Марианна Кожевникова - Входи, открыто!
— Дочке лет восемнадцать? Привет дочке, — тут же откликнулась она и повесила трубку.
Миша не ожидал такой резкости: ну и ну! Бедная Регина! Видно, жизнь обходилась с ней не слишком ласково, раз такое первым пришло в голову. Мише даже стало как-то не по себе. Но скоро он забыл о Регине и снова стал думать о приятном, думал-думал и заснул.
Проснулся ночью и с нежностью прислушался к посапыванию, потом встал и прикрыл одеялом маленькие розовые пятки. Его удивляла и умиляла самостоятельность дочки, она все делала сама, одевалась, умывалась, застегивала пуговицы. Но если бы она ничего не умела, он все равно нашел бы, чему умилиться.
Утром был уже понедельник, и он повез дочку в сад. Иринка немного покапризничала: начало рабочей недели ни для кого не подарок, но, увидев подружек, приятелей, воспитательницу тетю Соню, быстро утешилась. Махнула отцу рукой на прощание и исчезла за белой дверью.
День для Миши пролетел быстро. Он вспоминал то одно, то другое, что надо бы купить, что надо бы сделать в связи с появлением в его доме дочки, и снова чувствовал умиление. Иринка радостно кинулась ему на шею, он сунул ей шоколадку и на обратной дороге заехал с ней в магазин, чтобы закупить на неделю ужины и завтраки.
— Выбирай! — предложил он, остановившись с ней перед стойкой с молочными продуктами в универсаме.
Иринка сначала стояла в задумчивости, а потом стала брать один за другим пестрые стаканчики с йогуртами и десертами и ставить их в Мишину корзинку. Соблазнилась она и прозрачными стаканчиками с ярко-зеленым и малиновым содержимым. Миша не мешал ей, пусть наслаждается, чувствует себя хозяйкой. Потом они пошли во фруктовый отдел, потом в кондитерский. Вышли нагруженные пакетами и свертками.
— Хорошо, что у нас с тобой машина, — одобрительно заметила она. — Маме тоже нужно купить, а то сумки-то тяжелые.
Миша погладил по голове разумницу-заботницу и усадил на заднее сиденье.
Дома, попробовав малиновую дрожалку, Иринка со вздохом сказала:
— Прости, папочка, тигры, оказывается, этого не любят.
— А если этого не любят и медведи? — спросил Миша.
— Винни-Пухи любят все, — с умильной улыбкой заявила дочь. — Ну, Пушочек, ну, миленький, попробуй, пожалуйста!
Пришлось попробовать. И даже доесть до конца. Мишу с детства учили, что воспитывать нужно личным примером.
Еще через день жизнь окончательно вошла в свою колею, и Мише стало казаться, что он всегда так и жил: утром мультик и йогурт, вечером сырки и снотворная книжка.
А когда они приехали в сад в четверг, то узнали, что его закрывают на карантин. На две недели, не меньше. Только что поступило распоряжение. Ветрянка.
Лицо у Миши вытянулось. Вот это новость так новость! И как всегда в самое горячее время. Ни экзаменов, ни консультаций не отменишь!
— Ну что ж, поехали на работу! — решил Миша. — Посидишь на кафедре.
— А зачем мне на ней сидеть? — не без опаски осведомилась Иринка. — Я упасть могу!
— С кафедры? Вряд ли. — Миша улыбнулся. — Там тетя Вика есть, она будет следить, чтобы ты не упала.
Смешно называть тетей только окончившую институт девчонку, которая работает у них на кафедре лаборанткой, но уж как-нибудь Вика займет Иринку, пока он проведет две консультации.
Ребенок среди казенных стен сродни лучику солнца. Неожиданны детские тонкие волосенки, простодушно любопытный и вместе с тем боязливый взгляд, толстые ножки, старательно шагающие по ступенькам. Студентки прекращали курить, болтать о сердечных ранах и неумолимых профессорах, провожая улыбкой серьезную темноглазую крутолобую Иринку и потом даря ту же улыбку и неумолимому Михаилу Алексеевичу, который, оказывается, не только преподаватель, но и папа такой симпатявой малышки. Миша, ведя Иринку, чувствовал, что в руках у него словно бы волшебная палочка, и благодаря ей он видит вокруг себя совсем другие лица. Намазанные, накрашенные, защищающиеся, отгораживающиеся, высокомерные, а то и нагловатые красотки становились вдруг такими же простодушными Иришками. Миша исподтишка наблюдал за удивительными метаморфозами и тоже улыбался в ответ своим настоящим и будущим студенткам. Совсем другие ниточки протягивала Иринка между людьми, Мише приятно было их ощущать. Так дошли они до кафедры, и обычно озабоченная Вика тоже встретила их улыбкой.
— Ты вместе с папой поработать пришла, или мне помогать будешь? — спросила она.
Иришка вопросительно посмотрела на Мишу, не зная, что отвечать.
— Я на кафедре сидеть пришла, — наконец сообщила она басом и оглянулась, ища глазами эту самую кафедру.
Вика прыснула, но тут же прикрыла рот ладошкой, сообразив, что девчонка может обидеться.
— Эта комната и есть кафедра, — объяснила она, — мы с тобой тут вместе сидеть будем. А папа поучит студентов и за тобой вернется.
— Да, помогай лучше тете Вике, — посоветовал Миша, — она тебя и чаем напоит, и конфету даст, и бумагу с карандашом. Так ведь, тетя Вика?
«Тетя Вика» наконец могла посмеяться от души, и она расхохоталась, а когда успокоилась, спросила:
— Как тебя зовут, помощница?
— Ирина, — солидно ответила девочка.
— Вы не беспокойтесь, Михаил Алексеевич, мы с Ириной Михайловной управимся, — пообещала она. — Я и не знала, что у вас есть такая прелесть!
— Да! Я и на такие прелести способен, имейте это в виду, — подмигнул с неожиданной игривостью и озорством Миша и исчез за дверью, потому что громко зазвонил звонок.
Вика от неожиданности даже покраснела. Ну и Михаил Алексеевич! Вот уж от кого она подобных шуток не ожидала!
Но как ни странно, именно потому что Михаил Алексеевич был человеком сдержанным, холодноватым, шутка улучшила ей настроение. Выходило, что молодой красивый и очень престижный преподаватель ей симпатизирует. Вика пошла и посмотрела на себя в зеркало, чтобы понять, почему симпатизирует: потому что хорошенькая? Или потому что умненькая? Сияющие глаза сказали: и хорошенькая, и умненькая. Как оказалось, ей на пользу хорошее отношение, тогда в ней виден и ум, и привлекательность.
Вика вытащила из шкафа карандаши и бумагу для Иринки и посадила ее у окна рисовать.
— Если чаю захочешь, скажи! Будем чай пить, — пообещала она и принялась за составление расписания экзаменов. Дело это было ответственное, и она с головой ушла в работу.
Иринка ей не мешала, она сидела и тихонько рисовала, время от времени с любопытством поглядывая по сторонам.
На удивление весело шли в этот день у Миши консультации. Может быть, в этот день он впервые по-настоящему хотел помочь крашеным Иришкам сдать экзамены. Не напугать, не потребовать, а помочь. Разъясняя трудности, он то и дело шутил, а с шуткой все и запоминается лучше.
