Договор на одну ночь (СИ) - Мария Анатольевна Акулова
Видимо, проблема действительно во мне. Слишком серьезно ко всему отношусь. Слишком близко к сердцу принимаю.
Но настойчивые приставания и липкие взгляды испортили настроение. Я приехала провести время с подругами и меньше всего нуждаюсь сейчас в кавалерах.
Я очень рада, что Георгиос перестал доставать. Визитка Петра вот уже неделю лежит в моей коробке с драгоценностями без движения. Я вряд ли буду петь в Кали Нихта, соответственно и писать ему незачем.
Мое сердце билось быстро-быстро той ночью. Он подарил мне магическое воспоминание. Но это не отменяет тот факт, что передо мной стоит серьезный выбор. Нет смысла ввязываться в отношения с греком, если я собираюсь против воли дяди сбегать. Что это принесет ему? Сложности и осуждение.
Необходимость бороться за меня. Необходимость принимать меня со всеми косяками. Да и мне будет сложно одновременно любить и находиться далеко.
Жизнь – это вечное лавирование между приоритетами. Со своим я определилась и менять его поздно.
Лена Шамли поступит. Не на шлюху, как считает тейе Димитрий, а на вокальное отделение.
За это можно было бы выпить, но за комплиментарным бокалом рука всё так же не тянется.
А последствие наших легкомысленных действий не заставляет долго себя ждать. Сначала над моим шезлонгом нависает тень. Я отрываю взгляд от книги и еду вверх по мужскому слегка сгоревшему телу.
– А не скучно ли вам, дамы?
Ни разу, блин, не скучно.
Но это я говорю глазами и внутрь себя. А воздух разрезает девичий гул:
– Ой, да разве же на пляже бывает весело?! Купаешься и загораешь. Купаешься и загор…
– Ну так может надо компанию расширить? И станет веселее?
На мой шезлонг в ноги присаживается тот же мужчина, который приставал в море.
Остальные тоже рассыпаются по девочкам.
Поделились, придурки.
Дергаю ноги на себя и прижимаю книгу к груди, чтобы не пялился.
– Почему не пьете, девушка? – «Мой» уточняет, кивая на бокал. Я просто радуюсь, что прислушалась к интуиции и ничего ему не должна.
– Потому что я не заказывала.
Мужчина улыбается, вздыхает. Как бы задумчиво чешет затылок.
– Так это вроде как подарок. За вас заказали. Я, кстати, Олег.
Он двигается ближе и "невзначай" кладет руку мне на ступню.
В этом нет ничего ужасного, но я злюсь и спускаю ноги на нагретую гальку. Ныряю в сланцы. Какого черта вы все так любите трогать без спросу?
– Уступаю вам свой шезлонг, Олег. – Быстро надеваю плетенное платье на подсохший купальник. Бросаю книгу в пляжную сумку и хмуро смотрю на Василику.
– Ты куда, Еленичка?
– За водой схожу.
И не вернусь, пока эти тут.
"Олег" пытается меня задержать, но это бессмысленно.
Первые несколько шагов прочь с пляжа я ещё в бешенстве из-за того, что пришлось уступить свое комфортное место. Мне не было скучно купаться и загорать! Мне не было скучно в девчачьей компании!
Потом – чувствую освобождение. Я не могу запретить девочкам вести себя так, как хочется им. Мой максимум – не прогибаться под толпу.
Поднявшись на набережную, я быстро вливаюсь в череду слоняющихся вдоль кафе, ресторанов и лавок туристов. Уши привыкают к гулу голосов, глаза – к мельканию пестрых тканей, сувениров и украшений.
Засмотревшись на красочный батик на шелке, я и сама торможу у одной из стоек с товарами. Восторженно перебираю пальцами ткани, пока черт не дергает меня поднять взгляд и снова "врезаться" в Андрея Темирова.
Я соврала бы, сказав, что вообще о нем не вспоминала. Как бы там ни было, он произвел на меня слишком сильное и слишком же смешанное впечатление.
С одной стороны, он всегда был ко мне добрым. С другой, его безразличие ранило сильнее, чем это было бы логичным.
В Кали Нихта господин депутат больше не заезжал. И из-за этого мне почему-то грустно. Я не видела его ни в Меланфии, ни где-то ещё. Запретила себе о нём читать. Только ещё одну книгу про политику всё же прикупила.
А сейчас он стоит прямо перед моими глазами и вызывает своим видом бурные химические реакции.
Я даже не знала, уехал он уже или нет. Но его интересы на побережье явно значительно шире, чем одна забегаловка. И одна же криворукая официантка.
Прячусь за стойкой с платками и стыдно слежу за ним.
Он не один, но мужчину, который к нему периодически обращается, я не узнаю. Они выглядят ровесниками. У спутника Темирова приятная внешность. Волосы русые. Лицо типично славянское. Улыбка широкая. Его расслабленно-веселая мимика разительно контрастирует с нахмуренными сейчас депутатскими бровями. Незнакомец крутит в руках какую-то безделушку и говорит что-то Темирову. А вот Темиров на привычном для меня игноре. Смотрит в телефон и даже не делает вид, что слушает.
Как будто по самую макушку погружен в жизнь внутри смартфона.
Только почему-то даже коротенькое: «ок, Лена» отправить мне не удосужился. Несознательно бужу в себе обиду. Вслед за ней просыпается упрямство. И почти сразу ловлю быстрый взгляд.
Глаза депутата отрываются от телефона резко и так же резко разоблачают мое наблюдение. Хочется дернуться и отскочить, но тело наоборот замирает. Дыхание тоже.
Депутатская бровь изгибается, но я не чувствую во взгляде искреннего удивления. Вместо того, чтобы смутиться, зеркалю Темирова таким же жестом.
Уголки красивого мужского рта приподнимаются. Мое сердце ускоряется удар за ударом.
Это похоже на игру.
Он блокирует мобильный и прячет в карман, после чего – поворачивается к мужчине.
И это... Черт, обидно!
В Кали Нихта я стерпела, а сейчас взрываюсь возмущением. Я же не пустое место. Мы знакомы. Со мной, как минимум, неплохо было бы здороваться!
Депутатская бесцеремонность провоцирует всплеск моей храбрости. Я выпускаю из пальцев шаль. Выхожу из своего укрытия и делаю шаг навстречу.
Сама поздороваюсь. Проведу народному избраннику мастер-класс.
– Здравствуйте, кирие Андрей! – Обращаюсь громко и бодро. Сердце при этом уже навылет. Подхожу почти вплотную и борзо вздергиваю подбородок, чтобы смотреть в глаза, а не куда-то в кадык.
Игнорировать это многоуважаемый Андрей при всем желании не смог бы. Ему приходится повернуться и даже на меня посмотреть. Карие глаза при этом искрят плохо скрываемым весельем.
Господи, когда я успела его изучить? И зачем?
– Добрый день, Еленика.
Скорее всего, смирившись, Темиров даже голову склоняет, но руку не протягивает. А я свои прячу за спиной и сильно-сильно сжимаю пальцы в замке. Неловкость и адреналин волнами жара
