Джин Флей - Чудачка, стоящая внимания
– Ничего, просто, просто хочу, и все.
Стив улыбнулся и поцеловал меня в щеку, как своевольное дитя.
В машине я постепенно успокаивалась.
И что я так испугалась? Ну, поговорили они, да Стив все время с кем-нибудь беседует, в том числе с хорошенькими женщинами. Так что, теперь из-за этого рвать волосы и посыпать голову пеплом? А все этот негодяй Энтони, раз уж обневестился, то и держал бы ее при себе.
– Стив, ты знаком с ней?
– С кем?
– С Пэт.
– Когда-то давно мы с ней встречались.
– Не правда ли, она очень красива?
– Да, редкая красавица и дьявольски умна.
– И что она красивее меня? – голос мой был тих и звенел от напряженного ожидания.
Стив удивленно взглянул на меня и рассмеялся.
– Лиз, да ты никак ревнуешь?
– Ты мне не ответил.
– У нее великолепные волосы, классические черты лица и все остальное достойно восхищения самого привередливого ценителя женской красоты, но все-таки ей далеко до Лиз Гордон.
– Правда?
– Правда!
– А почему?
– Потому что красивых женщин много, но ты единственная и моя.
Он поцеловал меня. Я удовлетворенно вздохнула и успокоилась.
ГЛАВА 21. РАЗЛУКА
Однажды, когда я сидела на коленях у Стива, легкомысленно болтая ногами и мешая ему просматривать газеты, в комнату без стука ворвался Кен. Он запыхался и силился что-то сказать, наконец, это ему удалось:
– Стив.
– Что случилось?
– Ох, сейчас помру, не встану.
– Многообещающее начало.
– Пойдем в кабинет.
Стив спровадил меня с колен. Я двинулась вслед за ними, но он закрыл дверь перед самым моим носом, успев дернуть за него. Я погрозила ему кулаком и даже хотела лягнуть дверь, но пожалела розовую ни в чем не повинную пятку: уж очень дверь была массивная. И пошла к зеркалу посмотреть, сильно ли удлинился мой любопытный нос. Слава богу, не очень, так только, посизовел маленько. Я взъерошила волосы, сделала зверское лицо при помощи подручных средств, стащила скатерть, художественно обвязалась ею, скинув лишние предметы туалета, и, схватив ба-альшущий кинжал, села в засаду, припоминая нанесенные мне обиды, чтобы как следует взыграть боевой дух, он уже поднялся на небывалую высоту. Я потрясала обеими руками, пела «И-охо-хо и бутылка рома», отбивая такт босою ногой. Как дверь отворилась, и не я, а проснувшийся демон мщения с криком, от которого в добрые старые времена посыпалась бы штукатурка с потолка, бросился на самого главного обидчика, приставил кинжал к его могучей шее и потребовал:
– Молись, несчастный, пришел час расплаты!
Но этот коварный тип каким-то неуловимым движением выудил меня из-за спины и прижал к себе так, что я не могла шелохнуться, где уж мне сладить с ним. Зато он перепачкался! Я удовлетворенно изучала его разноцветное лицо, пока не наткнулась на его глаза. Они как-то странно, ну как в последний раз, смотрели на меня жадно и ненасытно, стараясь запомнить навек.
– Ты что, Стив? – предчувствуя недоброе, спросила я.
– Лиз, я улетаю.
– Как улетаешь? А я?
– Ты останешься. Майк еще слишком мал. Две недели, максимум месяц, и я вернусь.
– Месяц! – ошеломленно взметнулись руки. – Стив, милый, возьми меня с собой! А Майк с Мэри останется, – взмолилась я.
– Нет, Лиз, не могу.
– Но ты же сам говорил, что будешь возить меня с собой. Я уже плаваю, скачу, и еще теннис…– голос мой безнадежно падал, пока не затих совсем. Я видела, что он уже решил.
– Когда ты летишь?
– Сейчас.
– Прямо, прямо?
– Да.
– Я буду ждать, я люблю тебя.
Стив крепко прижал меня к себе, отпустил и, не оглядываясь, быстро вышел. Он так и сел в машину с испачканным лицом, только на мгновение задержав дверцу, чтобы взглянуть на окно, за которым осталась я одна горевать.
Кен на мои вопросы туманно отвечал, что Стив полетел по обычным делам, которых накопилось так много, что не было никакой возможности тянуть более с их разрешением. И потом, на месте виднее. Место сие – наши интересы в Аргентине. Оснований для беспокойства нет, обычная инспекционная поездка. Стив возложил все текущие дела на него, так что, если что-нибудь понадобится, он расшибется в лепешку. Еще Стив просил передать, что вернется при первой возможности, а пока надо набраться терпения.
Шмыгнув распухшим носом, я согласилась набраться, но только на две недели. Начертив на этот срок календарь, я зачеркнула этот день и засунула бумажку под подушку. Потом каждый раз перед сном я вытаскивала ее и с удовольствием уничтожала дни нашей разлуки. Только странно: от Стива не было никаких известий, будто в этой Аргентине телефон и телеграф были еще не изобретены, а письма отправлялись исключительно в бутылках по морю. Я сунулась за разъяснением в энциклопедию. Ага, вот она, голубушка. Да-а, конечно, может быть, действительно, ну да, что уж осталось-то – два дня! Но Стив не приехал, а я нарядилась и сидела у окна, и выбегала на улицу – все без толку. Нет как нет. Призванный к ответу Кен вышагивал по комнате, разводил руками, пожимал плечами, засовывал руки обратно в карманы, возводил глаза к потолку и много говорил, убеждая меня, что все в порядке, он приедет со дня на день, а уж через неделю или две обязательно. Еще целых две недели! Я шлепнулась в кресло. Кен поморгал и, поправив очки, вскинул указательный палец:
– Максимум! Но, возможно, даже и завтра.
Чертить теперь я ничего не стала, просто сидела, подперев голову рукой, и смотрела на его фотографию. Когда ты приедешь, а? Я же извелась совсем. Так нельзя! Нельзя пропадать, чтоб ни слуху, ни духу. Вот только появись, видишь кулак перед твоим носом? Я не знаю, что с тобой сделаю, на всю жизнь запомнишь.
Но Стив Гордон бесстрашно улыбался, спустив ковбойскую шляпу на затылок, и, засунув руки за пояс, помалкивал.
Ну, уж ладно, не бойся, прошу, только приезжай скорее или хотя бы позвони. А Майк-то начал ходить! Вот ты пропадаешь неизвестно где и не знаешь этой замечательной новости. Да еще как! Трудно угнаться! Ты приедешь, сядешь тут, и вдруг дверь открывается и на пороге, кто бы вы думали? Он!
Я еще долго и неоднократно разговаривала со Стивом, убеждая его вернуться подобру-поздорову, но, несмотря на доходчивую убедительность моих слов, он не вернулся ни завтра, ни послезавтра, ни даже через две недели. И полный молчок. Я уже перестала приставать к Кену и впала в апатию, как осенняя муха, пока, наконец, у Кена не лопнуло терпение, и он не сказал, что летит за Стивом. Я обернулась и с интересом посмотрела на него. Он покраснел, но вид его был решительный. Но эта Аргентина оказалась черной дырой и для него. Прошло уже три дня, как она поглотила его, на четвертый я заказала себе билет; на следующий день и зашла к Нэнси.
