Игорь Матвеев - Прощай Багдад
Виктор ничего не успел предпринять — все произошло в долю секунды. Один за другим раздались два выстрела, почти физически ощутимо хлестнувшие ее по перепонкам. Бирюков как-то странно всхлипнул и стал медленно оседать на асфальт. На его груди расплывалось большое темное пятно.
— Это вам за Чечня… это вам — за генерал Дудаев! — с сильным акцентом выкрикнул незнакомец.
Он повел стволом пистолета, и черный зрачок уставился на женщину. Уже потом, заново переживая этот страшный миг, она спрашивала себя, почему в такие моменты люди вспоминают всю свою предыдущую жизнь. Ей же за секунду до смерти привиделся лишь один, самый счастливый ее эпизод: в легком халатике, наброшенном прямо на обнаженное тело, она стоит с Ахмедом на балконе номера «Палестины», и с высоты четырнадцатого этажа они любуются восходом огромного красного солнца. И ей, несмотря на февраль, совсем не холодно, потому что он, большой, горячий, полный страсти, нежно обнимает ее.
Мужчина опустил пистолет.
— Мы… не воюет с женщина, — пробормотал он и бросился за дом.
Переулок был пустынен.
— Помогите… помогите… — пыталась закричать Лена, но из ее вдруг пересохшего горла не вырвалось ни одного звука. Она сделала шаг вперед, другой, потом ноги ее подогнулись, и она без чувств рухнула на землю.
17 часов 04 минуты. 18 февраля 2000 года. Багдад
— Мадам, мадам!..
Она открыла глаза от того, что кто-то резко и больно шлепнул ее ладонью по щеке. Расплывчатые очертания пришли в фокус: перед ней стоял на коленях молодой араб. Заметив, что она приходит в себя, он спросил по-английски:
— Ар ю о'кей?[3]
— Йес, джаст хелп ми гет ап.[4]
Он помог Лене подняться на ноги. Голова ее слегка кружилась, и женщина ухватилась за его локоть, чтобы не упасть снова.
Вокруг места происшествия начала собираться толпа зевак. Среди них она заметила и продавца из «Реди фуд». Над телом лежавшего ничком Виктора склонился полицейский. Второй помог ему перевернуть тело. Первый пощупал пульс, покачал головой. Лена видела, как он сунул руку в боковой карман его куртки, в другой, полез в нагрудные карманы и вытащил несколько мятых 250-динаровых купюр.
— Больше ничего. Никаких документов, — бросил он своему коллеге.
— Мадам, — полицейский шагнул к Лене. — Вы знаете этого человека?
— Нет, — вырвалось у нее.
Почему она сказала «нет»? Потом она часто задавала себе этот вопрос и находила единственный ответ: это «нет» было ее защитной реакцией. Потрясенная совершенным на ее глазах убийством, она инстинктивно желала остаться одна, пережить и осознать внезапную смерть хорошо знакомого ей человека, вместо того, чтобы отвечать на бесчисленные вопросы полицейских, что-то объяснять и уточнять, подписывать показания и, возможно, даже ехать в полицейский участок.
Полицейский долго и внимательно смотрел на нее.
— Но вы разговаривали с ним?
Отрицать это было бессмысленно: в магазине кроме продавца их с Виктором видели несколько человек.
— Да, разговаривала. Он спрашивал меня… он хотел найти приличный отель.
Если полицейский и заметил, как она запнулась, то не подал вида.
— И все?
— Нет. Интересовался, где можно хорошо провести время. Мне показалось, что он приехал сюда недавно.
— Он русский?
Одна ложь тянула за собой другую, другая — третью.
— Не знаю. Мы говорили по-английски.
По выражению лица полицейского она так и не смогла понять, поверил он ей или нет. Он что-то записал в блокнот, потом сказал:
— Мадам, похоже, вы были единственным свидетелем убийства. Вы хорошо разглядели убийцу?
— Н-нет, все произошло так быстро. Мгновенно.
— Но хоть что-то вы видели? Как он выглядел?
— Невысокий… смуглый… в куртке.
— Какого цвета?
— Куртка? Черная… впрочем… нет, кажется, коричневая.
Полицейский досадливо махнул рукой.
— Наверное, нам придется побеспокоить вас еще раз. Назовите свое имя и адрес.
— Елена Аззави. Мансур, квартал Мутенаби, сорок семь. А теперь я хотела бы уехать. Я нехорошо себя чувствую.
Хоть это было чистой правдой.
— Разумеется, мадам. Вы свободны. Если понадобится, мы вас вызовем.
В переулке затормозил микроавтобус «скорой помощи» с красным полумесяцем на боку. Двое санитаров с носилками спрыгнули на асфальт. Они о чем-то переговорили с полицейскими и направились к телу Виктора.
— Повезем в Саддама, — донеслось до Лены.
Она знала, что неопознанные трупы отправляются в морг Медицинского центра имени Саддама Хусейна.
Тело положили на носилки. Лена повернулась и, неуверенно ступая на подкашивающихся ногах, пошла искать такси. Хорошо все-таки, что она не поехала на своей машине. В таком состоянии она просто не смогла бы вести ее.
— Вам помочь? — послышался за спиной голос араба, приводившего ее в чувство.
— Нет, благодарю вас, — не оборачиваясь, ответила она.
Через минуту она села в видавшее виды такси с продавленным сиденьем и назвала адрес.
— Три тысячи динаров, — заявил шофер.
Она устало и равнодушно кивнула, хотя и знала, что он запросил раза в три больше, чем действительно стоит поездка с Каррады в Мансур.
17 часов 25 минут. 18 февраля 2000 года. Багдад
«Господи, где же справедливость?» — мысленно застонала Лена. По какому принципу ты забираешь людей? По какому праву ты отнял у меня Ахмеда? По какому праву ты убил Виктора? Не старый еще, полный сил, жизнерадостный мужчина, получил визу и собирался с женой в отпуск, строил планы…
— Получил визу… — произнесла она вслух.
— Простите, мадам? — водитель, прижав тормоз ногой в рваной сандалии, остановился под светофором.
— Нет-нет, это я не вам.
Получил визу…
Потом она и сама не смогла объяснить себе, почему вдруг после этой мысли в ее мозгу как будто что-то замкнуло, и он начал работать четко и размеренно, словно часовой механизм. И еще — стало холодно. Время эмоций кончилось.
Итак, Виктор получил визу. Точнее, две визы: одну для себя, одну для жены. Сходство обеих женщин удивляло многих. Значит, это ее, Лены, шанс — в том случае, если ей удастся забрать у него паспорт Валентины. Теперь, после гибели Виктора, его супруга, конечно, вернется в Россию. Что изменится, если Бирюкова вылетит в Москву на несколько дней позже, пусть даже на неделю или две, — пока в посольстве сделают новый паспорт или выпишут документ, его заменяющий?
Лена решила оставить в стороне моральную сторону своего решения. Потом, если получится так, как она планирует, она приедет в столицу, разыщет Валентину, все объяснит и на коленях вымолит у нее прощение. Но это будет потом. Разумеется, можно было просто попросить Бирюкову уступить ей паспорт, но, скорее всего, подобная попытка обречена на неудачу. Узнав о смерти мужа, она придет в такое состояние, что не захочет ничего слушать. Одно дело говорить со спокойной и рассудительной женщиной и совсем другое — пытаться объяснить что-то человеку, впавшему в истерику или придавленному обрушившимся на него горем. Можно было, ничего не предпринимая по отношению к Бирюковой, просто понадеяться на удачу и попытаться выехать из страны с ее паспортом. Но… если тело Виктора будет опознано еще до того, как Лена покинет Ирак? Сообщат в «Машэкспорт», и тогда немедленно выяснится, что с ним находился и паспорт его жены, и он исчез. Нет, лучше не рисковать.
