока он принимал душ.
— Ты выглядишь согревшейся, — заметил Этьен, подходя.
Анна сидела в кресле. Она снизу вверх заглянула ему в лицо.
— Должно быть, система подогрева стоила целое состояние, — ответила она, облизывая капельки пота с верхней губы.
Этьен взял ее за локоть, и она поднялась на ноги.
— Я думал о том, чтобы соорудить бассейн у нас дома. Твое мнение?
— А это не слишком экстравагантно?
— Мне кажется, наш бюджет выдержит.
В его словах не было никакого намека, но Анна почувствовала себя неловко.
— Я просто забыла, что ты богат, — пробормотала она, когда они покидали квартиру. — Наверное, это звучит глупо, но во мне глубоко укоренилась привычка экономить на всем.
— Сколько тебе было лет, когда умерли твои родители?
— Я никогда не знала своего отца. Наверное, он где-то существует. Мама умерла, когда мне было четыре года, и я переехала к бабушке. Когда с ней случился удар, меня отдали в детский дом.
— Должно быть, это было ужасно.
— Потому и я такая ужасная.
— Я начинаю понимать тебя.
Долгое время Этьен видел в ней лишь молчаливость и сдержанность. Теперь же заметил, что эта женщина удивительно непроста. Раньше он не обращал внимания на разницу в их мнениях по вопросам воспитания детей, хотя она всегда внимательно выслушивала его слова, но каким-то образом выходило так, что в конечном счете он соглашался с ней, даже не понимая, как это получалось.
Ее сегодняшние попытки бунта нельзя было игнорировать, и, хотя они действовали на нервы, он признавал ее правоту. Анна оказалась книгой с неудачной обложкой, которую, как любую хорошую книгу, невозможно было отложить, однажды взяв в руки.
— У меня очень хорошо развит инстинкт самосохранения, — сказала Анна.
Выйдя на улицу, она обрадовалась осенней прохладе, остудившей ее разгоряченное тело.
Садовник сгребал на газоне опавшие листья. Открывая дверцу машины, Этьен поздоровался с ним.
— Так ты из-за этого инстинкта вышла за меня замуж? — неожиданно спросил Этьен, садясь за руль.
Вопрос поверг Анну в шок.
— Я… я… А из-за чего еще? — Она небрежно пожала плечами, внутренне содрогаясь.
До сих пор Этьен никогда не задавал ей прямого вопроса. Анна думала, что это не имело для него значения, раз и так все шло, как он хотел. Она с любопытством взглянула на его профиль. Что он ответит ей, узнав правду?
— А тебе не нравится?
— Нравится ли мне, что ты пошла за меня замуж из практических соображений? В тех обстоятельствах мои возражения звучали бы лицемерно. Если бы ты была вроде Патриции, я бы никогда не сделал тебе предложение.
— Кто такая Патриция?
— Она работала после Софи, но до Ребекки, — пояснил Этьен, напряженно хмурясь, вспоминая имена прежних гувернанток.
— Чем же замечательна Патриция?
— Она смотрела на меня собачьими глазами, — сказал он, содрогнувшись при воспоминании. — Всегда находила повод, чтобы постучаться в мою дверь среди ночи, будучи одетой в прозрачную рубашку.
— Ты считаешь, у бедной девушки был настолько плохой вкус, что она влюбилась в тебя? — игриво спросила Анна. Мысль о том, что Этьен будет думать о ней так же, горечью отдалась у нее во рту.
— Какая там любовь? Сомнительно. Возможно, просто слепое увлечение.
— Думаешь, она жаждала заняться с тобой любовью? — предположила Анна. Она повернулась к Этьену, воинственно выставив подбородок. — Какой ужас: спать с гувернанткой! Подумать только!
— А ты рассчитывала заняться со мной любовью? — неожиданно спросил Этьен.
— Нет!
Она мечтала, страстно желала и тосковала об этом, но никак не рассчитывала.
— Вот и прекрасно! — обрадовался Этьен. — Ни у одного из нас не было никаких ожиданий, события развивались естественным путем. Между нами нет любви, но это не делает физическую сторону хуже. Мне кажется, все обернулось прекрасно.
Вероятно, он прав, размышляла она. Сейчас Этьен выглядел гораздо более умиротворенным, чем когда-либо. Возможно, секс без любви не чреват опасностью… Кого она дурачит? В душе Анна знала, что не может спать с ним без любви; для нее это неотъемлемая часть формулы. Очевидно, мужчины по-другому устроены.
— Мне следует понимать твое молчание как знак согласия?
