Шерил Андерсон - Роковой аккорд

Обернувшись к Джордану, Оливия вскинула подбородок — хотя бы достала до его ключицы — и заявила:

— Все из-за пленок, и тебе это прекрасно известно.

Казалось, Джордан ответит очередной обтекаемой глупостью, но нет, он вдруг вспыхнул:

— Заткнись, Оливия!

— О нет, я не промолчу! Не в этот раз. — Годы подчинения прозвучали в этом возгласе.

— Нет никаких пленок, и тебе это прекрасно известно, — приглушенным, осевшим голосом настаивал Джордан.

— Я их видела, я их слышала, — гнула свое Оливия. — Пленки существуют, Джордан. Клэр хочет завладеть ими, тогда она выпустит альбом, и все деньги достанутся ей.

С минуту Джордан в молчании созерцал своего оппонента, решая в уме какую-то сложную задачу. Неужели он предпочел бы в качестве мотива убийства любовь или секс, а не деньги? Наконец в голосе его прорвалось подлинное чувство:

— Я должен их услышать, Оливия!

Ага, так вот в чем дело. Возможность услышать пленки, живой голос отца — вот что его заводит, а не сыщицкие гипотезы Оливии. От Мики остались альбомы, записи концертов, теле- и радиоинтервью, но на тех пленках сохранились слова, еще неизвестные миру. Голос Джордана срывался, как будто парень сдерживал слезы, но лицо его по-прежнему смахивало на маску.

Еще больше меня удивила вторая пауза — Оливия тоже ответила не сразу. Она-то о чем думает? Разумеется, сын вправе услышать записи с голосом отца. Странно, что он до сих пор не слышал их, даже не верил в их существование. Я вопросительно поглядела на Оливию, ожидая от нее объяснений.

— Наверное, это будет правильно, — хмурясь, сказала она.

Прежде чем я успела вмешаться, Джордан выпалил:

— Адам уже слушал?

Оливия слегка отодвинулась, как бы признавая, что ее ответ не понравится Джордану:

— Думаю, да.

С ледяной усмешкой Джордан подытожил:

— Ну, так и я должен их услышать. Не откладывая.

— Сегодня вечером? — предложила Оливия. — Мне нужно еще принять пациентов, потом я возьму пленки и…

— Где они? — перебил Джордан.

Оливия покачала головой, к ней вернулось самообладание:

— Так я тебе и сказала.

Ледяная улыбка достигла абсолютного нуля.

— Когда и где?

— Встретимся в папиной квартире в шесть. И вы приходите, — обернулась она ко мне.

Я поспешно согласилась и повела Оливию к выходу, пока Джордан не успел возразить против присутствия посторонних на прослушивании. Папарацци рассеялись, понесли сенсационное заявление Джордана во все концы города, так что мы с Оливией без помех могли переговорить на тротуаре, пока ловили такси.

— Кто еще знает о пленках?

— Клэр. Бонни. Когда Грэй вчера начал скандалить в гримерной, я сперва решила, что он тоже знает, но он добивался только, чтобы Клэр разрешила использовать одну старую песню в рекламе. Знай он, что у меня хранятся песни, которых еще никто не слышал, он бы с меня не слез. — Оливия широко улыбнулась, явно наслаждаясь внезапно обретенной властью над людьми. — И вы тоже никому не говорите, пока я не решу, как поступить с пленками.

— Отец оставил вам какие-нибудь инструкции?

— Я знаю, чего он хотел, — ответила Оливия. Подъехало такси. — Огромное вам спасибо за поддержку, и прошу прощения за Джордана.

— Все в порядке, — сказала я.

— Ничего не в порядке, — возразила она, усаживаясь в машину. — Но он только на такое и способен. Вечером увидимся.

Это означало, прикинула я, стоя в кабинете Эйлин, что у меня остается шесть с половиной часов на расследование, чтобы подготовиться к встрече. И чтобы убедить начальство: я по-прежнему владею и сюжетом, и своими чувствами. Для начала я доказала, что умею соблюдать сроки: тест для желающих занять мое прежнее место был подготовлен.

Дорогая Молли!

Неужели попытки контролировать ситуацию — лишь иллюзия? Или только женщины испытывают в этом потребность, а мужчинам наплевать, и как только отношения обретают какой-то смысл, им нужно поскорее все испортить? Каждый раз, когда мне кажется, что моя жизнь катится по ровной дороге, какой-нибудь козел выскакивает прямо под колеса, и мне приходится тормозить и сворачивать в сторону. Может быть, я еду не по той дороге или следует на все наплевать и жать на газ?

Каскадерша

Эйлин оторвалась от распечатанного листка, подозрительно сощурилась:

— Да, это меня устраивает.

Она откинулась в кресле, едва касаясь стола убийственными каблуками туфель «Боттега Венета»[19], в которые были заключены ее изящные ножки. Я не сводила глаз с каблуков — не дай бог, попадет тетеньке вожжа под хвост, и она как махнет каблучищем на манер Эммы Пил[20], как воткнет в меня кинжальную шпильку.

Но чтоб не выглядеть подкаблучницей (вот, этот каламбур уже лучше), я ответила кратко и сдержанно:

— Что ж, спасибо, — и воздержалась от комментария насчет неуместного удивления в ее голосе. Откинувшись всем телом назад (только ноги еще удерживала на месте неведомая сила), я ждала момента, когда можно будет одним прыжком выскочить из кабинета. Моя жизнь рушилась над моей головой, мне представилось, как переворачивается дом при пожаре, крышей вниз, полом вверх, сосульки растут снизу вверх из водосточных желобов (или сосульки успели бы растаять?), но я вынуждена была стоять смирно, пока драконша не отпустит меня.

— Мне виделось нечто более девчачье, насчет безответной любви или стоит ли спать с неподходящим парнем и тому подобное, — продолжала Эйлин, — но этот вопрос охватывает разные стороны жизни, так что он вполне сойдет в качестве лакмусовой бумажки для твоего преемника.

Вздох вырвался у меня сам собой. Опыт — лучший учитель, и годы работы с Эйлин научили меня заранее распознавать подставу. Что-то готовится — в лучшем случае разнос или дополнительное задание, в худшем — быть моей голове на блюде, как голове Иоанна Крестителя.

И на то есть причины. С того момента, как Джордан порадовал папарацци известием, будто его отец был убит, я молилась о чуде — нельзя ли повернуть стрелки часов вспять и начать этот день сначала. А лучше всю неделю.

Пока мы завтракали с Оливией и Джорданом — ага, завтракали, — слова Джордана насчет порученного мне «расследования» обрели собственную жизнь. Брось камушек в воду и смотри, как расходятся круги, а Джордан кинул не камушек в пруд — целый валун, и как раз в то место, где дожидалась стая акул, так что тут уж не круги пошли — хищники собрались на обед (а я так и не позавтракала!). Блоги, веб-сайты, светские новости — к той минуте, когда я маялась в кабинете Эйлин, убийство Мики и Рассела стало уже общепризнанным фактом, и всем было известно, что я иду по следам преступника. Мобильный мой разрывался от звонков, двум дюжинам журналистов и двум моим «бывшим» приспичило узнать, что я знаю.