Татьяна Тронина - Добрая злая любовь
– Можешь не клясться, – крылья аккуратного острого носа Максима слегка дрогнули. – Я знаю, что ты не умеешь лгать. Я очень рад, что мужчина, из-за которого ты на мгновение потеряла голову, оказался человеком разумным и не воспользовался твоей слабостью. Где вы встречались?
– На... на улице.
– Чудесно! Я преклоняюсь перед своим соперником – он не стал приглашать тебя к себе домой. Что, неужели действительно на улице? Не в кафе, не в ресторане, не в кино, не в каком-нибудь подземном мультиплексе...
– Да нет же! На площади трех вокзалов! – закричала Наташа.
– Не слишком удачное место... – пробормотал Макс. – Он очень экономен, твой друг. И домой тебя не позвал... А, я понял! Он не смог пригласить тебя домой, потому что дома у него кто-то был. Жена, например...
– Да, жена... – вздохнула убито Наташа, вспомнив белокурую красавицу Катю Стенич.
Макс рассеянно погладил Наташу по голове.
– Возможно, еще и дети. Твой возлюбленный – человек солидный, семейный, твои пылкие чувства для него – обуза... Господи, Наташка! – закричал вдруг Макс, схватив ее за руки. – Я знаю, кто это!
– Кто?
– Аркадий! Твой этот... зять, шурин, деверь или кто он там... Муж твоей сестры – Аркадий!
Наташа вовсе не ожидала такого поворота событий. Она не хотела говорить Максу о Никите, потому что он все равно не понял бы ее уличного, безмолвного знакомства, которое было сродни безумию. Но Аркадий! Он подумал об Аркадии... Наташа задрожала и затрясла головой, зажмурившись:
– Нет, нет, это не он! Это совсем другой человек!
Макс ничего не ответил. Он с холодным сочувствием глядел на перепуганную Наташу.
– Кажется, я попал в точку, – наконец пробормотал он.
– Да ты с ума сошел! – закричала Наташа. – Вовсе даже не Аркадий, а совсем другой человек! Если хочешь знать... если хочешь знать, его зовут Никита, он сценарист, он внук известного кинорежиссера Никиты Рощина – того самого, который снял эти фильмы – старинные, черно-белые, которые все время крутят по праздникам... «Апрель на Фабричной улице», «Неунывающие» и другие...
Макс кинул взгляд на стопку глянцевых журналов, валявшихся на полу.
– Значит, внук кинорежиссера, известный сценарист...
– Да нет же, он пока еще никому не известен! – замахала руками Наташа.
– Наташа, я же сказал – ты не умеешь врать, – вздохнул Макс. – Ты сейчас придумала первое, что пришло тебе в голову. Известный сценарист... – презрительно повторил он. – Ты просто начиталась этих глупых журналов... Могла бы придумать что-нибудь поинтереснее!
– Макс... – умоляюще произнесла Наташа.
– Значит, Аркадий, – задумчиво повторил Макс, совершенно не обращая на нее внимания. – Ну да это немудрено. Ты выросла, испытывая к нему совершенно понятное чувство благодарности, – и вдруг в один прекрасный момент решила, что это любовь. Ты кинулась к Аркадию с пылкими признаниями, но ему они оказались совершенно не нужны. Он дал тебе отповедь, а ты решила, что сердце твое разбито...
– Макс!
– Теперь понятно, отчего ты его так защищала! – вздохнул Макс. – Помнишь – когда мы обсуждали вопрос о твоем наследстве? Ты его так любишь, что даже готова остаться нищей.
– Я его не защищала! – изо всех сил протестовала Наташа.
– А я-то думал, ты защищаешь сестру... Нет, ты просто покрывала этого своего Аркадия...
– Да что ты к нему привязался! Он тут совершенно ни при чем!
Макс посмотрел на нее серо-голубыми холодными, словно зимнее небо, глазами.
– Наташенька, я тебя люблю и ни в чем не обвиняю, – тихо произнес он. – Хотя бы передо мной не разыгрывай спектакль. Это Аркадий, я знаю. Только напрасно ты так самоотверженно его покрываешь – он этого не заслужил. Он равнодушный, ленивый человек, который лишь формально может считаться твоим опекуном. Ему нет дела до тебя! Я видел его несколько раз, и мое впечатление о нем такое – это просто трутень!
– Да какой же он трутень? – справедливости ради возразила, не выдержав, Наташа. – У него бизнес – собственная фотомастерская, он занимается делом, неплохо зарабатывает...
– А, брось... Ему даже лень завести роман с тобой! Бизнес, фотомастерская... Да просто шарашкина контора, где за него пашут другие, а сам он неизвестно чем занимается. Скорее всего, спит в задней комнате.
– Макс! – заорала Наташа и бросила на пол чашку, которая разлетелась на множество мелких осколков. – Прекрати!
Макс замолчал.
– Это не Аркадий! – кричала Наташа. – Не Аркадий, не Аркадий... Не Аркадий!
– Ладно, пусть будет не Аркадий, – усмехнулся Макс. – Кричать вовсе не обязательно. Ты, наверное, всех соседей перебудила... Идем спать.
Он на руках отнес ее в постель, сам раздел.
– Я тебя люблю... – повторил он в ночных сумерках, целуя ее плечи. – Я тебя очень люблю!
Он с такой нежностью прижимал ее к себе и шептал о любви, что сердце у Наташи дрогнуло.
– Любишь? – с удивлением прошептала она.
– Да. Да... – он целовал ее в лоб, в глаза, в нос. – Зачем спрашиваешь? Ты же знаешь...
Несколько минут назад Наташа казалась себе одинокой, несчастной и брошенной всеми. В том, что Макс уйдет от нее, когда узнает, что она влюбилась в кого-то другого, она не сомневалась – и она с какой-то даже противоестественной радостью была готова броситься в печаль с головой, точно в омут. Но теперь Наташа вдруг почувствовала, что на самом деле она не так уж и несчастна!
Она закрыла глаза и вновь вспомнила лицо Никиты, когда тот целовал Катю Стенич. Ужасная, отвратительная, лживая маска, под которой скрывалась пустота... «Это не я, это он, Никита, – призрак!» – озарило Наташу.
– Макс... – прижалась она к своему возлюбленному.
– Что? Ну, что? – целуя ее, спросил он.
– Макс, я все придумала. Ничего не было. Я просто так... Я просто немного прогулялась под дождем – и все. Я ни с кем не встречалась!
– Конечно... – прошептал он ей на ухо. – Конечно, ты все придумала! На самом деле ты моя, ты только моя...
* * *На следующий день она проснулась такой счастливой, такой бодрой и веселой, что сама удивилась. Все прошедшее показалось ей сном. Или болезнью, которая наконец после тяжелого кризиса закончилась.
Увлечение Никитой Рощиным закончилось!
Его существование больше не волновало Наташу. Пожалуй, единственное, что ее теперь беспокоило, это то, что Макс с каким-то особенным пренебрежением стал отзываться об Аркадии. Все-таки он ревновал Наташу...
«А что, если Макс решит с ним поговорить? – мучила ее мысль. – Бог знает, что тогда выкинет Аркадий... Нет, он ничего не выкинет. Он все-таки боится Анны... Нет, ну надо же, что Макс придумал, – я влюбилась в Аркадия! – с изумлением повторила она. – И как такое могло прийти ему в голову... Наверное, Аркадий был бы последним мужчиной на земле, в которого я смогла бы влюбиться!»
