Мейси Эйтс - Скованы страстью
У него же любовницы были и раньше… Но это все равно ничего не меняло, и она точно знала, что никто из них никогда еще так к нему не прикасался.
Его руки все еще умело ее ласкали, и она постаралась высвободиться.
− Не так. Я хочу, чтобы ты был внутри меня.
− Еще рано, − возразил Зафар, целуя ее между грудей, ловя губами сосок, легонько покусывая, посасывая, полизывая… А потом начал спускаться все ниже, прокладывая влажную дорожку по животу до бедер, подбираясь к самому сокровенному месту, а ее рука как бы сама собой легла ему наголову, но Анна даже не пыталась сопротивляться, полностью отдаваясь в его власть и чувствуя, как ее стремительной волной накрывает оргазм.
А потом Зафар вновь поцеловал ее в губы, и его член вошел в нее, и сначала ей действительно стало больно, но, даже несмотря на то, что обещанных некоторыми подругами жутких мучений и не было, она все равно не столько наслаждалась процессом, сколько стойко его терпела, прислушиваясь к непривычным ощущениям. Оказаться так близко с мужчиной и чувствовать его внутри себя…
Анна посмотрела ему прямо в глаза, и в ту же самую секунду Зафар полностью в нее погрузился, и, не сдержавшись, она пронзительно закричала.
− Ты в порядке? − озабоченно спросил он.
− Да. И не просто в порядке, а гораздо лучше.
− Я не знал.
− Я знаю. Извини.
− Тебе не за что извиняться.
Ухватив ее за бедра, он слегка изменил позицию и принялся методично в нее вонзаться, и с каждым его новым движением боль отступала, уступая место наслаждению, пока Анна сама не обвила руками шею Зафара и не задвигалась ему навстречу.
− Зафар, − выдохнула она, чувствуя, что еще немного − и ее накроет вторая волна блаженства.
− Я здесь. Я рядом.
Но ей этого было мало. Ей нужно, чтобы и он в ответ назвал ее имя.
А когда все закончилось, Зафар еще раз поцеловал ее в губы и тяжело дыша, выдохнул:
− Анна, я…
− Потом. У тебя еще будет достаточно времени на меня наорать, сейчас я для этого слишком устала.
− Нам нужно перебраться в палатку, здесь ты вся сгоришь.
− Я не в силах двигаться.
Подхватив ее на руки, он отнес ее внутрь и уложил на одеяло.
− Спи, потом поговорим.
− Ты тоже уснешь?
Но он лишь покачал головой:
− Я никогда и ни с кем не сплю.
Глава 12
Лучше бы он ее ударил.
− Даже со мной не будешь? Даже после всего, что у нас только что было?
− Я не могу.
Развернувшись, Зафар выбрался из палатки, и Анна сразу же свернулась калачиком, поджимая ноги к груди. Она только что отдала этому мужчине свою девственность, пожертвовав ради него будущим, а он развернулся и ушел.
Только сейчас она с ужасающей ясностью осознала, что любит его всем сердцем, и именно поэтому так сильно его и хотела.
Большей глупости нельзя было и придумать. Отец-то уж точно не обрадуется, да и Тарик расстроится. Черт, да даже Зафар, если узнает, скорее всего, разозлится. Но вслед за этими мыслями пришло понимание того, что это не имеет никакого значения и она все равно его любит и ни для кого не станет жертвовать своей любовью. Она и так слишком долго жила для других, и теперь уже ни за что не согласится выйти замуж за нелюбимого только для того, чтобы облегчить отцу жизнь.
Сразу же взбодрившись, Анна сперва уселась, а потом выбралась из палатки, не стыдясь собственной наготы. Оглядевшись, она увидела, как Зафар в шароварах и свободной рубашке, сменивших привычный халат, поит недавно названного Садыка.
− Ты не можешь просто так уйти.
Стоило Зафару обернуться и увидеть божественные полусферы грудей в лучах заходящего солнца и окутывавшие плечи золотым облаком волосы, как он сразу же захотел Анну снова.
Но до него она была девственницей, и он совершил непростительную ошибку. Снова.
− По-моему, не слишком вежливо проделать все это с женщиной, а потом просто встать и уйти.
− Еще грубее было бы остаться и повторить все по второму кругу.
− Думаю, я бы не отказалась от закрепления материала.
− Возможно.
− Но ты не хочешь?
− Это не может… Анна, ты была девственницей, а теперь… Тарик обязательно заметит.
− Во-первых, сделанного не исправишь, а во-вторых, я не собираюсь выходить за него замуж.
− Но почему?
− Потому что не хочу. Изначально весь этот брак был нужен лишь моему отцу, а я старательно убеждала себя, что люблю Тарика. И мне это даже почти удалось… А еще я думала, что, если стану женой шейха, он никогда меня не оставит. В силу долга и чтобы избежать публичного скандала. Я знаю, что это звучит жалко, но раньше я просто не представляла, что бывает иначе. А теперь мне все равно. Это моя жизнь, и я стану жить так, как мне нравится. Ни на кого не оглядываясь. Наверное, я начала так думать, стоило мне только выбраться в пустыню и кончиками пальцев прикоснуться к чему-то дикому и совершенно непривычному. Тогда я впервые ощутила вкус свободы, а потом все вокруг стало стремительно меняться. Похищение, встреча с тобой… Наверное, эта встряска была мне необходима. И я изменилась.
− Рад, что мой персональный ад стал одним из камешков на твоем пути.
− Я не это имела в виду.
− Но именно это ты и сказала.
− Ты… ты стал для меня полной неожиданностью. И не слишком желанной. − По ее щеке скользнула одинокая слезинка. − Но ты − самое важное из моих открытий, без тебя ничего бы не было, и я бы послушно поклялась всю жизнь прожить с нелюбимым мужчиной. Я бы, сама того не понимая, испортила бы себе всю жизнь, но теперь с моих глаз словно пелена спала и я вижу, что меня окружает целый мир возможностей.
Оставив коня и отлично зная, что он, как настоящий друг, никуда не уйдет, Зафар шагнул к Анне. Хорошо, что она уговорила придумать Садыку имя.
− Но ты же понимаешь, что я все равно должен вернуть тебя Тарику.
− Понимаю.
− А дальше ты вольна распоряжаться собой по собственному желанию.
− Так жарко…
− Именно поэтому мы и остановились.
− Давай пойдем в палатку и ляжем.
Ну как можно устоять перед такой просьбой? Тем более он и сам больше всего хотел сейчас крепко сжать в объятиях эту женщину, прижимаясь к ней всем телом и вдыхая сладкий аромат ее волос.
Но дело даже не в том, что она по-прежнему остается невестой другого мужчины.
Дело в нем самом.
Если он забудется и заснет в ее объятиях, царившая в его сердце тьма сможет поглотить их обоих, он станет тянуться к ней, как умирающий, что из последних сил ползет к оазису, пока досуха не осушит ее душу и тело, ничего не дав взамен.
Отныне все его помыслы должны сосредоточиться на Альсабе, и любовь к женщине вновь станет непозволительной роскошью. Независимо от его желаний. Так почему же в нем начали просыпаться давно забытые чувства?