Джин Флей - Чудачка, стоящая внимания
Но я знала, потому что сама была так же счастлива.
Наше счастье длится вот уже двенадцать лет. У нас родился сын. Доминик был очень рад ему и горд. И я настояла на том, чтобы наш сын был тоже Доминик, для меня это самое лучшее имя на свете. Вот только нашего малыша ему пришлось усыновить из-за того, что Энтони не дает мне развода и не разрешает увидеться с Майком.
Живем мы так же уединенно и очень редко куда-нибудь выезжаем, нам это и не нужно, у нас есть все для счастья: любовь, сын, наш дом, лес, небо и пруд для мелких неприятностей и обид.
Доминик-большой пишет свои рассказы, занимается с сыном, которого обожает, и мной. Да, я его всегда занимаю и никогда не мешаю, он даже пристроился со своим столом у меня в мастерской и не забыл прихватить мой портрет с подставкой, он утверждает, что для вдохновения ему необходимо присутствие нас обеих: венценосной и в халате, запачканном красками. Мы так же спорим о достоинствах и недостатках его рассказов, но он раздобыл где-то вредных книг, начитался всякой дребедени о живописи, да еще я, на свою голову, кое-что ему порассказала, и он уже может отвести душу, но я тоже не сдаюсь и защищаюсь очень стойко.
Что же касается вечерних церемоний, то они не отменены по трем причинам: во-первых, это семейная традиция; во-вторых, перед своим господином (так он повелел) я должна появляться в шикарных туалетах и фамильных драгоценностях, которые мне были торжественно переданы в собственность (это было очень кстати, так как он тратится теперь только на мои платья); в-третьих, ему просто нравится снимать с меня всю эту роскошь, прежде чем уложить в постель. Когда я сказала, что он сноб, он согласился и добавил, что столько раз мечтал раздеть милую леди, что теперь обязан это делать, кроме того это самое интересное занятие на свете, не считая последующего, еще более интересного, потому что я оправдала его ожидания и не перестаю удивлять: чем больше он старается, тем больше ему хочется. Я сказала, что с первой встречи заметила, что губы у него слишком чувственные. Он ничего не ответил, он просто пустил их в дело, и я потеряла способность говорить, а потом только тихо вскрикивала и шептала что-то такое, что в другое время под расстрелом не согласилась бы повторить.
Доминик-младший очень похож на своего отца, только глаза у него мои. Это, несомненно, устраивает Доминика-старшего, его вообще все в нем устраивает. Они спелись настолько, что я иногда спрашиваю себя: а что бы сказал Пестолоцци, когда увидел бы, как они, обнявшись, идут, размахивают руками и горланят песни сомнительного содержания. На мой вопрос, откуда такой изысканный репертуар, старший, не смущаясь, ответил, что жизнь подсказала, слова общие, музыка народная. Я ответила: «Ага» – и пошла к Вану, потому что мне был передан их улов и заказано «Воспоминание о днях юности».
Доминик-младший рано начал читать и перенял мою излюбленную позу, и теперь я уже сама борюсь с ней, а у отца – способность к музыке, изобретательный ум и крепкое тело. Его образованием занимаемся мы сами, так как Доминик-старший сказал, что не доверит такое важное дело никому, даже я у него на подозрении, и он почти всегда присутствует на моих уроках. Я плачу ему той же монетой, но часто не выдерживаю, так хочется подсказать! И чтобы не получать нагоняй, благоразумно скрываюсь.
Кстати, о Билли. Мои труды не пропали даром: он откопал-таки сундук с добром, и это его убедило в необходимости и пользе знаний, и он согласился поехать в колледж, а потом поступить в мореходку, там за ним закрепилось прозвище Кидд, поскольку он давно откликается только на это имя и письма подписывает только так.
