Нора Робертс - Королевский роман
– Могу ответить, что я равнодушна к бриллиантам.
Он усмехнулся, показывая на другую руку, где сверкали сапфиры и бриллианты:
– Кто же вам поверит?
Она оставила кольцо в покое.
– Будьте вы прокляты.
– Уже лучше, – кивнул он, – проклинайте меня сколько угодно и когда угодно. Главное – оказывайте содействие. И можете поверить, ваше высочество, мне весь этот театр так же активно не нравится, как и вам.
Он отвернулась, чтобы скрыть внезапное расстройство от этих слов.
– Разве? Мне казалось, вы просто в восторге.
– Да нет, пытаюсь извлекать из нашей сделки приятное. И вы можете делать то же самое, а не злиться по каждому поводу.
Она резко развернулась, глаза ее сверкнули.
– Но вспышки раздражения у меня бывают нечасто.
– Может быть, вы просто дурачите меня?
– Мне не нравится, когда вы делаете из меня избалованного ребенка, Рив.
Он ответил невозмутимо:
– Тогда не надо препятствовать и злиться, когда я стараюсь вас заставить чувствовать себя взрослой женщиной.
– У вас на все есть ответ?
Он думал о ней и о своем растущем чувстве к ней.
– Нет. Послушайте, Бри, ведь до этой помолвки у нас складывались неплохие отношения. Давайте не усложнять положение. Предлагаю перемирие.
Она подумала и решила, что перемирие ее устроит. Пока она не наберется сил.
– Предлагаете не усложнять. Поясните.
– С этим, – он снова поднял ее левую руку с бриллиантом, – вам не придется объяснять, почему мы проводим вместе время и что я делаю во дворце. Как жених и невеста, мы можем вместе выезжать и даже предпринимать путешествия. Люди снисходительны к влюбленным, когда те пытаются сбежать, чтобы уединиться. Вы не будете привязаны к дворцу.
– Я никогда не говорила, что меня это тяготит, и я не считаю себя привязанной.
– Но вы при любой возможности с тоской смотрите в окно.
Их глаза встретились. Она сдалась первая, вздохнула и села в кресло.
– Ладно, согласна. Иногда я чувствую себя взаперти, потому что хоть это и мой дом, я не знаю его, как не знаю ни отца, ни братьев, ничего. Я до конца не могу быть уверена ни в чем. И еще меня терзает сомнение, что могу сделать неверный шаг и снова случится несчастье. И еще эти сны… – Она замолчала, ругая себя, что наговорила много лишнего.
– Вы снова видели сны.
– Ничего определенного, что бы я запомнила.
– Бри! – Он не был так терпелив с ней, как доктор Франко, но зато понимал ее.
– Но это правда, я не помню. – Она запустила пальцы в волосы, бриллиант вспыхнул огнем. – Как всегда, одно и то же, но смутно, размыто, темнота, запахи. Шепот. Страх. Ничего не проясняется. – Она закрыла глаза. Так легко было дать волю слезам и предаться отчаянию. Но она не может и не должна себе позволить такой слабости. – Мне нечего скрывать. Каждое утро я надеюсь, что завеса поднимется, но каждую ночь… – Она пожала плечами.
Ему хотелось обнять ее и утешить. Но если он может предложить ей страсть, то утешение и сочувствие будут вредны.
– Завтра вы забудете обо всем, что вас тревожит. Мы идем на паруснике в море. Море, солнце и больше ничего. Там никого не будет. Кроме нас. И не для кого будет играть роль. Несколько часов без притворства.
Он предлагал ей поездку, подарок, возможно, и ему тоже это не повредит, хотя ситуация не тяготит его так, как ее. Она взглянула на кольцо, а потом на него.
Он улыбнулся:
– Соглашайтесь.
– Согласна.
Глава 7
Она забыла, что такое полное чувство свободы, как много оно значит. И теперь обнаружить это было таким удовольствием, что даже появилась надежда, что, когда память вернется, ее воспоминания будут не хуже настоящего.
И еще она сразу поняла, что не новичок в парусном спорте, потому что чувствовала себя на воде увереннее, чем на суше. Было не только чувство полной свободы, но и гордость от своего умения управляться с парусами и канатами. Она была уверена, что, оставшись одна на этой маленькой яхте, справилась бы, потому что для этого обладала опытом, ловкостью и у нее уже было достаточно сил.
Слушая шум воды за кормой, когда судно, набирая скорость, понеслось в море, она понимала, что слышала этот звук раньше.
Зато Рив не сомневался в ее умениях с самого начала, он знал, точно, что она обожала парусники. Ему повторяли это все ее родные. Идея прогулки на яхте пришла в голову, когда он заметил, что ее нервы напряжены, стресс нарастает, а депрессия усиливается. И хотя она просила его быть с ней жестче, становилось нелегко выполнять приказ принцессы.
Полагаясь на свой инстинкт, он доверил ей румпель и теперь смотрел, как она умело выполняет маневр. Сам Рив занялся парусами. Бри засмеялась счастливым смехом, когда в результате их умелых действий паруса наполнились ветром и судно на полной скорости понеслось вперед.
– Как замечательно! – крикнула она. – Я еще ни разу не чувствовала себя такой свободной!
Скорость и власть над судном, которой теперь она наслаждалась, так долго пробыв под чужой волей и властью, опьяняли. Габриела наслаждалась тем, что может контролировать сам процесс. Ловко и слаженно работая, они добились максимальной скорости и поддерживали ее.
Стены дворца, которые ей тяготили, постоянное напряжение – все исчезло. Осталось море, яркое солнце и пьянящее чувство свободы. Время не имело значения, и она могла не думать о нем. Придерживая румпель коленом, она стянула с себя рубашку, ее купальник-бикини бросал вызов скромности. Ей хотелось подставить теплым, ласковым лучам как можно больше обнаженного тела. Она вела судно, избегая встреч с другими яхтами, потому что сейчас уединение было как никогда ценным.
Несколько часов она посвятит только себе, будет не принцессой, а просто женщиной, которая счастлива тем, что ветер и солнце ласкают ее кожу. Она распустила волосы так, чтобы они свободно развевались за спиной.
– Мне кажется, я уже управляла этой яхтой.
– Она ваша, – сказал Рив, – ваш отец рассказывал, что, хотя Беннет мог обогнать любого, а Александр превзошел учителей, именно вы были лучше всех.
Габриела задумчиво потрогала гладкие перила из красного дерева.
– «Либерте», – повторила она название судна. – Кажется, я искала свободы не только на ферме, но и на воде.
Рив смотрел на нее сквозь светло-коричневые стекла очков. Она выглядела божественно, с золотистой кожей, совершенно неотразимая в бикини, и все же… Все равно чуть потерянной.
– Вы имели право на это.
Она неопределенно хмыкнула.
– Я думаю сейчас о том, а была ли я счастлива тогда? И это наводит на мысль – может быть, когда ко мне вернется память, я захочу оставить все, как сейчас, чтобы жизнь шла дальше своим ходом.
