Люси Гордон - Однажды ночью в Лас-Вегасе
– Ты еще пожалеешь об этом, – сказал он тихо.
Петра долго не могла успокоиться. Она знала, что Никатор может быть неприятным, но он оказался еще хуже, чем она предполагала.
Но откуда ему известно, что Лисандрос рассказал ей о Бригитте?
Глава 11
Через два дня состоялось триумфальное возвращение Гомера и Эстел под прицелом объективов камер. Тут же решено было приступить к разработке плана проведения приема, хотя сначала Аминте пришлось решить некоторые проблемы со слугами. Никатор обвинил нескольких горничных. Те обратились за помощью к Петре и тут же получили ее.
– Извините, Гомер, я не собиралась ссориться с вами или вашим сыном, – сказала она, – но Никатор имел весьма жалкий вид, уходя из моей комнаты, и боюсь, что горничные видели это. Поэтому сейчас он испытывает недобрые чувства к ним.
Гомер был мудрым человеком и прекрасно знал отрицательные стороны своего сына. Он поблагодарил Петру и велел Никатору извиниться перед Петрой.
Но Никатор, похоже, начал действовать. Спустившись однажды вниз, Петра увидела его с большой картиной, которую тот купил в качестве подарка своему отцу. На картине были изображены фурии – внушающие ужас создания со змеями вместо волос и окровавленными глазами. Петра с интересом рассматривала эту картину.
– Дело в том, что фурии никогда не отступали, – сказал Никатор. – Если они прицепились к кому-то, то уж навечно.
Уж не намек ли это на то, что он никогда не простит ей оскорбление? Никатор бы причинил неприятность ей или Лисандросу, если бы смог. Но они оба бдительно следили за ним, и он ничего не мог сделать.
Предстоящий сегодня прием должен был стать грандиозным светским событием сезона. Голливудские кинозвезды слетелись, чтобы потанцевать, попеть и поднять бокалы в бутафорском Парфеноне. Все афинские бизнесмены стремились попасть сюда, в надежде встретить какую-то кинозвезду или кинорежиссера.
Уже наступил вечер, а Никатора нигде не было видно. Гомер пожаловался на такое неуважение к себе, но Петре показалось, что при этом прозвучала некоторая нотка облегчения.
– Может быть, когда вы с Лисандросом будете официально обручены, станет легче? – тихо сказала ее мать. – Тогда Никатору придется смириться. Только не тяните с этим. Так будет лучше для всех.
– Неужели Лисандрос для него конкурент?
– Соперник, а не конкурент. Гомер считает, что, если бы наши две семьи могли примириться, это было бы замечательно.
– А как же Никатор? Не сможет же Гомер игнорировать его.
– Безусловно, не сможет выбросить его ни из своей жизни, ни из своего сердца, а вот отстранить от судостроительного бизнеса – сможет. Он может купить ему какой-нибудь игорный дом или что-то еще, что могло бы обеспечить парню безбедную жизнь.
Петра на время решила выбросить все это из головы. В данный момент самым важным для нее был предстоящий прием, на котором она снова увидит своего возлюбленного и будет танцевать в его объятиях.
Она выбрала платье из темно-синего, почти черного атласа. Платье было облегающим, подчеркивающим ее безукоризненную фигуру и со скромным декольте, чтобы сделать приятное Лисандросу.
«Какой же он красивый!» – подумала она, когда он подходил к ним. Гомер восторженно приветствовал Лисандроса, а тот с улыбкой вежливо ответил ему. Петра вспомнила, как Лисандрос отрицал какую бы то ни было причастность Гомера к трагедии Бригитты. Так что предположение Эстел могло оказаться правильным. Брак Петры с Лисандросом мог бы дать новый старт судостроительному бизнесу Греции, и все знали это. Включая Никатора.
Держа Петру под руку, Лисандрос обошел всех, здороваясь. И каждый смог оценить достоинства этой пары.
– Кто-нибудь говорил тебе, что они о нас думают? – пробормотал он, когда они танцевали.
– Все выстроились в очередь ко мне, чтобы это сказать, – засмеялась Петра. – За нами наблюдали, когда мы были на Корфу. Эстел говорит, что нас видели вместе, когда мы разъезжали по улицам и плавали на катере.
Он пожал плечами:
– Это публичные места. Люди должны были увидеть нас. Наша свадьба, как я понимаю, тоже будет публичной… – Он улыбнулся и тихо добавил: – По крайней мере, ее первая часть.
– Правда? – пробормотала Петра. – Что-то я не припомню, чтобы мне делали предложение.
– Ты получала предложение каждую минуту в последние дни и прекрасно знаешь это, – сказал он твердо и тут же смягчил диктаторский тон: – А вот получил ли я ответ?
– Ты получил ответ в тот первый раз, когда мы занялись любовью, – сказала она. – А ты тогда даже не задал мне вопрос.
– А сейчас, когда я его задал и получил ответ, мы могли бы объявить всем! – предложил он.
– Всей этой толпе? Мне казалось, что ты ненавидишь, когда на тебя глазеют.
– Если они видят меня с самой красивой из присутствующих здесь женщин, меня это вполне устраивает.
Он крепче обхватил ее за талию и закружил под смех и аплодисменты окружающих. Петра вспоминала это потом, потому что это был самый последний момент ее безоблачной радости.
Когда они перестали кружиться и у нее начала проясняться голова, она увидела нечто, что заставило ее вздрогнуть. На них надвигалось бедствие. Имя этому бедствию было Никатор. И он улыбался.
– Что он задумал? – спросила Петра, наблюдая, как Никатор обнимает Гомера и Эстел.
– Пытается получить прощение за то, что появился поздно, – пожал плечами Лисандрос. – Делает вид, что не замечает меня. И лучше всего все-таки показать ему его место.
И прежде чем она поняла, что Лисандрос собирается сделать, он притянул ее к себе и поцеловал долгим поцелуем, не оставлявшим никаких сомнений.
Это было его заявление всему миру. Этот человек, который так долго прятал свою истинную суть за семью замками, наконец смог освободиться от них и вырваться на свободу, потому что одна, совершенно особенная, женщина дала ему ключи. Ключи от счастья. Ему было теперь все равно, кто сможет заглянуть ему в душу, потому что ее любовь сделала его неуязвимым.
Когда поцелуй закончился, Лисандрос поднял голову с видом победителя.
– Не мешай ему делать то, что он хочет, – пробормотал он. – Нас теперь ничто не сможет коснуться.
Долго еще потом она помнила эти его слова…
– Ах! – воскликнул Никатор. – Ну разве любовь не очаровательна?
Его язвительный голос разрушил сон Петры. Она вздрогнула. Никатор подошел поближе и ехидно уставился на них. Гомер поспешно встал за его спиной и положил руку ему на плечо. Никатор сбросил ее:
– Оставь меня в покое, отец! Мне надо кое-что обязательно сказать, и я с удовольствием сделаю это. – Он ухмыльнулся прямо в лицо Лисандросу. – Никогда не думал, что настанет день, когда я смогу хорошенько посмеяться над тобой.
