Она мне не сестра - Ася Лавринович
– Бывает, – сознаюсь я. – Иногда, чтобы не расстраивать кого-то, лучше скрыть правду. А ты разве никого не обманываешь, чтобы защитить или, наоборот, защититься?
– Близких? Нет! – твердо заявляет Лола.
– Никогда?
– Никогда!
Спивак хмурится и прижимает пальцы ко лбу, тяжело вздыхая. Пауза затягивается.
– Лола, тебя кто-то обманул?
– И даже не один человек.
– Мне… Мне жаль, – бормочу растерянно.
– Угу. Мне тоже. Их.
– В каком смысле?
– В таком, что я собираюсь вывести их на чистую воду, – произносит она решительно.
– Не лучше ли просто спросить? – уточняю я.
– Чтобы они снова солгали? – Спивак поднимает голову, и в ее темно-карих глазах горит воинственный огонь.
Похоже, ее обида сильна так же, как гнев. И ведь она говорила о вранье близким, верно? Значит ли это, что обманщики из самого узкого круга ее друзей?
– Лола, если тебе вдруг будет нужна помощь… Я-я-я… Ну-у-у…
Спивак мигом меняется: удивление и смятение разглаживают ее кожу.
– Ты серьезно? – радостно спрашивает она, и мне становится светлее от ее улыбки.
– Только в рамках Уголовного кодекса, ладно? – скромно хихикаю.
– Если что, Влад нас отмажет, – отмахивается Лола.
– Расскажешь, что произошло?
– Это долгая история, – печально отзывается она.
– Да я вроде никуда и не тороплюсь.
* * *
В зале ресторана играет спокойная музыка, блестят натертые бокалы, повсюду стоят композиции из белых кустовых роз. Нарядные мама и Виталий встречают прибывающих гостей, а некоторые уже разместились за небольшими круглыми столами и пробуют закуски.
– Обалденно! – говорит Гриша, сидящий рядом со мной, и тянется за еще одной тарталеткой. – Алис, ты тоже попробуй, а то я все слопаю.
– Смотри, чтобы рубашка не треснула, – отвечаю я, выразительно глядя на двоюродного брата. – Размерчик-то маловат.
– Это мышцы!
– Уверен?
– Как можно быть такой милой и вредной одновременно? – Он морщит нос и запихивает в рот тарталетку, активно пережевывая.
– Это талант, – заявляю с гордостью и вновь обвожу взглядом зал, останавливаясь на маме.
Она выглядит такой счастливой и красивой: пышная укладка, праздничный макияж, золотисто-бежевое платье по фигуре. В носу свербит, и я отворачиваюсь. Не представляю, как переживу их с Виталием свадьбу, если уже готова разрыдаться на репетиции.
– А где твоя сестра? – спрашивает Гриша.
– Она мне не сестра, – уже привычно поправляю я. – Лола днем уехала собираться к дяде. Может, они с Владом попали в пробку?
– Может, – кивает Гриша. – Как у вас с ней, кстати? Ты давненько не жаловалась.
Вспоминаю вчерашний вечер. Мы с Лолой проболтали до поздней ночи, сидя в ее комнате. Думаю, никто из нас этого не ожидал, но разговор вышел очень даже откровенным. Наверное, Спивак просто хотелось выговориться, а мне не то чтобы сложно было послушать. Но ситуация, приключившаяся с Кириллом, и правда странная. Что такого он скрывает, что даже дядю себе выдумал? А еще я вдруг так отчетливо увидела разницу между нами. Проблемы и переживания Лолы разительно отличаются от моих: влюбленность, парень, отношения. Все это от меня очень далеко.
– Не на что жаловаться, – говорю я, почему-то погрустнев.
– Правда?
– Да. Мы неплохо ладим.
– Значит, мой план не пригодится?
– Какой еще план? – хмуро уточняю я.
– Влюбить ее в себя, – широко улыбается Гриша, поигрывая густыми бровями.
– У нее есть парень!
– Два лучше, чем один!
– Ты дурак?!
– Да шучу я, Алис, хватит пыжиться, – хохочет брат. – Чего ты такая дерганая? Посмотри, какое место шикарное. Наслаждайся вечером.
В сумочке, лежащей у меня на коленях, вибрирует телефон. Интуиция подсказывает, что пишет мне тот самый террорист, из-за которого я такая. Он взял меня в заложники и никак не хочет отпускать.
Илья Мироненко: Я уже в городе *улыбочка*
Алиса Романова: Поздравляю!
Илья Мироненко: Спасибо! Мы, кстати, выиграли и сегодняшний матч. Все благодаря твоей поддержке! *красное сердце*
– Какой же идиот, – бормочу я.
– Кто? – спрашивает Гриша.
– Никто, – отмахиваюсь, тарабаня пальцами по экрану.
Алиса Романова: Когда ты от меня отстанешь?
Илья Мироненко: Думаю, не скоро…
Алиса Романова: Ты опять о своем предложении? Я же сказала, мне ничего от тебя не нужно!
Илья Мироненко: Сначала выслушай. Может, встретимся сегодня? *улыбающийся чертик*
Воздух опаляет мои легкие, горло и ноздри. Я больше не могу это терпеть. Думаю, мое двадцатиминутное отсутствие никого не обидит. Нужно разобраться с Илюшей поскорее, а потом, как и сказал Гриша, я буду наслаждаться семейным праздником в удивительно красивом месте.
Алиса Романова: Сейчас. В центре, в сквере у памятника Пушкину
Илья Мироненко: Супер! Я тут недалеко *три улыбающихся чертика*
Прячу телефон в сумку и поднимаюсь. Говорю Грише, что скоро вернусь, и, забрав из гардероба пальто, выхожу из ресторана. Широким шагом перехожу дорогу к скверу, с губ срываются густые облачка пара. Над головой горят фонари, тротуарная плитка влажная и немного скользкая, но я не чувствую ни холода, ни ветра.
Добираюсь до памятника и уже через несколько мгновений вижу темную фигуру, расслабленно шагающую мне навстречу. Илюша выходит на свет и разводит руки в стороны, продолжая приближаться.
– Вау! – восторженно восклицает он. – Какая ты красивая! Я сражен наповал!
Запахиваю пальто на груди, пряча темно-синее приталенное платье, и вскидываю голову, отчего даже очки подпрыгивают на носу:
– Давай выкладывай уже!
– Да ты расслабься, Алис. Я же помочь хочу.
– С чем помочь?
– С Ваней.
Заявление Илюши срабатывает, как комок снега в лицо, а Мироненко все продолжает довольно улыбаться.
– Он мне не…
– Нравится-нравится, – перебивает Илюша и склоняет голову, продолжая бесстыдно меня рассматривать. – Но есть проблема.
– И какая? – сдаюсь я, потому что спорить с ним, очевидно, бесполезно.
– Ты его не знаешь.
– Ага. Хорошо. И что дальше?
– А дальше я помогу тебе его узнать.
– Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. – Трясу головой, и холодные кудряшки бьют меня по щекам. – Это какой-то бред.
– Ну чего ты, Алис? – смеется Илюша, делая еще один шаг вперед, а затем стягивает с шеи широкий шарф и накидывает его мне на голову. – Все же логично – мы будем с тобой дружить. Тогда ты сможешь тусить со мной, а значит, и с Ваней тоже.
Вглядываюсь в озорные темные глаза и не могу понять только одного:
– Тебе-то это зачем?
Улыбка Мироненко становится шире, еще чуть-чуть, и лицо треснет.
– Скажу, когда согласишься. – Он понижает голос и наклоняется, удерживая в руках края шарфа.
– Я отказываюсь, – выдавливаю тише, чем собиралась.
– Отказ отклонен. Подумай. Я не тороплю.
Илюша делает шаг назад, убирая руки в карманы куртки, и гордо задирает нос. На его подбородке виднеется темный след. Мячом, наверное, прилетело. Может,
